Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович - Страница 94

Они похожи на больных людей, Живущих под опекою врачебной, Которых поят влагою целебной, И все ж они день ото дня слабей.

Больные люди, мы завороженно На лепестки, на стебли, на бутоны, На таинство недолгой красоты Глядим и чувствуем, как непреклонно Соединяют общие законы Больных людей и чахлые цветы.

*

Ты говоришь, что должен я всегда Беречь себя во что бы то ни стало, И так я прожил лишние года, Хоть я и не берег себя нимало.

Как много было у меня друзей, Но и своих друзей не мог сберечь я, И многие ушли в расцвете дней Давным-давно, еще до нашей встречи.

Как можно уберечься от забот, От горя, боли, от переживанья, От времени, что торопясь идет, Считая наши годы и деянья?

Пусть я не берегусь, но бережет Меня от бед твое существованье.

*

Часы, не дремлющие на стене, Отпущенное мне считали строго. «Тик-так, – они когда-то пели мне. – Еще не время, погоди немного!»

Мне радости принес их мерный ход. Мне песня их была всего милее: «Тик-так, еще неполный оборот, И встретишься ты с милою своею!»

Идут часы, идут, не зная сна, По своему закону и науке. И ныне их мелодия грустна. «Тик-так, тик-так, тик-так», – печальны звуки, Считающие горькие разлуки, Твердящие: «Прошла твоя весна!»

*

Я в жизни многим многое прощал, И на меня обиды не таили, Сады, чьи листья осенью топтал, Опять весною мне листву дарили.

Я и весенних не ценил щедрот, Но не была весна ко мне сурова И, все забыв, на следующий год Меня своим теплом дарила снова.

А ты считаешь каждый мой огрех И приговор выносишь слишком рано. Ты, что добрей и совершенней всех, Речей моих не слышишь покаянных. Ты совершаешь тоже тяжкий грех: Ты замечаешь все мои изъяны.

*

Твой дом стоит на этой стороне, А мой напротив, и на середину Я вышел и стою, а ветер мне Нещадно дует то в лицо, то в спину.

И дохожу я до твоих ворот, Но заперты они, закрыты ставни, И постучать в окно мне не дает Воспоминание обид недавних.

И, повернувшись, я домой, назад Плетусь опять в оцепененье странном. Доплелся: руки у меня дрожат. Ищу я ключ, я шарю по карманам.

Но нет ключа нигде, и я стою, Несмело глядя в сторону твою.

*

Слеза, что по щеке твоей стекла, Речь обретя хотя бы на мгновенье, Наверно б, строго упрекнуть могла Меня в моем невольном появленье.

Твоей косы поблекшей седина Не может и не хочет скрыть упрека, Давая мне понять: моя вина, Что пряди стали белыми до срока.

Родная, не тумань слезами взгляд, Жизнь не одними бедами богата, Тебя прошу я, оглянись назад, Ведь было много светлого когда-то.

Во имя прошлого, всего, что свято, Прости меня, хоть я и виноват.

*

Не верь ты сверстнице своей бесстыдной, Что на меня выплескивает грязь. Любима ты, и, бедной, ей обидно, Ведь и она красивой родилась.

Соседку старшую не слушай тоже, Во всем ей чудится моя вина. Обидно ей, что ты ее моложе И что любима ты, а не она.

Пусть младшая соседка небылицы, Меня ругая, станет городить, Прошу: не верь, она того боится, Что ей любимою, как ты, не быть.

От века злыми сплетницами были Те женщины, которых не любили.

*

Ты задаешь вопрос свой не впервые. Я отвечаю: не моя вина, Что есть на свете женщины другие, Их тысячи, других, а ты – одна.

Вот ты стоишь, тихонько поправляя Пять пуговиц на кофте голубой. И точка, что чернеет над губой, Как сломанная пуговка шестая.

И ты опять, не слышав слов моих, Вопрос извечный задаешь мне строго. Кто виноват, стран и народов много И много женщин на земле других.

Но изменяю я с тобой одной Всем женщинам, рожденным под луной.

*

Поскольку знаю, что уже давно Доверья к слову меньше, чем к бумажке, Пишу я: «Настоящее дано В том, что люблю я преданно и тяжко.

Что обязуюсь до скончанья дней Безропотно служить своей любимой, Что будет страсть моя необоримой И с каждым днем все жарче и сильней!»

И с давних дней, воистину любя, Что вызывает у иных сомненье, Подписываю это сочиненье Почетным званьем «Любящий тебя» И отдаю на вечное храненье Тебе, печатью круглою скрепя.

*

Бывает в жизни нашей час такой, Когда безмолвно, ни о чем не споря, Мы, подбородок подперев рукой, Перед огнем сидим или у моря.

Сидим, не затеваем разговор Ни о красотах мира, ни о деле, Как бы боясь, что наш извечный спор Детей разбудит, спящих в колыбели.

Вот так с тобой сидим мы и сейчас, Молчим мы, но в молчанье наше вложен Весь мир, в сердцах таящийся у нас, Все то, что речью выразить не можем.

На свете нету даже горных рек, Шумящих беспрерывно весь свой век. Путей на свете бесконечно много, Не счесть дорог опасных и крутых, Но понял я давно: любви дорога Длинней и круче всех дорог других.

И хоть длинней других дорога эта, Но без нее никто прожить не мог. И хоть страшней других дорога эта, Она заманчивей других дорог.

Мне кажется, что молод я, покуда В дороге этой вечной нахожусь. Я падал, падаю и падать буду, Но я встаю, бегу, иду, плетусь. И я с дороги сбиться не боюсь: Твой яркий свет мне виден отовсюду.

*

Ужели я настолько нехорош, Что вы на одного меня напали, Все недруги людские: зависть, ложь, Болезни, годы, злоба и так дале?..

Ну что ж, меня осилить не трудней, Чем всех других, которых вы убили. Но вам не погубить любви моей, Я перед нею даже сам бессилен.

Ей жить и жить, и нет врагов таких, Которые убьют ее величье. Моя любовь до правнуков моих Дойдет, как поговорка или притча.

И будет в нашей отчей стороне Нерукотворным памятником мне.

*

В училище Любви, будь молод или сед, Лелеешь, как в святилище, ты слово И каждый день сдаешь экзамен снова. В училище Любви каникул нет. Где ходим мы по лезвиям клинков, И оставаться трудно безупречным, В училище Любви студентом вечным Хотел бы слыть, касаясь облаков. В училище Любви мы выражать Года свои не доверяем числам. И, хоть убей, не в силах здравым смыслом Прекрасные порывы поверять. И женщину молю: благослови Мою судьбу в училище Любви!

*

Больной, я в палате лежу госпитальной И в исповедальной ее тишине К врачу обращаюсь я с просьбой печальной: – Прошу, никого не впускайте ко мне.

Встречаться со мною и нощно и денно Здесь может одна только женщина гор. Насквозь она видит меня без рентгена, Ей ведом триумф мой и ведом позор!

Ношу я на сердце достойные шрамы, Его никому не сдавая внаем, И может подробнее кардиограммы Она вам поведать о сердце моем.

И, кроме нее, приходящих извне, Прошу, никого не впускайте ко мне.

*

Царицей прослыв в государстве Любви, Столетье двадцатое ты не гневи! Монархия – песенка спетая. Отрекшись от трона, сама объяви Республикой ты государство Любви, Монархия – песенка спетая! Подобно колонии, был я гобой Легко завоеван в дали голубой, Но к воле путь знаю колонии… – Ах, милый бунтарь, в государстве Любви Отречься от власти меня не зови, Когда ты сторонник гармонии. Уйду – станешь тем озадачен, Что женщиной снова захвачен.