Путешествие к Арктуру - Линдсей Дэвид - Страница 58

Спустя несколько минут сияние начало гаснуть. Гром стих. Опять возник лунный свет, вновь стали яркими каменные столбы и склон холма. Вскоре сверхъестественный свет совсем исчез, но удары барабана еще звучали из-за холма приглушенным ритмом. Маскалл резко очнулся и огляделся вокруг, как спящий, которого неожиданно разбудили.

В нескольких стах ярдах он увидел медленно бредущую прочь Салленбод. При виде этого ему показалось, что смерть коснулась его сердца. Он с криком бросился за ней… Она не оглянулась. Пробежав полпути, он увидел, как она вдруг споткнулась и упала. Больше она не поднялась. Он подбежал к ней и склонился над ее телом… Худшие его опасения оправдались. Жизнь покинула ее.

Под слоем грязи на лице ее виднелась вульгарная, отвратительная ухмылка Кристалмена, но Маскалл ее не замечал. Никогда Салленбод не казалась ему столь прекрасной, как в этот момент.

Он долго оставался возле нее на коленях. Он плакал – но между приступами рыданий он время от времени поднимал голову и прислушивался к отдаленным ударам барабана.

Прошел час-другой. Тиргельд уже переместился на юго-запад. Маскалл взвалил мертвое тело Салленбод на плечи и пошел к Перевалу. Теперь ему было наплевать на Маспел. Он намеревался поискать воды, чтобы омыть труп своей возлюбленной, и земли, чтобы ее похоронить.

Когда он достиг валуна над оползнем, на котором они сидели вместе, он опустил свою ношу и, уложив мертвую девушку на камне, некоторое время сидел подле нее, глядя в сторону Бейри.

Затем он начал спускаться с Монстэбского Перевала.

20. БЕЙРИ

Зажглась заря, но солнце еще не взошло, когда Маскалл пробудился от своего недолгого сна. Он сел и слегка зевнул. Воздух был холодным и ароматным. Где-то далеко внизу пела птицы; песня состояла всего из двух нот, но была такой печальной и душераздирающей, что он едва мог ее вынести.

На востоке нежно-зеленое небо у горизонта пересекала длинная узкая полоска шоколадного цвета облаков. Атмосфера имела голубоватый оттенок, загадочный и туманный. Ни Сарклэша, ни Эдиджа видно не было.

Седловина перевала лежала в пятистах футах над ним; настолько он спустился за ночь. Оползень уходил вниз, наподобие лестницы, к верхним склонам Бейри, лежавшим примерно в полутора тысячах футов ниже. Поверхность была неровной и шла слишком круто, но не отвесно. Ширина составляла свыше мили. По каждую сторону от Перевала, к востоку и западу, темные стены хребта шли вниз отвесно. В том месте, где находился проход, они имели высоту две тысячи футов, но по мере того как хребет повышался, с одной стороны к Эдиджу, с другой к Сарклэшу, обрывы достигали почти невероятной высоты. Несмотря на большую ширину и массивность прохода, Маскаллу казалось, будто он висит в воздухе.

Пятно вскопанной коричневой земли, видневшееся неподалеку, отмечало могилу Салленбод. Он похоронил ее при свете луны, используя вместо лопаты длинный плоский камень. Немного ниже белый пар горячего источника клубился в сумерках. С того места, где он сидел, водоем, в который впадал источник, не был виден, но именно там прошедшей ночью он сначала вымыл тело мертвой девушки, а потом свое.

Он встал, снова зевнул, потянулся и тупо огляделся. Долгое время он смотрел на могилу. Полутьма незаметно перешла в настоящий день, вот-вот на почти безоблачном небе должно было появиться солнце. Могучий хребет постепенно во всю свою потрясающую длину появлялся из утреннего тумана… виднелась часть Сарклэша и зеленый от льда гребень самого гигантского Эдиджа, который он мог увидеть, только запрокинув голову.

С усталым равнодушием смотрел он на все это, будто утратив душу. Все его стремления улетучились навсегда; он не хотел никуда идти и не хотел ничего делать. Он решил, что пойдет в Бейри.

Подойдя к теплому пруду, чтобы промыть сонные глаза, он увидел, что возле пруда, наблюдая за пузырьками, сидит Крэг.

Маскалл решил, что ему это снится. Крэг был одет в рубаху и штаны, сделанные из шкур. Лицо его было суровым, желтым и уродливым. Он без улыбки глядел на Маскалла, не вставая.

– Откуда, черт побери, ты взялся, Крэг?

– Самое главное, что я здесь.

– Где Найтспор?

– Неподалеку.

– Я сто лет тебя не видел. Почему вы оба так гнусно бросили меня?

– Ты был достаточно силен, чтобы справиться в одиночку.

– Так и оказалось, но как ты мог знать?.. В любом случае, ты все рассчитал верно. Похоже, я должен умереть сегодня.

Крэг нахмурился.

– Ты умрешь этим утром.

– Если я должен, я умру. Но откуда ты это слышал?

– Ты созрел для этого. Испил все до дна. Что еще осталось, ради чего стоило бы жить?

– Ничего, – сказал Маскалл, издав короткий смешок. – Я вполне готов. Мне не удалось ничего. Мне только интересно, откуда ты знал… Значит, теперь ты явился, чтобы присоединиться ко мне. Куда мы направляемся?

– Пойдем через Бейри.

– А как насчет Найтспора?

С неуклюжей резвостью Крэг вскочил на ноги.

– Мы его ждать не будем. Он будет там одновременно с нами.

– Где?

– В месте назначения… Пошли! Солнце встает.

Едва они начали неуклюже спускаться с Перевала, шагая рядом, как огромный белый Бранчспелл резко вспыхнул в небе. Исчезла вся нежность зари, и начался новый обыкновенный день. Они прошли мимо нескольких деревьев и растений, листья которых были скручены, будто во сне.

Маскалл указал на них своему спутнику:

– Почему они не открываются от солнца?

– Бранчспелл для них вторая ночь. День для них Альпейн.

– А скоро взойдет другое солнце?

– Еще через некоторое время.

– Я доживу до того, чтобы его увидеть, как ты думаешь?

– А ты хочешь?

– Одно время хотел, а теперь мне безразлично.

– Продолжай в том же духе, и все будет хорошо. Запомни раз и навсегда, на Тормансе нет ничего такого, что стоило бы увидеть.

Через несколько минут Маскалл сказал:

– Тогда зачем мы явились сюда?

– Чтобы следовать за Суртуром.

– Правильно. Но где он?

– Возможно, гораздо ближе, чем ты думаешь.

– Ты знаешь, Крэг, что здесь его считают богом?.. Есть также сверхъестественный огонь, и меня заставили верить, что этот огонь каким-то образом с ним связан… Почему ты хранишь тайну? Кто и что есть Суртур?

– Не тревожь себя этим. Ты никогда не узнаешь.

– А ТЫ знаешь?

– Я знаю, – огрызнулся Крэг.

– Дьявола здесь зовут Крэг, – продолжал Маскалл, пристально глядя ему в лицо.

– Пока поклоняются удовольствию, Крэг всегда будет дьяволом.

– Вот мы, вдвоем, говорим с глазу на глаз… Почему я должен тебе верить?

– Верь своим чувствам. Настоящий дьявол это Кристалмен.

Они продолжали спускаться по оползню. Лучи солнца стали невыносимо жаркими. Впереди, внизу, в отдалении Маскалл увидел вперемешку воду и сушу. Похоже, они направлялись в район озер.

– Что вы с Найтспором делали эти четыре дня, Крэг? Что случилось с торпедой?

– Ты находишься почти на таком же уровне развития, как человек, который видит новенький, с иголочки, дворец и спрашивает, что стало с лесами.

– Тогда что за дворец ты строил?

– Мы не теряли времени даром, – сказал Крэг. – Пока ты убивал и занимался любовью, мы делали свое дело.

– А как ты узнал, что я делал?

– О, ты открытая книга. Теперь ты смертельно ранен в сердце из-за женщины, которую знал шесть часов.

Маскалл побледнел.

– Прочь насмешки, Крэг! Даже если бы ты прожил с женщиной шестьсот лет, зрелище ее смерти не тронуло бы твоего заскорузлого сердца. У тебя меньше чувств, чем у насекомого.

– Берегись ребенка, защищающего свои игрушки! – сказал Крэг, слегка усмехаясь.

Маскалл резко остановился.

– Что ты от меня хочешь, и зачем ты привел меня сюда?

– Не стоит останавливаться – даже ради театрального эффекта, – сказал Крэг, вновь таща его вперед. – Как бы часто мы ни останавливались, а путь все равно придется пройти.

Едва Крэг коснулся Маскалла, тот почувствовал ужасную стреляющую боль, пронзившую сердце.