Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Фет Афанасий Афанасьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Фет Афанасий Афанасьевич - Страница 100

100

Изменить размер шрифта:

Максимилиан

Жаль войска, жаль!

Шут

Что, дядя, знать, султан,

Петух-боец, не любит петухов

И твоему Баркасу генеральский

Султан таки в отделку обкургузил?

Максимилиан

Молчи, дурак! Вот, подойди к царевне,

Развесели ее, да только чур —

Не подпускай своих любимых шуток.

Вот ты и знай.

Шут

Чтоб, дядя, на меня

Она смотрела с полным уваженьем

И все-таки каталась бы от смеху —

Как на тебя смотрю я.

Максимилиан

Прочь, дурак!

Баркасу

Поэмы

Талисман

Октавами и повесть, признаюсь!

И, полноте, ну что я за писатель?

У нас беда — и, право, я боюсь,

Так, ни за что, услышишь: подражатель!

А по размеру, я на вас сошлюсь,

И вы нередко судите, читатель.

Но что же делать? Видно, так и быть:

Бояться волка — в лес нельзя ходить.

Вы знаете, деревню я люблю

И зимний быт. Плохой я горожанин.

Я этой жизни душной не терплю,

И повестью напомню образ Танин,

Сугробами деревню завалю,

Как некогда январский «Москвитянин»…

Но, — виноват, я знаю, вам милей

Тверской бульвар неведомых полей!

Вас не займет отлогий косогор,

И ветхий храм с безмолвной колокольней,

И синий лес по скату белых гор;

Не станете вы внутренно довольней

Рассматривать старинный барский двор

И в тех местах молиться богомольней;

Но, верно, есть в них скрытая печаль:

Иначе что ж, — зачем же мне их жаль?

Там у меня ни близких, ни родни,

Но, знать, душе напомнили те горы

Места иные, где в былые дни

Звучали в замках рыцарские шпоры,

Блистали в окнах яркие огни

И дамские роскошные уборы

И где теперь — давно ли был я там? —

Ни зал, ни шпор, ни благородных дам.

Да, всё пройдет своею чередой!

Давно ли он, романтиков образчик,

Про степь и глушь беседовал со мной?

Он был и славный малый, и рассказчик;

Но вот вся жизнь его покрыта мглой,

Он сам давно улегся в долгий ящик.

Но помню я в его рассказах ночь:

Я вам рассказ тот передам точь-в-точь.

— Шестнадцать лет, я помню, было мне.

Близ той деревни жил и я когда-то.

Не думайте, что я герой вполне,

Что жизнь моя страданьями богата.

Пришла пора — и вздумалось родне

Почти ребенка превратить в солдата.

Казалось, вдаль стремился я душой,

Но я любил, то был обман пустой.

Кто юных лет волнения не знал

И первой страсти, пылкой, но послушной,

Во дни надежд о счастьи не мечтал

С веселием улыбки простодушной,

И кто к ногам судьбы не повергал

Кровавых жертв любви великодушной?

И всё пройдет, — нельзя же век любить;

Но есть и то, чего нельзя забыть.

Пора, пора из теплого гнезда

На зов судьбы далекой подниматься!

Смеркался день, вечерняя звезда

Вдали зажглась; я начал одеваться.

До их села недальняя езда;

Перед отъездом должно распрощаться.

Готова тройка, порский снег взвился,

И колокольчик жалко залился.

«Пошел, пошел! всего верст двадцать пять;

Да льдом поедем, там езда ровнее.

Смотри, чтоб нам в село не опоздать,

Хотя домой приедем и позднее.

Ты коренной-то не давай скакать».

Я нашей тройки не видал дружнее

(И вам, я чай, случалось ездить льдом);

Да вот и церковь, вот господский дом!

Не стану я описывать фасад

Старинного их дома. Из гостиной

В стекло балкона виден голый сад

С беседкою и сонною куртиной.

Признаться вам, ребяческий мой взгляд

Тогда иною занят был картиной,

И маменьке, хозяйке дома, чуть

Я не забыл примолвить что-нибудь.

Зато она рассыпала слова…

(За хлеб и соль ее хвалили миром)

Радушная соседка и вдова,

Как водится, была за бригадиром;

Ее сынок любимый (голова!)

Жил в отпуску усатым кирасиром.

Где он теперь, не знаю, право, я;

Но что за дочки! — Чудная семья!

Их было две. Нам должно их назвать:

Пожалуй, мы хоть старшую Варварой,

Меньшую Александрой станем звать.

Они прекрасны были. Чудной парой,

Для всех заметно, любовалась мать;

Хоть иногда своей красою старой

Блистать хотела, что греха таить!

Но женщине как это не простить?

Мы младшую оставим: что нам в ней?

Она блондинка стройная, положим,

Но этот взгляд и смысл ее речей —

Всё говорит, что и лицом пригожим

И талией она горда своей,

Что весело ей нравиться прихожим.

Зато Варвара — томная луна,

Как ты была прекрасна и скромна!