Дай мне руку, тьма - Лихэйн Деннис - Страница 33

Он швырнул свою сигарету на ступеньки подо мной, и ее пепел, рассыпавшись, был подхвачен и унесен ветром.

– Я выстрелил ему прямо в мозг, как только он начал умолять меня.

Обычно когда я в прошлом смотрел на Кевина, мне казалось, я не вижу перед собой ничего, эдакую огромную дыру. Но теперь я понял, это не было "ничто"; наоборот, это было все – все зло мира. Свастики, минные поля, концлагеря, преступность, напалм, льющийся с неба. То, что я принял в Кевине за пустоту, на самом деле оказалось безграничной способностью ко всему вышеперечисленному и даже большему.

– Отвали от Джейсона Уоррена, – сказал Кевин. – Помнишь про парня, обокравшего Джека? А его подружку? Они были моими друзьями. А ты, – добавил он, – мне никогда не нравился.

Он постоял с минуту, не сводя с меня глаз, я же ощутил, как отвратительная грязь и порок вливаются в мою кровь и заражают каждый сантиметр моего тела.

Он обошел машину кругом и, подойдя к двери водителя, положил руки на капот.

– Слышал, ты уже почти завел семью, Кензи. Некая докторша и ее маленькая дочка. Девчушке, кажется, годика четыре?

Я подумал о Мэй, спавшей всего тремя этажами выше.

– Как считаешь, крепкий позвоночник у четырехлетней девочки, а, Кензи?

– Кевин, – сказал я, и голос мой стал низким и хриплым, – если ты...

Он поднял руку и изобразил стрельбу из автомата, затем, глядя вниз, открыл дверцу.

– Эй ты, говно, – сказал я, и голос мой прозвучал громко и резко на безлюдной улице. – Я к тебе обращаюсь.

Он взглянул на меня.

– Кевин, – сказал я, – если ты приблизишься к этой женщине или ее ребенку, я так изрешечу твою башку, что она сгодится для боулинга.

– Одни слова, – сказал он, открывая дверцу. – Много слов, Кензи. Увидимся.

Я вытащил из заднего кармана пистолет и пробил пулями круг в окне с пассажирской стороны.

Когда стекло посыпалось на его кресло, Кевин отпрянул и посмотрел на меня.

– За мной должок, Кензи. Как в банке.

В какую-то долю секунды я подумал, что он что-то сделает. Вот сейчас. Но нет. Он только сказал:

– Ты только что купил место на кладбище, Кензи. И ты это знаешь.

Я кивнул.

Он глянул на осколки на сиденье, и его лицо исказила ярость. Он полез к себе за пояс и быстро зашагал вокруг машины.

Я нацелил пистолет прямо в центр его лба.

И он замер, все еще держа руку за поясом, затем очень медленно, но улыбнулся. Он вернулся к своей дверце, открыл ее, затем положил руки на капот и посмотрел на меня.

– Слушай, что будет. Любись со своей подружкой, трахай ее дважды за ночь, если можешь, и будь особенно нежен с ребеночком. Скоро – может, сегодня вечером, может, на следующей неделе, я дам о себе знать. Сначала я убью тебя. Затем выжду немного. Может, схожу перекусить, прогуляться или выпить пива. Что-то в этом роде. А после этого отправлюсь на квартиру к твоей подруге и убью ее и малышку. Потом вернусь домой, Кензи, и буду над вами ржать.

Он сел в машину и отъехал, а я стоял на крыльце, и кровь моя бурлила и закипала в жилах.

Глава 20

Когда я поднялся наверх, то перво-наперво проверил, как там Мэй. Она лежала на боку, свернувшись калачиком, крепко обняв одну из подушек. На ее глаза упала челка, а щечки слегка разрумянились от тепла и сна.

Я взглянул на часы. Восемь тридцать. Сколько бы ее мать ни недосыпала от чрезмерной работы, ее дочурка восполняла этот пробел сполна.

Я закрыл дверь, вошел в кухню, где мне пришлось отбиваться от трех телефонных звонков раздраженных соседей, которые требовали объяснений по поводу моей стрельбы в восемь утра. Я так и не понял, что их разгневало больше – сам факт стрельбы или столь ранний час, но решил не уточнять. Я извинился, и двое, успокоившись, повесили трубки, а третий поинтересовался, не нужна ли мне помощь профессионала.

Когда и с третьим было покончено, я позвонил Буббе.

– В чем дело?

– У тебя найдется время, чтобы пару дней проследить за кое-кем?

– За кем именно?

– За Кевином Херлихи и Грейс.

– Конечно. Но, помнится, они не вращаются в одних и тех же кругах.

– Ты прав, нет. Но он может напасть на нее, чтобы отомстить мне, поэтому мне необходимо знать, где оба находятся в любое время дня и ночи. Это работа для двоих.

Он зевнул.

– Возьму Нельсона.

Нельсон Ферраре был парнем из нашей округи, он "халтурил" у Буббы в его оружейном бизнесе, когда тому нужен был лишний механик или водитель. Это был коротышка, голос которого не поднимался выше шепота, а за день он произносил не более нескольких слов. Нельсон был таким же чокнутым, как Бубба, с наполеоновским комплексом по части высоты каблуков, но, подобно все тому же Буббе, мог справляться со своим психозом только в период выполнения какого-то дела.

– Ясно. И вот еще что, Бубба. Если на следующей неделе со мной что-либо случится, скажем несчастный случай, можешь ты кое-что сделать для меня?

– Говори.

– Найди безопасное место для Мэй и Грейс...

– Лады.

– ...и затем прокомпостируй этого Херлихи.

– Нет проблем. Это все?

– Все.

– Ну, все. Увидимся.

– Будем надеяться.

Я повесил трубку и заметил, что дрожь, охватившая мои руки и запястья с тех пор, как я выстрелом выбил окно машины Кевина, исчезла.

Мой следующий звонок был Девину.

– С тобой хочет поговорить агент Болтон.

– Разумеется.

– Ему не нравится, что ты так или иначе связан с двумя из четырех убитых.

– Четырех?

– По нашему мнению, прошлой ночью этот тип убил еще одного. Не могу сейчас углубляться. Ты заскочишь или Болтону подъехать к тебе?

– Я загляну.

– Когда?

– Скоро. Мне только что нанес визит Кевин Херлихи и предложил держаться подальше от этого дела, вот так.

– Он уже несколько дней у нас под наблюдением. Думаю, он не наш киллер.

– Я и не думал, что это он. У него не хватило бы воображения сотворить то, что сделал тот урод. Но каким-то краем он все-таки пристыкован к этому делу.

– Согласен, все это странно. Послушай, подними свой зад и дуй в штаб-квартиру ФБР. Болтон собирается раскинуть сеть и заполучить в нее тебя, Джерри Глинна, Джека Рауза, Толстого Фредди и других, кто хоть как-то связан с жертвами.

– Благодарю за намек.

Я повесил трубку, и в это время через открытое окно кухни в мою квартиру ворвался шквал музыки в стиле кантри. Ну, конечно, раз зазвучал голос Уэйлона, значит, уже девять.

Взглянул на часы. Точно, девять.

Вышел на боковой балкон. Лайл работал на соседнем доме и, когда увидел меня, сделал звук радио несколько тише.

– Привет, Патрик, как дела, сынок?

– Лайл, – сказал я, – у меня в гостях дочка моей девушки, и она спит. Нельзя ли сделать потише?

– Конечно, сынок. Конечно.

– Спасибо, – сказал я. – Мы скоро уедем, и вы сможете снова включить погромче.

Лайл пожал плечами.

– Сегодня работаю только треть дня. Проклятый зуб полночи не давал спать.

– Идешь к дантисту? – спросил я, морщась.

– Да, – мрачно ответил он. – Ненавижу платить этим подлецам, но пробовал вытащить зуб сам этой ночью, конечно, с помощью плоскогубцев и пассатижей, но этот паразит только чуть вылез, но пошевелиться и сдвинуться с места даже не подумал. К тому же, плоскогубцы из-за крови стали липкими, и вообще...

– Крепись, Лайл.

– Спасибо, – ответил он. – И вот еще что. Этот подлец не делает мне укол новокаина. Старина Лайл почти теряет сознание при виде шприца. Видимо, я из разряда осиновых листов, да?

Конечно, Лайл, думаю я. Ты большой трусливый кот. Продолжай вытаскивать свои зубы плоскогубцами, все равно каждый скажет, что ты недотепа.

Я вернулся в спальню и обнаружил, что Мэй исчезла.

Стеганое ватное одеяло лежало скомканное на полу возле ножки кровати, а мисс Лилли, ее кукла, покоилась на кушетке, глядя на меня своими неживыми кукольными глазами.