Обманы Локки Ламоры - Линч Скотт - Страница 23

— Еще, мастер Фервит? — за спиной Локки появился Конте с большой супницей, где в охлажденном томатном бульоне плавали белые пальчатые креветки Стального моря, приправленные луком и перцем. Похоже, у супругов Сальвара было весьма извращенное чувство юмора.

— Благодарю вас, Конте. Очень любезно с вашей стороны, но я уже и так вполне удовлетворен пребыванием здесь.

Локки поставил свою тарелку рядом с начатым бочонком «Пятьсот пятьдесят девятого» (на самом деле это был всего-навсего скромный «Пятьсот пятидесятый» стоимостью в пятьдесят крон, щедро разбавленный самым лучшим ромом, какой удалось раздобыть Жеану) и отхлебнул янтарной жидкости из своего бокала. Невзирая на сомнительное происхождение напитка, вкус у него был отменный. Грауманн в предупредительной позе замер за спиной супругов Сальвара, которые восседали за отдельным маленьким столиком из серебряного дерева. Донья София задумчиво ковыряла ложечкой в блюдечке с засахаренными апельсиновыми дольками, которые были затейливо уложены в виде лепестков цветка. Дон Лоренцо недоверчивым взглядом пожирал свой бокал с фантастическим напитком.

— Простите, но это кажется мне каким-то святотатством! — произнес он. Отбросив переживания, он сделал изрядный глоток — и на лице его отразилось блаженство. В этот момент за его спиной из воды вылетело нечто, весьма напоминающее по виду разодранный человеческий торс. Он взмыл в воздух и с громким всплеском упал обратно. Толпа восхищенно взревела.

Всем известно, что после очистки и купажа аустерсхолинский коньяк выдерживается не меньше семи лет. До истечения этого срока получить доступ к бочке практически невозможно, особенно неспециалисту. Агентам дома бел Аустеров запрещалось даже упоминать товар, еще не готовый к продаже. Места, где происходила выдержка и отстой коньяков, держались в строгом секрете. Если верить слухам, хозяева коньячных линий не останавливались даже перед убийством, дабы сохранить тайну своего производства. Не удивительно, что дон Лоренцо так поразился, получив в подарок вожделенный «Пятьсот пятьдесят девятый». И уж совсем добило его сделанное небрежным тоном предложение гостя откупорить драгоценный бочонок за завтраком.

— Вы недалеки от истины. — Локки усмехнулся. — Коньяк и впрямь является религией дома Аустеров, мы относимся к нему с трепетом. Масса правил, ритуалов… и наказаний! — Посерьезнев, он красноречиво провел пальцем поперек горла. — Вполне возможно, что мы с вами — единственные люди в истории, которые сподобились попробовать невыдержанный коньяк за тарелкой супа. Надеюсь, вы получили удовольствие, дон Лоренцо?

— О, несомненно! — Сальвара покрутил в руке бокал, зачарованно наблюдая за колыханием янтарно-карамельного напитка. — И сгораю от любопытства по поводу планов, которые вы лелеете.

— Что ж… — Локки тоже покачал свой бокал театральным жестом. — За последние двести пятьдесят лет имели место три вторжения на территорию Эмберлина. Скажем прямо, престолонаследие в Королевстве Семи Сущностей гораздо чаще связано с оружием и кровопролитием, чем с пирами и благодеяниями. Когда между графами разгорается война, Аустерсхолинские горы становятся нашим единственным щитом, превращаясь в поле боя. И эти сражения… — Тут Локки умолк на миг и сплюнул. — …неминуемо переливаются на восточные склоны гор — прямо на виноградники дома бел Аустеров. На сей раз Черный Стол собирается вновь обрушить на нас это бедствие. Тысячи лошадей и вооруженных людей пройдут по нашим землям, вытопчут драгоценные виноградники, разграбят все поселения. Сейчас, когда у нас появилось горючее масло, все может окончиться еще более плачевно — через каких-нибудь полгода наши виноградники превратятся в пепелище.

— Что поделаешь, крысы, бегущие с тонущего корабля, не могут упаковать и забрать с собой виноградники, — заметил дон Лоренцо.

— Увы, — тяжко вздохнул Локки. — Аустерсхолинский коньяк невозможен без наших земель. Потеря виноградников означает прекращение процесса выращивания и перегонки на десять, двадцать или даже тридцать лет. Но возможно, все обернется еще хуже. Наше положение просто ужасно. Эмберлин — богатый край с морскими портами, и если разразится гражданская война граф со своими союзниками не оставит нас в покое. Они постараются как можно скорее захватить нас. Скорее всего, они уничтожат Черный Стол, присвоят себе его богатства, национализируют капиталы, а дому бел Аустеров грозит истребление. Должен сказать, что в настоящий момент Черный Стол действует тихо, но решительно. Мы с Грау отправились в плавание пять дней назад — за двенадцать часов до предполагаемого закрытия порта. Насколько мне известно, больше ни один корабль под эмберлинским флагом не может выйти в море — все они задержаны для «ремонта и карантина». Уже сейчас все аристократы, даже те, кто не поддерживает графа, находятся под домашним арестом, их слуги разоружены. Наши капиталы в различных кредитных домах Эмберлина заморожены на неопределенный срок. Все участники Черного Стола пошли на это по взаимному согласованию — так сказать, жест доброй воли. Это гарантирует, что какой-нибудь дом не сбежит со своим золотом и товарами. По счастью, мы с Грау работаем на вашей местной кредитной линии, много лет назад созданной господином Мераджио. Мой дом… понимаете, обычно мы не храним свои средства за пределами Эмберлина. Просто немного тут, немного там — на всякий случай…

Излагая все это, Локки внимательно наблюдал за реакцией супругов Сальвара. Для своей аферы он по возможности использовал самые свежие и не самые открытые сведения относительно Эмберлина. Но не исключено, что у Лоренцо имеются свои источники, которые не были доступны Благородным Подонкам в период подготовки операции. Так, все, что касалось Черного Стола и надвигающейся гражданской войны, относилось к разряду обоснованных и очень грамотных предположений — и, скорее всего, было недалеко от истины. А вот рассказ о недавнем закрытии портов и аресте счетов был вымыслом от начала и до конца. По подсчетам самого Локки, описанные беспорядки если и грозили Эмберлину, то отнюдь не в ближайшие месяцы. Если Сальвара заподозрит гостя в умышленном обмане, Конте в считанные секунды приколет наглеца к столу своими стилетами. Естественно, Жеану придется достать топорик, спрятанный за поясом. В результате вся их компания, расположившаяся под шелковым навесом, окажется в крайне неприятном положении. Шансы на удачную игру снизятся до нуля.

Но ни дон Лоренцо, ни его супруга ничего не сказали. Они лишь смотрели на своего гостя широко распахнутыми глазами и ждали продолжения. Приободрившись, Локки пустился рассуждать дальше.

— Подобное положение невыносимо. Мы не хотим быть ни заложниками неправого дела, ни жертвами мести графа после его неминуемого возвращения. Вместо этого мы выбираем некую рискованную альтернативу. Но для этого нам понадобится существенная помощь какого-нибудь каморрского аристократа. — Например, ваша, дон Сальвара, — если это вам по средствам.

Краем глаза он уловил, как Лоренцо и его жена взволнованно стиснули под столом руки.

— Мы могли бы пожертвовать нашими фондами. Отказавшись от попыток спасти их, мы тем самым выигрываем время для предусмотренных действий. В конце концов, их можно будет восстановить заново — надо только постараться. Мы даже готовы бросить наши виноградники… — Тут Локки драматически скрипнул зубами. — Сожжем их, чтобы они никому не достались. Когда все кончится, мы обогатим наши почвы алхимическим путем. Ведь натуральная почва — это лишь исходный материал, а секрет ее обогащения хранят наши Мастера Культивации.

— Вы имеете в виду аустерсхолинский метод? — прерывающийся голос доны Софии выдал ее волнение.

— Да. Конечно же, вам доводилось слышать о нем, — кивнул Локки. — Этим занимаются наши Мастера Культивации, которых в Эмберлине никогда не было больше трех одновременно. А метод слишком сложен, чтобы пренебрегать изучением почвы — даже для человека с вашими талантами, моя госпожа. Многие соединения из тех, что используют наши алхимики, являются инертными, их предназначение — лишь запутать непосвященных… Единственное, чего мы никак не можем бросить, — это наши запасы невыдержанного купажа за последние шесть лет, которые содержатся в особых емкостях, а также редкие и экспериментальные марки коньяков. «Аустерсхолин» хранится в бочках по тридцать два галлона, всего у нас примерно шесть тысяч таких бочек. Все это богатство необходимо вывезти из Эмберлина, причем лучше бы сделать это в ближайшие несколько недель — до того, как Черный Стол введет строгие меры контроля, а граф начнет осаду своего кантона. К сожалению, как я уже говорил, наши корабли сейчас под охраной, а фонды недоступны.