Путешествие к Арктуру - Линдсей Дэвид - Страница 57

После особенно трудного участка они сделали привал, чтобы восстановить силы. Корпан дышал с трудом, Салленбод молчала, вялая и подавленная.

Маскалл с сомнением смотрел на них.

– Так будет и дальше? – спросил он.

– Нет, – ответила женщина. – Я думаю, мы недалеко от Монстэбского Перевала. Потом мы снова начнем подниматься, и, возможно, дорога улучшится.

– Ты бывала здесь раньше?

– Однажды я доходила до Перевала, но тогда тут не было так плохо.

– Ты до смерти устала, Салленбод.

– Что из этого? – ответила она, слабо улыбаясь. – Когда имеешь ужасного возлюбленного, приходится платить.

– Этой ночью мы не сможем туда попасть, так что давайте остановимся у первого укрытия, которое встретим.

– Как хочешь.

Он ходил взад-вперед, остальные сидели.

– Ты ни о чем не жалеешь? – неожиданно спросил он.

– Нет, Маскалл, ни о чем. Я ни о чем не жалею.

– Твои чувства не изменились?

– Любовь не может идти назад – только вперед.

– Да, вечно вперед. Это так.

– Нет, я не это имею в виду. Есть высшая точка, но когда она достигнута, любовь, если она все еще хочет расти, должна обратиться в жертву.

– Какое страшное кредо, – сказал он тихо, побледнев под слоем грязи.

– Возможно, у меня противоречивая натура… Я устала. Я не знаю, что чувствую.

Через несколько минут они вновь были на ногах, и путешествие возобновилось. Через полчаса они достигли Монстэбского Перевала. Тут было суше; потрескавшаяся земля к северу помогала удалять влагу из почвы. Салленбод провела их к северному краю хребта, чтобы показать местность. Перевал представлял собой всего лишь гигантский оползень по обе стороны хребта в его самом низком месте. Ряд огромных неровных террас из земли и камнях пускался в сторону Бейри. Их покрывала чахлая растительность. Спуститься этим путем в низину было вполне возможно, но довольно трудно. По обе стороны оползня, к востоку и к западу, хребет обрывался длинным рядом отвесных жутких скал. Низкая дымка скрывала Бейри из вида. В воздухе стояла полная тишина, нарушаемая лишь отдаленным грохотом невидимого водопада.

Маскалл и Салленбод сели на валун лицом к открывавшейся перед ними стране. Луна стояла высоко, прямо у них за спиной. Было светло почти так же, как на Земле днем.

– Нынешняя ночь похожа на жизнь, – сказала Салленбод.

– Каким образом?

– Все так прекрасно вокруг и над нами, и так отвратительно под ногами.

Маскалл вздохнул.

– Бедная девочка, ты несчастлива.

– А ты – ты счастлив?

Он немного подумал и ответил:

– Нет, я не счастлив. Любовь не есть счастье.

– А что она, Маскалл?

– Смятение – непролитые слезы – мысли, слишком грандиозные для нашей души…

– Да, – сказала Салленбод.

Через некоторое время она спросила:

– Зачем мы созданы, только лишь чтобы прожить несколько лет, а затем исчезнуть?

– Говорят, что мы будем жить опять.

– Да, Маскалл?

– Возможно, в Маспеле, – добавил он задумчиво.

– А что это будет за жизнь?

– Мы несомненно встретимся снова. Любовь – вещь слишком чудесная и загадочная, чтобы остаться незавершенной.

Она слегка вздрогнула и отвернулась от него.

– Эта мечта не сбудется. Любовь завершается здесь.

– Как так может быть, если рано или поздно она жестко обрывается Судьбой?

– Она завершается страданием… О, почему она всегда должна быть для нас наслаждением? Разве мы не можем страдать – разве мы не можем страдать вечно? Маскалл, пока любовь не разрушит наш дух, окончательно и бесповоротно, мы не начнем ощущать себя.

Маскалл смотрел на нее с озабоченным выражением.

– Разве воспоминание о любви может стоить больше, чем ее присутствие и реальность?

– Ты не понимаешь. Эти муки более драгоценны, чем все остальное. – Она вцепилась в него. – О, если бы ты только мог читать мои мысли, Маскалл! Ты увидел бы странные вещи… Я не могу объяснить. Все перепуталось, даже для меня самой… Эта любовь совсем не такая, как я думала.

Он вновь вздохнул.

– Любовь крепкий напиток. Возможно, он слишком крепок для человека. И я думаю, что он по-разному уничтожает наш рассудок.

Они продолжали сидеть бок о бок, глядя перед собой невидящими глазами.

– Неважно, – сказала наконец Салленбод с улыбкой, вставая. – Скоро она закончится, так или иначе. Пошли, в путь!

Маскалл тоже встал.

– Где Корпан? – спросил он вяло.

Они оба взглянули вдоль хребта в сторону Эдиджа. В том месте, где они стояли, хребет достигал ширины почти в милю. Он имел заметный уклон к южному краю, создавая впечатление, что земля сильно накренилась. К западу почва шла горизонтально на тысячу ярдов, а затем поперек хребта, от края до края, стоял высокий, крутой, покрытый травой холм, похожий на большую волну, готовую обрушиться вниз. Он закрывал собой все, что лежало за ним. Весь гребень холма, от одного конца до другого, венчал длинный ряд огромных каменных столбов, ярко сиявших при свете луны на фоне темного неба. Всего их было около тридцати, и они размещались с такими правильными интервалами, что не оставалось ни малейшего сомнения, что они установлены там руками человека. Некоторые стояли вертикально, другие осели настолько, что вся колоннада имела чрезвычайно древний вид. Корпан карабкался на холм недалеко от вершины.

– Он стремится добраться, – сказал Маскалл, следя за торопливым подъемом с довольно циничной улыбкой.

– Небеса не откроются для Корпана, – ответила Салленбод. – Ему не стоит так спешить… Что тебе напоминают эти колонны?

– Это может быть вход в какой-то грандиозный храм. Кто мог бы их там установить?

Она не ответила. Они следили, как Корпан достиг вершины холма и исчез за линией столбов.

Маскалл вновь повернулся к Салленбод.

– Теперь мы одни в этом пустынном мире.

Она спокойно взглянула на него.

– Наша последняя ночь на этой земле должна быть великой. Я готова идти дальше.

– Я не думаю, что ты сможешь идти дальше. Будет лучше немного спуститься с перевала и найти укрытие.

Она чуть заметно улыбнулась.

– Мы не будем этой ночью изучать наши бедные тела. Я хочу, чтобы ты шел на Эдидж, Маскалл.

– Тогда, во всяком случае, давай сначала отдохнем, поскольку это будет долгий, тяжелый подъем, и кто знает, какие трудности нам встретятся?

Она сделала шаг вперед, повернулась и протянула ему руку.

– Пошли, Маскалл!

Когда они покрыли половину расстояния, отделявшего их от подножия холма, Маскалл услышал удары барабана. Они шли из-за холма, громкие, резкие, почти взрывные. Он взглянул на Салленбод, но она, похоже, ничего не слышала. Спустя минуту все небо позади длинной цепи каменных столбов на гребне холма и над ними осветилось странным сиянием. Свет луны в этом месте ослаб; столбы вырисовывались черным на фоне огня. Это был свет Маспела. Шли мгновения, и он становился все более ярким, необычным и величественным. Он ни на что не походил, не имел цвета – просто сверхъестественный и неописуемый. Чувства переполняли Маскалла. Он стоял, не двигаясь, с раздувшимися ноздрями и полными ужаса глазами. Салленбод слегка коснулась его.

– Что ты видишь, Маскалл?

– Свет Маспела.

– Я ничего не вижу.

Свет вспыхнул ярче, и Маскалл едва осознавал, где находится. Свет пылал еще более яростным и странным сиянием, чем когда-либо ранее. Маскалл забыл о существовании Салленбод. Удары барабана стали оглушительно громкими. Каждый удар походил на взрыв пугающего грома, прорезающего небо и заставляющего дрожать воздух. Вскоре удары слились, и один непрерывный громовой рев сотрясал мир. Но ритм сохранился – четыре удара с подчеркнутым третьим по-прежнему пульсировали в атмосфере, но теперь на фоне грома, а не тишины.

Сердце Маскалла бешено стучало. Его тело стало тюрьмой. Ему неудержимо хотелось сбросить его, вырваться и соединиться с величественной вселенной, которая начинала представать в истинном свете.

Неожиданно Салленбод заключила его в объятия и стала страстно целовать. Он не реагировал; он не понимал, что она делает. Она отпустила его и, опустив голову, плача, бесшумно пошла прочь. Она направилась обратно к Монстэбскому Перевалу.