Разговоры в песочнице, или истории из жизни мам. - Климова Мария Геннадиевна - Страница 14

— Но некоторые родители боятся пускать в дом чужого человека, доверять ему квартиру, имущество и, главное, ребенка…

— Безусловно. Более того, в отличие от дошкольника, младенец не сможет рассказать, что происходило днем, а верить на слово незнакомому человеку рискованно. Для многих семей в этом случае помощником становится видеонаблюдение. Я всем своим няням–претенденткам объясняю, насколько это и им на руку: ведь это объективное свидетельство их качественной работы.

— А с какого возраста можно искать няню к малышу? Не начнет ли маленький ребенок путать ее с мамой?

— Важно, чтобы няня нравилась родителям и ребенку, четко соблюдала дистанцию, не претендовала на родительский авторитет в глазах малыша, не поучала маму и папу, не воспринимала их замечания как оскорбление в свой адрес. Нет единой рекомендации о нижней границе возраста, с которого рекомендовано пользоваться услугами няни — это абсолютно индивидуально для каждой семьи. Вспомните, у дворянских детей была любимая мамочка и многочисленные мамки, и они не путались между собой. Некоторым женщинам, наоборот, приятно, что у их малыша не одна мама, а две. Выходит, ребенок получает вдвое больше любви и отдает столько же.

Все звучало настолько красиво, что захотелось спросить, сколько же стоит подбор няни в этом прекрасном агентстве. Когда собеседница назвала сумму, я поняла, что даже если устроюсь на полный рабочий день, вряд ли смогу оплатить их услуги, поэтому поблагодарила за интервью и попрощалась.

Но идея найти няню все-таки казалась привлекательной, так что я попробовала поискать через газеты объявлений. К сожалению, потенциальные кандидаты разочаровывали еще на этапе телефонных переговоров. Одна стала расписывать, какой у Нюси сейчас прекрасный возраст, и как она не понимает мам, которые почему-то недовольны жизнью (я как раз накануне жаловалась девчонкам, что хочется видеть еще что-то, кроме прикормов и горшка, слушать не только детские песенки и вообще, как бывает обидно, когда мои чудесные замки из кубиков рушат на стадии первого этажа). Другая намеревалась учить Нюсю английскому языку, чтению и счету, а на мое ошеломленное «Зачем ей это сейчас?» утверждала, что если не начать этого делать, ребенок безнадежно отстанет от сверстников и вскоре окажется белой вороной.

Зато третья показалась вполне симпатичной, и мы договорились встретиться.

Девчонки инструктировали: обязательно посмотреть паспорт и побольше расспросить о жизни. Да, и первую встречу провести непременно на нейтральной территории, не дома.

Договорились на кофейню возле метро. Потенциальная няня опоздала минут на пять. Вполне заурядная внешность — волосы крашеные, глаза улыбчивые, речь простая, но вполне грамотная. В ее паспорте я ничего подозрительного не обнаружила, в рассказе о жизни тоже. После школы она вышла замуж, растит двух сыновей, среднее образование, швея. Фабрика закрылась, муж пошел в строители, всей семьей переехали за его работой. Старший не курит, не пьет. Чтобы одноклассники не дразнили, пошел в православный лицей, там за это не засмеют. В общем, договорились, что женщина придет и проведет с нами день, чтобы Нюська посмотрела на нее, а она узнала круг обязанностей.

Нюська приняла новую знакомую вполне благосклонно, поиграла с ней в матрешек, вела себя спокойно. Няня тоже, вроде, была милой и покладистой, и производила очень приятное впечатление. Прокололась она ближе к вечеру, когда я уже почти было решилась ее взять. Женщина оказалась евангелисткой. Она рассказала, что благодаря сыну теперь знает изнутри «всю эту православную кухню» и убедилась, что правильно сделала, перейдя к евангелистам: «А то ведь как православные крестят? Три раза кругом алтаря обходят — это ж сплошное колдовство! А иконы? Это ведь идолопоклонство!»Я понимаю, что даже с годовалым ребенком вряд ли возможно вести богословские беседы. Но страх перед сектами оказался сильнее желания отвлечься от материнства. Кстати, статью про «няню к младенцу» я потом действительно написала и через Наташку отправила в какой-то журнал. Так что подработать удалось и из дома.

Долой кухонное рабство!

Поначалу я отмахивалась от заверений девчонок, что от долгого сидения в четырех стенах «едет крыша», но со временем все больше признавала их справедливость. После печального опыта я решила отложить вопрос с няней до выхода из декрета. Бабушки по–прежнему работали; так что Нюська 24 часа в сутки (ну, ладно, минус сон и прогулки) наблюдала исключительно меня, иногда разбавленную папой.

Сама Нюся, в общем, даже почти не выражала недовольства. Зато жаловалась я, например, через телефонную трубку:

— Мама, когда же это кончится? Памперсы, ночные кормежки, «танк» мой ненавистный, с которым никуда дальше площадки не выбраться…

—А ты думаешь, вырастет Нюся, будет приходить с пивным запахом или спрашивать: «Почему он меня бросил?», станет сильно проще?

— Но тогда мне уже не захочется в гости, кино, кофейню и в клуб одновременно!

— С чего это ты взяла? А потом туда потянет ее, и не уверена, что тебя это обрадует.

— Мам, я же не говорю, что всегда будет легко. Но сейчас-то мне тоже непросто! Ощущение, что жизнь проходит мимо и в 23 года юность кончилась, сразу, без зрелости, превратившись в старость!

— Ну, насчет старости ты все-таки загнула…

— Ладно, погорячилась. Но это все равно не жизнь! Почему молодая активная женщина должна работать дойной коровой и бесплатным приложением к стиральной машине?! — выла я в моменты отчаяния. — Вот как ты не свихнулась со мной?

— Да мне некогда было… Сначала училась, потом работала. Тот год, что дома с тобой просидела, много читала, занималась диссертацией и часто встречалась с друзьями, как-то тогда было принято ходить в гости… А чем твои подруги занимаются? — мама справедливо считала, что в наступившем XXI веке не я первая и единственная оказалась в такой ситуации.

Я вспомнила своих одноклассниц и одногруппниц.

— Работают, как проклятые, до поздней ночи, включая выходные… и детей рожать планируют не раньше тридцати. Карьера у них, кредиты, получают второе высшее, МВА… Так что приехать ко мне могут раз в сто лет, а чаще всего оказывается, что и говорить-то не о чем…

— Да нет, я о девочках, с которыми ты гуляешь.

— А, девчонки… Юлька дома работает, Наташка тоже собирается, а пока много сидит в интернет–форумах… У Малины двое детей, так что не до скуки.

— То, что дел много, понятно. Но она что-нибудь делает для души?

— Наряды куклам.

— Может, и тебе этим заняться?

— Мам, ты помнишь мой фартук, сшитый на труде в пятом классе? Мне тогда четверку только из жалости поставили. А вязание вообще не воспринимаю! Меня эти бесчисленные петельки начинают бесить через пять минут! Совершенно не понимаю тех, кого это успокаивает!

— Так, ладно. Как насчет вышивки?

— Нет уж, спасибо! Побегу за Нюськой, бросив пяльцы, а она потом на иголку наткнется!..

Юлька называла это «х…вый взгляд на жизнь», цитируя какой-то анекдот. Мне все было плохо. И Нюська, и монотонность домохозяйской жизни на втором году материнства. С одной стороны, я стремилась быть хорошей мамой и следовать указаниям современной науки (в Наташкином исполнении). С другой, сама же от этого страдала. Нюська плевалась сосками и бутылками; прикорм не ела, а клевала (и то, когда зубы не лезли), так что я не решалась ее оставлять. Да и не на кого было, опять же. Ну и вообще, почему-то мне казалось, что хорошая мать сидит с ребенком лет до трех, а то и до школы.

Таскать с собой тоже было накладно. С коляской на путешествия не тянуло категорически (да и как ее засунуть, например, в маршрутку?), а времена слинга явно прошли, когда Нюся поползла. Сидеть в нем ей стало совершенно неинтересно, а долго ходить сама она еще не могла. Не говоря уж о том, что посещение мест, не приспособленных для маленьких детей, только злило и утомляло необходимостью следить и за ребенком, и за сохранностью всего, к чему тянутся маленькие пальчики.