Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Вся моя жизнь: стихотворения, воспоминания об отце

Ратгауз Татьяна Даниловна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Вся моя жизнь: стихотворения, воспоминания об отце - Ратгауз Татьяна Даниловна - Страница 6

Изменить размер шрифта:

ВЕСЕННЯЯ ТРЕВОГА

Как от берега, мысли отчалили,

Я в тревоге осталась одна.

Только ветер дышал опечаленно

В дождевую завесу окна.

Это — Муза Далекого Странствия

Покидала взволнованный дом.

Пробуждала заглохшие станции —

Как свирелью — томящим свистком.

Отправлялась в далекое плаванье,

Под томительный шепот весны,

Покидая угарные гавани,

Оставляя тревоги и сны.

И, меня заразившая песнею,

С первой птицей звенела она, —

Что на свете всех весен чудеснее,

Голубая земная весна.

Шестнадцатилетний

Жизнь распахнула дверь. Ты вышла на порог.

Как много пред тобой раскинулось дорог!

Как много времени в твоем большом краю.

Неси, как знамя, молодость свою!

Звенит душа и в двери льется свет.

Жизнь хороша. — Тебе шестнадцать лет.

К молодости («Мы об руку прошли кусок пути…»)

Мы об руку прошли кусок пути.

Теперь — недолго. Близок перекресток

Дай мудрость мне великую найти,

Чтобы проститься благостно и просто.

Так в день какой-нибудь в последний раз

В зеркальной глуби — может быть, весною, —

Ты улыбнешься и уйдешь из глаз,

Покинешь мир, пронизанный тобою.

И жизни ход, суровый и простой,

Вдруг станет ясен в суете весенней,

А ты уже проходишь стороной,

Как — из лесу — неведомое пенье.

Все так же рьян старинный соловей,

И под луной светла твоя дорога,

Но не теплей от песенки твоей,

Что жизни, может быть, еще осталось много.

Тебе, Латгалия («Каждый миг сохраню…»)

Каждый миг сохраню — улыбаясь сквозь слезы, —

Эта радость — как память — навеки со мной!

По болоту шутя разбежались березы,

Мочат белые ножки в траве росяной.

Где дорога полынью и липами дышит

Над взволнованным шелком текучего льна,

Вечерами — щекой опираясь на крышу —

Улыбается лежа большая луна.

Все запомню: и прялки старинной жужжанье,

И над тропками ведер размеренный скрип,

И в свежеющих тучах зарниц полыханье,

И за ивами — озера синий изгиб…

Потому что последнюю молодость жарко

Я с пахучим снопом обнимаю в полях,

Потому что совсем небывалым подарком

Стала здесь для меня золотая земля.

Лето («Охмелевшая летом, улыбкой встречает земля…»)

Охмелевшая летом, улыбкой встречает земля

Крыльев белых размах и глухой говорок с голубятен…

Это детство вернулось и звонко кричит на полях,

И смеется над окнами ворохом солнечных пятен.

На лугах наша радость большими цветами цветет.

И сплетается трелями птичье и девичье пенье.

Утонувшие в сини озерных колдующих вод,

Мы, под шепот берез, принимаем второе крещенье.

Слаще меда дурманного — дым золотистый ржаной.

Мы — как к жизни утерянной — к светлому краю причалим,

И приемлем, как чудо, прекрасный подарок земной:

Эту радость земли и простые земные печали.

1939

Урожай

Запутался серп в растрепавшихся тучах,

Веселый и алый как мак.

Неведомый всадник на западной круче

На небе замедлил свой шаг.

Еще утомленные солнцем и зноем,

Стада под холмом залегли,

Но вот уж свежеет дыханье большое

Прекрасной усталой земли.

В незыблемом зеркале тонут в озерах

Лиловой грядой облака.

Пахучая свежесть плывет с косогора

От бархатной тени леска.

Душа отдыхает от тяжкого груза —

Легка и звонка, и пуста,

И вечер целует воскресшую Музу

В согретые солнцем уста.

Счастье

Ласточка болтает под окошком.

Скоро вечер. Все бледней восток.

Сыплется серебряным горошком

В тихой сини легкий говорок.

Льется прялки песенка простая.

Вьется ветер из-под низких крыш.

Я душою жадной собираю

Эту нескудеющую тишь.

Ветерок душистый водит сонно

Золотой гребенкой по холму.

Тихо шевельнулся мой ребенок,

Прикоснулся к сердцу моему.

«Как ни странно: где-то есть еще Париж…»

Как ни странно: где-то есть еще Париж

И где-то океан качает пароходы…

А ты на избы низкие глядишь,

Под тающим закатным небосводом.

Несешь в охапке ты полынь и лебеду,

И в горле у тебя звенит веселье,

Теленок у тебя на поводу,

И маленькие ноги огрубели.

Идешь, а за спиною шепчет лес,

И все смуглее под загаром кожа,

И все-таки на сказочных принцесс

Ты, как сестренка младшая, похожа.

Звенит в подойке струйкой молоко,

И пахнет вечер яблоком и мятой.

Телега где-то едет далеко,

За чащей леса, темной и мохнатой.

Вот весь твой мир. Ты радостно глядишь

На озера синеющую воду.

А где-то есть еще и Вена, и Париж,

И океан качает пароходы.