Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович - Страница 67

2

Есть ли у вас молодое вино? Лейте, ребята, стаканам на дно! Налейте, налейте, налейте его! Есть молодой ли барашек в котле? Пусть же он будет скорей на столе! Подайте, подайте, подайте его! Есть ли, ребята, молодки у вас? Ах, подавайте сюда их тотчас! Давайте, давайте, давайте сюда! Есть ли, ребята, старухи у вас? Оставьте, оставьте себе про запас! Не надо, не надо, оставьте себе!

*

Нет, о тебе стихов я не писал, Не замечая сам, я просто пел их. Так раненый, не замечая сам, Тихонько стонет на носилках белых.

Нет, о тебе я не писал стихов, Не замечая, пел их, как поется. Так горец, услыхав лезгинки зов, Не замечая сам, вдруг в пляс рванется.

Когда, бывает, нет тебя со мной, Мысль о тебе мне светит ярким светом. Об этом я не говорю, друг мой, Не замечая сам, пою об этом.

НА СМЕРТЬ ДРУГА – ГАМИДА ТЕМИРХАНОВА

И ты уходишь той дорогой, Где нету места для живых, По ней и так уж очень много Друзей отправилось моих

В тот край, где за чертою мира Знакомый расселился люд, Где людям ордер на квартиры Без волокиты выдают.

Там нет ни званий, ни мандатов, В том крае не жалеют мест, Там с путников, как с депутатов, Не просят платы за проезд.

Там нет с деньгами затруднений, И не выходят там из смет, Там нет больных и бюллетеней, Да и болезней тоже нет.

А здесь, верша свой скромный подвиг, Ночами не смыкал ты глаз. Ты правом на покой и отдых Воспользовался первый раз.

Мы знаем чудо возвращенья На землю с междузвездных трасс, Нет лишь оттуда возвращенья, Куда тебя несут сейчас.

И все ж, привыкшему к потерям, Мне кажется, что это ложь. Гамид, ты слышишь, мы не верим, Что к нам ты больше не придешь.

ПЕСНЯ, КОТОРУЮ ПОЕТ МАТЬ СВОЕМУ БОЛЬНОМУ СЫНУ

Наполняй весь дом табачным духом, Пей бузу, вина захочешь – пей, Можешь не жалеть меня, старуху, Только выздоравливай скорей!

В край далекий уезжай, сыночек, И оттуда писем не пиши, В жены выбирай кого захочешь, С городскими вдовами греши.

Я тебя баюкала когда-то, Согревала на груди своей. Пей вино, кури табак проклятый, Только выздоравливай скорей.

ДОКЛАДЧИК БЫЛ ДОВОЛЕН

Уборки время подошло, Текло зерно со звоном. И вдруг приехал к нам в село Докладчик из района.

На зал он посмотрел в упор, Сказал: «Пора начать!» Отпил воды, очки протер, Раскрыл свою тетрадь.

И напряженно стали ждать В рабочий день бригады, Что смогут ценного узнать Из этого доклада.

Он от стола не поднял глаз, Он не смотрел нам в лица, Он только кашлял каждый раз, Когда листал страницы…

Читает долго свой доклад Оратор из района, А люди в зале говорят: «Каким бы длинным был канат, Из этих слов сплетенный!»

Давно пора кончать ему: Работа ждать устала! И люди все по одному Выходят вон из зала.

И снова на поле народ, Уборка движется вперед! Лишь в положенье глупом Сидит один завклубом.

Он слушал, слушал, задремал И выспался на славу, Но бросить этот скучный зал Он не имеет права.

А в зале три часа подряд Идет томительный доклад…

Но вскоре выход он нашел Он встал, к трибуне подошел И, прозвенев ключами, Сказал: «Запрете сами!»

Последний звук слетает с губ, В окне – заката луч. И наконец затихший клуб Уже закрыт на ключ. Отправился докладчик в путь, И он не огорчен ничуть.

Обратно полем он идет, Он горд и очень рад. Он видит: трудится народ, Уборка движется вперед – Знать, вдохновил доклад!..

ПИСЬМО ОДНОГО ВОРА К ОДНОМУ ПОЭТУ

«Прочел я стихи твои, друг, про меня. Как лихо ты пишешь в них, вора браня! Читал с удовольствием и не солгу, Сказав, что твой слог упрекнуть не могу: Удачны слова, да и рифмы крепки, И я хохотал после пятой строки. А это вот место, – удар так удар! – Где вор превращает квартиру в амбар… Но есть у меня лишь одно возраженье: Задолго до нашего, братец, рожденья Другой эти строчки придумал мудрец, В тот год, когда мула украл мой отец. Коль хочешь проверить ты память мою, Под звуки пандура те строфы спою. Ты в них переделал иные места, Девятая строчка как будто не та, Пропущено пятое слово в восьмой… Такое же, друг мой, бывает со мной. И я, чтоб хозяин дознаться не смог, Ломаю корове украденной рог Иль ставлю другое клеймо ей на грудь – Придумаю хитрость какую-нибудь. Выходит, коллеги мы. Что ж до сих пор С тобой не беседовал прокурор? Вдвоем у народа добро мы крадем: Я– ночью, а ты – беззастенчиво днем. Воруешь шутя ты, я в поте тружусь, И, значит, тебе я в друзья не гожусь. Хоть хватке твоей и завидую я, Но строже твоей, видно, совесть моя…»

… … … … … … … … … … … .

Я слышал, что вора спиною вперед Сажал на осла в Дагестане народ, Чтоб целый базар осмеять его мог, Чтоб стыд ему щеки бесстыжие жег. Поэта, крадущего голос чужой, Я сам бы, как вора, пред гневной толпой Возил по земле, посадив на осла, Чтоб вкус он забыл своего ремесла!

ТАИНСТВЕННОСТЬ

Смеемся или хмурим брови, Для нас в любые времена В раздумии, в поступке, в слове Таинственность заключена.

Не все понятно для меня, И рад я мыслить не предвзято О таинстве рожденья дня, О таинстве его заката.

От века женщина полна Таинственности, и не скрою, Что в силу этого она Обожествляется порою.

Таинственность в ее глазах И в стати, что подобна скрипке, Таинственность в ее слезах, Таинственность в ее улыбке.

Огонь – таинственность: в огне Свои черты мы наблюдаем. И сон – таинственность: во сне Мы, словно ангелы, летаем.

Всегда таинственна луна, А в дымном сумраке духана Таится в капельке вина Таинственность на дне стакана.

Таинственна несхожесть лиц, И души многих поколении Пленяет таинство страниц, Которые оставил гений.

Во всем таинственность, во всем – Она в любви и милосердье, И мы таинственность несем В рожденье, бытии и смерти.

Нам страсть познания сладка. Ее подвластны интересу, Приподнимаем лишь слегка Таинственности мы завесу.

Но в мире следствий и причин, Спускаясь в тайные глубины, Не смог добраться ни один До истины, до сердцевины.

Столетья таинства полны, И не исчезнет жизнь, покуда Есть ощущенье новизны, И удивления, и чуда.

ПРОЩАНИЕ С АУЛОМ ЧЕРКЕЙ

Прощай, мой Черкей ненаглядный, Сородич седой высоты! Увитый лозой виноградной, Собою пожертвовал ты.

Стою на высокой плотине. И передо мной в глубине Лежишь, знаменитый поныне, Ты, как Атлантида, на дне.

Запомнивший страсти мирские, Расстался ты с древней молвой. И волны сомкнулись морские Над буйной твоей головой.

Уже мне под синью небес ты С кувшином на правом плече Не вышлешь навстречу невесты, Подобной горящей свече.

И впредь на гранитном майдане В ближайшем соседстве веков Твоих не увижу, как ране, Беседующих стариков.

Мне дым твой очажный был сладок. И многое значить могло, Что борозды каменных складок Твое отличали чело.

Гулял я на свадьбах немало, Мужей твоих славя и жен. И жаль, не смогу, как бывало, К умершим прийти на поклон.

Прощай, погребенный Сулаком, Черкей мой, чья совесть чиста. Окрест молодая над мраком Заря вознеслась неспроста.

Воды одержимо движенье, Летит, как табун кобылиц. Скользит над тобой отраженье Несуетных царственных птиц.

И венчан ты клёкотом воли, Что верен в горах небесам. И я твоей жертвенной доле Все чаще завидую сам.

АФРОДИТА

С древней амфорой схож, что разбита, Остров Кипр, где воочию я Вижу горе твое, Афродита, Дорогая Киприда моя.

В окруженье морского простора Ты с оливковой веткой в руке Держишь путь вдоль границы раздора, Белоликая, в черном платке.

И горька твоя участь богини, Если, пальцами грея курки, Не тебе поклоняются ныне Ослепленные злобой стрелки.

И, возвысясь над волею рока, Ты с укором глядишь неспроста На поборников ярых пророка, На поборников старых Христа.

Где засадой тропа перекрыта, Страстно их к примиренью моля, Поклоняюсь тебе, Афродита, Дорогая Киприда моя!

Протяни, снизойдя ко мне, руку. Мы уедем с тобой на Кавказ. Там забудешь сердечную муку, От которой льешь слезы сейчас.