Калле Блумквист-сыщик - Линдгрен Астрид - Страница 13

— Вот так получилось и с фараоном, который захотел пешком перейти Красное море, — утешила Ева-Лотта барахтающегося в реке Сикстена.

Пока Сикстен и Бенка, изрыгая проклятия, карабкались на сушу. Белые розы, сломя голову ринулись к пекарне. Они использовали драгоценные секунды, чтобы забаррикадироваться на чердаке. Друзья тщательно заперли дверь на лестницу, втянули внутрь веревку и стали у открытого люка в ожидании неприятеля. Воинственный клич возвестил о приближении Алых.

— Ты еще не высох? — справился Калле участливо, когда появился Сикстен.

— Это у тебя молоко на губах не обсохло! — отпарировал Сикстен.

— Вы сами выйдете или вас оттуда выкурить? — спросил Йонте.

— Вы же можете сюда залезть и взять нас, — сказала Ева-Лотта. — Ничего, если мы нальем вам немного кипящей смолы за шиворот?

За минувшие годы между Алой и Белой розами не раз вспыхивала война. Но это вовсе не означало, что они были непримиримыми врагами. Наоборот, ребята отлично ладили друг с другом, войны были для них только увлекательной игрой. Каких-либо определенных правил ведения войны не существовало. Единственная цель заключалась в том, чтобы как можно больше досадить противной стороне, и для этого годились любые средства. Запрещалось только вмешивать в это дело родителей и других посторонних.

Осаждать штаб противника, брать заложников, обмениваться страшными угрозами, писать оскорбительные письма, похищать «тайные бумаги» противника и самому изготовлять их в огромном количестве, чтобы противнику было что красть, тайно проносить секретные документы через линию фронта — в этом заключались в основном войны роз.

Сейчас Белые розы чувствовали, что на их стороне огромное преимущество.

— Посторонитесь немножко, — вежливо попросил Андерс, — а то я собираюсь плюнуть!

Алые, ворча, оттянулись за угол и предприняли тщетные попытки открыть дверь на лестницу.

Но успех вскружил голову вождю Белых роз.

— Передайте Алым, что я взял пятиминутный отпуск по причине естественной надобности, — сказал он и съехал вниз по веревке.

Андерс рассчитывал добежать до домика с сердцевидным окошечком на двери прежде, чем Алые обнаружат, что он покинул чердак. Ему и в самом деле удалось проскользнуть в домик и надежно запереться на задвижку. Но Андерс не подумал о том, как вернуться на чердак. А за углом стоял Сикстен.

Вождь Алых роз просиял, когда сообразил, где находится его враг. Мгновенно подбежав к домику, он запер дверь снаружи и торжествующе расхохотался. Такого зловещего смеха Калле и Ева-Лотта давно уже не слыхали.

— Мы должны освободить нашего предводителя из этого ужасного плена,решительно заявила Ева-Лотта. Алые, опьянев от радости, исполнили военный танец.

— У Белой розы новый штаб, — зубоскалил Сикстен. — Отныне она будет благоухать приятнее, чем когда-либо.

— Ты тут постой и пооскорбляй их, — сказала ЕваЛотта Калле, — а я посмотрю, что можно сделать.

С чердака вниз вела еще одна лестница, но она выходила не наружу, а в пекарню. Этим путем Ева-Лотта могла выйти незамеченной. Она спустилась по лестнице и, прихватив по дороге пару лепешек, исчезла за дверью в другом конце дома. Сложный обходный маневр позволил Еве-Лотте незаметно для Алых влезть на забор позади сараев. С длинной палкой в руках она с забора перебралась на крышу уборной.

Тем временем Калле неистово поносил Сикстена и его приятелей, стараясь отвлечь их внимание.

Андерс услышал, что над его головой что-то происходит, и луч надежды осветил его жалкое убежище. Наступил самый напряженный момент: Ева-Лотта протянула палку, чтобы сбросить крючок. Оглянись Алые в эту минуту, все бы пропало. Калле не отрываясь следил за каждым движением Евы-Лотты, и от него требовалось немалое самообладание, чтобы одновременно продолжать выкрикивать оскорбления.

— Бесчестные вшивые собаки, вот вы кто такие! — кричал он в тот момент, когда действия Евы-Лотты увенчались успехом.

Андерс внезапно почувствовал, что дверь подалась, выскочил на волю и стремительно пробежал стометровку до одного из старых вязов. Благодаря многолетней тренировке ему ничего не стоило мгновенно залезть на дерево. И, когда взбешенные его побегом Алые, точно свора гончих, сбились внизу, Андерс предупредил, что первого, кто посмеет полезть за ним, он отделает так, что родная мать не узнает!

В последнюю минуту Сикстен вспомнил про Еву-Лотту. Она как раз приготовилась перебраться в безопасное место. Увы, ей предстояло убедиться, что свободу своего вождя она купила ценою собственной свободы… Алые окружили заветный домик, и Ева-Лотта свалилась в их протянутые руки, словно созревший плод.

— В штаб ее, быстро! — приказал Сикстен.

Ева-Лотта защищалась, как львица, однако сильные руки Бенки и Йонте заставили ее подчиниться.

Белые розы не замедлили ринуться на выручку. Калаче съехал по веревке с чердака, Андерс с опасностью для жизни смело прыгнул с дерева. Но Сикстен навязал преследователям ожесточенный арьергардный бой, и Алые без помех дотащили свою пленницу до «крепостного рва». Переправить неистово брыкающуюся Еву-Лотту по «подъемному мосту» было, разумеется, немыслимо. Поэтому Бенка бесцеремонно толкнул ее в воду, после чего и сам вместе с Йонте плюхнулся следом.

— Не вздумай сопротивляться — утопим, — предупредил Йонте.

Однако страшная угроза нисколько не помешала Еве-Лотте брыкаться еще сильнее прежнего, и она была очень довольна, ухитрившись дважды загнать Бенку и Йонте под воду. Правда, Ева-Лотта чуть не захлебнулась, но это не омрачило ее радости.

Бой на откосе у реки продолжался с неослабевающей силой. Гвалт стоял такой, что булочник решил оставить свое тесто и выяснить, что происходит. Он не спеша спустился к реке, как раз когда его дочь высунула из воды мокрую голову. Бенка и Йонте отпустили Еву-Лотту и виновато посмотрели на булочника. Битва на откосе стихла сама собой. Булочник задумчиво поглядел на свое дитя.

— Послушай, Ева-Лотта, — заговорил он наконец, — ты по-собачьи плавать умеешь?

— Еще бы! — ответила Ева-Лотта. — Я по-всякому умею!

— Вот как! Ну что ж, я только это и хотел спросить, — деликатно сказал булочник и зашагал обратно в пекарню.

Штаб Алой розы помещался в гараже при почтмейстерском доме. Сейчас гараж пустовал, и поэтому Сикстен временно занял его для своих нужд. Здесь он держал удочки, футбольный мяч, велосипед, лук, мишень и все тайные бумаги и документы Алой розы. Сюда-то и заточили промокшую насквозь Еву-Лотту. Правда, Сикстен рыцарски предложил ей свой спортивный костюм.

— Быть благородным с побежденными — вот мой девиз, — сказал он.

— Вот еще, нисколько я не побежденная! — возразила Ева-Лотта. — Меня скоро освободят. А пока можно пострелять из лука.

Охрана ничего не имела против.

…Андерс и Калле сидели у реки и с мрачным видом держали совет. Вот ведь досада: не удалось захватить в плен Сикстена! Теперь об обмене пленными не может быть и речи.

— Я проберусь к ним и попробую что-нибудь поразведать, — сказал Андерс. — А ты лезь на клен и следи на случай, если они вздумают вернуться. Обороняйся до последнего человека! Если тебя одолеют, то сперва сожги тайные бумаги.

Калле понимал, конечно, что выполнить в точности это приказание будет нелегко, но возражать не стал.

Бесподобный наблюдательный пункт — этот клен! Сидишь себе удобно в развилке, совершенно скрытый листвой, и видишь большую часть сада булочника и всю улицу до угла, где она соединяется с Большой улицей. Калле все еще жил напряжением прошедшего боя, но вместе с тем чувствовал легкие угрызения совести. Он пренебрег своим долгом перед обществом! Если бы не война роз, он с раннего утра стоял бы на посту у гостиницы и следил бы за теми двумя, которые приехали вчера вечером. Кто знает — возможно, это приблизило бы его к разрешению загадки.

Внизу по садовой тропинке бродил взад и вперед дядя Эйнар. Он не замечал наблюдателя на дереве, и Калле мог спокойно следить за ним. Каждое движение дяди Эйнара выдавайте нетерпение и недовольство, а лицо выражало такую тревогу и отвращение ко всему, что Калле стало его почти жалко.