Обманы Локки Ламоры - Линч Скотт - Страница 22

— И как связана с этим ваша миссия в Каморре? — спросила донья София, сжимая побелевшими пальцами бокал с выпивкой. Локки не ошибся в ней — эта женщина разглядела самую суть проблемы. Она сразу поняла, что вытекает из рассказа Фервита — самый большой катаклизм за последние два столетия, гражданская война, осложненная экономическим кризисом.

— Видите ли, — Локки выразительно наклонил голову, — мои хозяева из дома бел Аустеров полагают, что у крыс в трюме тонущего корабля крайне мало шансов захватить штурвал. Зато они легко могут сбежать с этого корабля.

Центральный пятачок водного пространства занимали высокие железные клетки, опущенные под воду. Некоторые из них служили подставками для деревянных площадок — на них стояли артисты, бойцы с помощниками и их жертвы. В других же, особо тяжелых и прочных, метались, описывая круги, какие-то темные силуэты, которые публика могла видеть сквозь прозрачную сероватую воду. Этот пятачок окружала плотная цепочка лодок с надстроенными платформами.

Сейчас на них выступали «веревочные танцоры», метатели ножей, акробаты, жонглеры и прочие экзотические участники представления. Над водой разносились пронзительные крики зазывал и протяжное пение медных труб.

Популярной частью программы на каждых Игрищах являлись Покаянные Бои, в которых не слишком опасные преступники из Дворца Терпения могли испытать судьбу. Как ни странно, находились смельчаки, которые вызывались участвовать в аттракционе в обмен на смягчение меры наказания или улучшение условий содержания. В настоящий момент сильный мускулистый никавеццо, один из личных телохранителей герцога, наносил им удары. Боец был облачен в черную кожу с блестящими нагрудными пластинами, на голове — стальной шлем, увенчанный свежесрезанным плавником гигантской летучей рыбы. Металлические детали ослепительно сияли и переливались от движений бойца; переступая взад-вперед, он поражал своих противников резкими тычками посоха с набалдашником.

Никавеццо стоял на небольшой, но устойчивой платформе. Вокруг него на расстоянии вытянутой руки покачивались деревянные плотики, на которых балансировали угрюмые тощие пленники с небольшими дубинками. Их было человек двенадцать, и согласованное нападение на никавеццо, скорее всего, позволило бы им справиться с вооруженным мучителем. Но, увы, этим беднягам явно недоставало ума и характера, чтобы объединить свои усилия. Вместо этого они приближались к бойцу поодиночке или группами и быстро выбывали из игры. Резкий выпад никавеццо, звук удара — и очередная жертва падала в воду. Тут же, неподалеку, кружили легкие лодочки, в чью задачу входило вылавливать бесчувственные тела, пока они не ушли на дно. Герцог Каморра не желал, чтобы Покаянные Бои завершались смертельным исходом.

Локки отодвинул от себя опустевший бокал. Конте подхватил его с грацией опытного мастера клинка, разоружающего противника.

— Не торопитесь снова наполнять мой бокал, Конте, — произнес Локки, глядя в спину удаляющемуся слуге. — Вы очень любезны, но погодите немного. — И обернулся к хозяевам: — С вашего позволения, любезные дон и дона Сальвара, я хотел бы преподнести вам пару скромных даров. Один из них — простой знак благодарности за ваше гостеприимство, другой же… Впрочем, вы сами увидите. Грауманн?

Локки щелкнул пальцами; его помощник с готовностью кивнул. Здоровяк Грауманн подошел к небольшому деревянному столику возле бара и поднял два кожаных саквояжа с металлическими уголками и маленькими замочками. Поставив их на пол так, чтобы хозяева могли рассмотреть, Жеан отошел в сторонку, уступая дорогу Локки, который отпер оба саквояжа тонким резным ключиком. Из первого он достал изящный деревянный сосуд, от коего сразу же повеяло какими-то экзотическими благовониями, длиной примерно в фут и полфута в диаметре, и передал хозяину яхты, чтобы дон Сальвара смог прочитать на скромной темной этикетке: «Коньяк Аустерсхолин № 502».

Дон Лоренцо с шумом вздохнул, ноздри его раздулись от волнения. Локки сохранял на лице Лукаса Фервита вежливое и нейтральное выражение.

— Святые Двенадцать, «Пятьсот второй»! Если вам показалось, что я искушал вас расстаться с вашими товарами, прошу принять мои глубочайшие…

— В этом нет необходимости. — Локки вскинул руку, прерывая поток излияний хозяина. — Позвольте преподнести вам этот скромный дар, дон Сальвара, в знак благодарности за ваше вчерашнее отважное вмешательство, а также за ваше отменное гостеприимство, прекрасная дона. Пусть он украсит ваши винные погреба.

— Скромный?! — Лоренцо держал деревянную емкость с таким благоговением и осторожностью, точно это был новорожденный младенец. — У меня имеется лишь «Пятьсот шестой» и два «Пятьсот четвертых». Не знаю, есть ли в Каморре счастливый обладатель «Пятьсот второго»… разве что сам герцог.

— Мои хозяева держат у себя несколько бочонков еще с тех пор, как данная марка стала известной, — заметил Локки. — Мы используем их, если можно так выразиться, в качестве аргумента при серьезных деловых переговорах.

На самом деле указанный сосуд стоил Локки восьмисот полновесных крон, плюс поездка на ашмерское побережье, где они с Жеаном умудрились при помощи не слишком честной игры в карты вытянуть заветный бочонок у одного чудаковатого аристократа. Большая же часть денег ушла на то, чтобы откупиться от погони, которую старик отправил вслед за своей утраченной собственностью. В результате сей «Пятьсот второй» обошелся Локки слишком дорого, чтобы без затей распить его.

— Какой щедрый жест, мастер Фервит! — Донья София взяла мужа под руку и победоносно улыбнулась ему. — Лоренцо, дорогой, тебе стоило бы почаще спасать незнакомцев из Эмберлина. Они столь очаровательны!

— Вы слишком добры, госпожа. — Локки смущенно откашлялся. — А теперь, дон Сальвара…

— Прошу вас, зовите меня просто Лоренцо.

— Как вам будет угодно, дон Лоренцо. То, что я собираюсь показать вам сейчас, имеет самое непосредственное отношение к цели моего визита.

Из второго саквояжа Локки извлек еще один сосуд, очень похожий на первый. Его этикетка была помечена единственной стилизованной буквой «А» внутри виньетки из виноградных лоз.

— Это образец того же сорта прошлогодней перегонки, — пояснил он. — «Пятьсот пятьдесят девятый».

Дон Сальвара выронил из рук емкость с «Пятьсот вторым». С проворством девочки его жена подставила правую ногу и перехватила драгоценный сосуд в воздухе. Это своевременное движение спасло бочонок — вместо того, чтобы треснуть, он глухо стукнулся о палубу и остался лежать там невредимый. Однако, потеряв равновесие, донья София, в свою очередь, уронила бокал с коктейлем, который полетел за борт и с легким всплеском ушел под воду. Супруги Сальвара помогли друг другу устоять на ногах, после чего Лоренцо наклонился и трясущимися руками поднял «Пятьсот второй».

— Лукас, — с трудом произнес он, — скажите, что вы шутите.

Локки не слишком-то нравилось завтракать, наблюдая, как джериштийский кальмар рвет на части дюжину несчастных, оказавшихся в воде. Но он благоразумно решил, что торговцу из Эмберлина за время его многочисленных плаваний, скорее всего, приходилось наблюдать и не такое. Поэтому Локки взял себя в руки и мужественно продолжал есть с невозмутимым выражением лица.

Полдень миновал. Покаянные Бои закончились, настало время для Испытания Случаем. Этим изящным иносказанием, по сути, именовалась казнь опасных преступников — убийц, насильников, поджигателей и торговцев рабами — на потеху развлекающейся публики. По идее, жертвы снабжались оружием, следовательно, у них сохранялся какой-то шанс уцелеть. Но их оружие было столь смехотворным, а тварь, с которой им приходилось сражаться — столь ужасной, что так или иначе все сводилось к верной и мучительной смерти.

Кальмар имел двенадцатифутовые щупальца, еще столько же составляло в длину само колышущееся черно-серое тело. Он находился внутри шестидесятифутовой клетки, которую теперь разместили вплотную к неустойчивым плотикам с преступниками. Крича и беспорядочно молотя руками, несчастные жертвы рано или поздно оступались и падали в объятия хищника. Их жалкие кинжальчики позволяли продержаться в воде не более секунды-другой. Мало того, специальные охранники с арбалетами и пиками в руках патрулировали внутренний периметр и сталкивали обратно тех преступников, которые в панике пытались вскарабкаться обратно на плоты. Время от времени ужасное чудовище высовывалось из вспененной кровавой воды, и Локки ловил взгляд огромного круглого глаза, размером напоминавшего столовую тарелку.