Журнал «Если», 2005 № 09 - Арсеналь Леон - Страница 28

– И не говорите, – вздохнул я, рысцой направляясь к боковой аллее. Но все же обернулся и добавил: – Похоже, я действительно задел кого-то за живое.

– Я скажу, что вы убежали туда, – пообещала Сьюзи, показывая в противоположную сторону.

Но меня это мало волновало. Главное, что я твердо намеревался увидеть Сьюзи Карнелл, Инк., снова. И снова, и снова, и снова.

Я вернулся домой кружным путем, включая совместную поездку в такси с общительной овцой, отработавшей ночную смену и готовой заплатить по счетчику, если я подробно объясню, как сделать новую проводку в ее доме.

Прибыв наконец домой, я обнаружил, что кто-то послал импульс сверхвысокого напряжения по каналу связи прямо в мою корпоративную штаб-квартиру. Бот, однако, был жив, здоров и бодро шевелил колесами. Спасен собственной устаревшей конструкцией. Бот предположил, что это я дал сигнал приступать к жарке ростбифа, и старательно передал «с-с-с-с-сообщение».

Поэтому у меня по-прежнему имелся действующий бот, но теперь я нуждался в новой микроволновке.

На следующий день я велел боту договориться о встрече с «ТриСай». Они, вероятно, воображают, что я сдался… но их ждал сюрприз.

Всю ночь напролет я анализировал сигналы, идущие в «ТриСай» и обратно. И узнал много чего интересного. Особенно любопытными были аудиосообщения: я записал их на карманный плеер и взял его с собой в Массингем.

Поскольку «ТриСай» явно предполагала, что я ползу к ним, поджав хвост, за собственную безопасность волноваться не стоило. Поэтому я поймал такси и всю дорогу до Массингема думал о проекте «ТриСай».

Может, это не такое уж безумие. По части физики я не уверен, но сама идея не так уж плоха. Меры можно назвать крайними, но отчаянные времена призывают к подобного рода действиям. Каждая корпорация прекрасно осведомлена о проблеме с овцами. Но никто из нас, похоже, не знал, что предпринять. Кроме того, мы не имели права легально заниматься этой проблемой, ведь сотрудничество запрещено, предпринимать согласованные действия невозможно. Я имею в виду открытые согласованные действия.

А как насчет правительства? Безмерно раздутое, оно в последние годы настолько переполнено овцами, что стало, скорее, частью проблемы, а не решением.

И все же я не хотел иметь ничего общего с идеей «ТриСай». Хотя манипуляция данными не изменит фактического положения людей, зато изменит их планы, мысли и поведение. А это несправедливо. Я вспомнил, что, когда учился на последнем курсе, встречал на лекциях шестидесятитрехлетнюю старушку, усердно трудившуюся, чтобы заработать лицензию на право стать корпорацией. И почему нет? Но пошла бы она в бизнес-колледж, если бы все, включая результаты тестов, обескураживало ее? Расхолаживало? Лишало надежд?

Кроме того, думаю, «ТриСай» так или иначе поймут, что их план – решение временное. И едва о нем станет известно (а это рано или поздно обязательно случится), стоит ждать весьма сильной негативной реакции. И я знаю, кто окажется «стрелочником» – уж конечно, не Фостер, не Эставиа и тем более не Риктер. Вот она, истинная причина, по которой им понадобились инфомастеры: им нужны козлы отпущения. Зачем же еще «ТриСай» настаивала на встрече в своем офисе? Они наверняка проделали то же самое с другими рекрутами-инфомастерами. Самый надежный способ обеспечить конфиденциальность беседы.

Такси доставило меня до ближайшей от Массингема стоянки, и остальную часть пути я прошел пешком. Как и ожидалось, детекторы у ворот немедленно подняли тревогу, как только я оказался у входа.

Я был вооружен и очень опасен, поскольку прятал в кармане плеер.

Комитет по приему меня разочаровал, ибо состоял из одной Эставиа.

– Мистер Фостер занят, – сообщила она после того, как меня проводили в тот же конференц-зал. – Но, заверяю вас, он очень заинтересован в вашем ответе. Содержание нашего разговора я передам чуть позднее.

– Нет, думаю, Фостер захочет услышать собственными ушами все, сказанное мной, – возразил я, показывая на монитор комма. – И бьюсь об заклад, что после этого вам настоятельно понадобится потолковать с Риктером. Так почему бы вам не вызвать его сейчас и одним махом не избавиться от кучи неприятностей?

Эставиа нахмурилась и покачала головой. Сальные волосы метнулись взад-вперед.

– Но так не принято, мистер Данн. Подобное поведение не отвечает нашим стандартам.

– Новости, которые я принес, тоже вряд ли соответствуют вашим стандартам, – заверил я, награждая ее своей лучшей корпоративной улыбкой. Эставиа поколебалась.

– Не можете ли вы сообщить природу вашей информации… – начала она.

Я достал плеер и продемонстрировал одну из записей. Менее чем через пять минут в конференц-зал влетел Фостер, а на мониторе спутниковой связи возникла физиономия Риктера.

Фостер недоверчиво уставился на меня, но я спокойно выдержал взгляд.

– Невероятно! – возмущался он. – Хотите сказать, что подслушивали переговоры нашей корпорации? Невозможно!

– Вполне возможно, – поправил я. – Правда, только зашифрованные простыми кодами. Например, в 7:22 утра вы получили сообщение от Ю My, Инк., касательно некоего электроприбора. Верно?

Эставиа проверила записи. Лицо ее побледнело.

– Кроме того, – добавил я, – в 7:26 вы получили…

– Неважно. – Фостер откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. – Я вам верю. Не знаю, как вы это проделали, но факт налицо.

Я уже хотел рассказать ему о своем жучке, но решил, что не стоит. Никогда не выдавай тайны компании.

Из динамика комма донесся голос Риктера. Судя по тону, он нервничал и был близок к отчаянию.

– Если никто не возражает, я вернусь к себе в лабораторию, тем более, что все это, по моему мнению, только отвлекает от работы.

– Я бы не рекомендовала слишком торопиться, – проворчала Эставиа.

– Из-за чего вся эта суматоха? – Риктер опустил глаза, очевидно, сверяясь с часами. – У меня не слишком много времени.

– Речь идет о манипуляторах, – пояснил я. – А именно, об одном манипуляторе. О вас.

Я еще раз прогнал ту запись, которую ранее продемонстрировал ученой даме. Чей-то голос давал указания боту. Боту с речевым управлением, разумеется. Голос очень походил на манеру Эставиа говорить, хотя, если прислушаться, имитация была очевидна. Боту было приказано внести следующие предложения в дневник Эставиа: «Последнее время я постоянно не в настроении. Все думаю, насколько пуста моя жизнь. Разве деньги приносят счастье? Нет, только не мне. Чего-то не хватает. Чего-то осязаемого, того, что можно… любить. Того, что ответит любовью на любовь».

Тот же голос приказал внести еще несколько дополнений подобного рода в дневник Эставиа. Сигналы были посланы непосредственно в квартиру Эставиа и переданы через динамики ее комма. Неизвестный, очевидно, получал сведения обо всех ее передвижениях и физиологических процессах: я заметил, что за всем этим последовал поток исходящих сообщений, подозрительно похожих на сигналы медицинского монитора. Команды давались лишь тогда, когда Эставиа либо спала, либо находилась в другой комнате и не могла их слышать.

– Не уверен, что все понял точно, – заметил Фостер.

– Эти слова вносились в мой дневник. Не только прошлой ночью, – пояснила Эставиа. – Очевидно, все это повторялось последние несколько дней. И учти, я часто перечитываю дневник.

Фостер как-то странно на нее покосился:

– Неужели ты не поняла, что не писала ничего подобного. Я круто повернулся к нему.

– А вы? Вы всегда помните, что диктовали? Особенно, если пишете много, а к концу дня сильно устаете? Эставиа, ведь именно в это время суток вы обычно работаете с дневником, не так ли?

Она кивнула. Фостер нахмурился.

– Полагаю, вы правы. И я тоже не все запоминаю. Но как же… Глаза его внезапно блеснули.

– Погодите-ка. Имеет ли это какое-то отношение к книге, которую ты читала?

Эставиа болезненно поморщилась, а Фостер ухмыльнулся.