12 великих комедий - Шекспир Уильям - Страница 59

Кости изломать его же собственною палкою?

Старик

Я тебя! Дотронься только! Только подойди ко мне!

Сосикл

Что велишь, свершу! Секиру вот возьму двуострую,

На мельчайшие кусочки старца изрублю сейчас!

Старик

Вот чего стеречься надо! Надо поберечь себя!

Так боюсь: ведь чем грозится! Как бы зла не сделал мне!

Сосикл

Много мне повелеваешь Аполлон! Коней запрячь

Необъезженных и диких и, на колесницу став,

Льва беззубого повергнуть, дряхлого, вонючего.

Вот я стал на колесницу, повод уж и бич в руках…

Мчитесь, кони! Огласите воздух топотом копыт!

На бегу в кольцо сверните ноги ваши быстрые!

Старик

Мне конями угрожаешь?

Сосикл

Ринуться на этого,

Аполлон, повелеваешь, умертвить стоящего?

За волосы кто ж, однако, с колесницы рвет меня,

Власть твою и повеленье руша, Аполлон, твое?

(Падает.)

Старик

Ох, ты болезнь жестокая и острая!

О, боги, милость ваша! Вот он только что

Сейчас здоров был, а теперь безумствует!

Напала вдруг такая на него болезнь!

Пойду и поскорей покличу лекаря.

(Уходит.)

Сосикл (приподнимаясь)

Убрались оба с глаз моих, кто силою

Здорового к безумствам понуждал меня.

Что медлить? На корабль уйду, покуда цел.

(Зрителям.)

А вас прошу не говорить, когда старик

Вернется, по какой бежал я улице.

(Уходит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Старик.

Старик (входит)

Сидеть устал, глаза все проглядел себе,

Пока с работы выйдет лекарь, ждал и ждал.

Противный вышел, наконец, он от больных,

Мол, ноги Эскулапу перевязывал

И руку Аполлону! Вы подумайте:

Кто – лекарь перед вами или мраморщик?

А, вот и он. Ускорь же муравьиный шаг!

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Лекарь, старик.

Лекарь

Скажи, старик, какая ж это с ним болезнь?

Помешан? Околдован? Это надо знать!

Водянка или спячка приключилася?

Старик

Затем-то и веду тебя, чтоб ты сказал

И вылечил.

Лекарь

Пустое дело, легкое!

Здоровым будет, честью обещаюся.

Старик

Прошу тебя, лечи его заботливей.

Лекарь

В день раз шестьсот вздохну над ним: уж так-то я

Начну его лечить тебе заботливо.

Старик

А вот и он. Посмотрим, как дела его.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Менехм, старик, лекарь.

Менехм (входит)

Выпал день мне: все нескладно нынче, все навыворот,

Что я думал тайно сделать, все то парасит раскрыл,

Мой Улисс, меня подверг он страху и позорищу.

Сколько зла он своему же сделал покровителю!

Жив не буду – жизни нынче я лишу бездельника.

Глупо, впрочем: не его та жизнь, она моя, моим

Хлебом, на мой счет питалась. Выбью из него я дух!

И распутница старалась тоже по-распутничьи.

Плащ прошу, жене обратно отнести – она свое:

Мне его дала, извольте видеть! Что я за бедняк!

Старик (лекарю)

Слышишь?

Лекарь

Бедняком себя он называет.

Старик

Подойдем.

Лекарь

Будь здоров, Менехм! Зачем же руку ты открыл? Нельзя.

Разве ты не знаешь? Это для твоей болезни вред.

Менехм

Провались ты!

Старик (лекарю)

Чувствуешь?

Лекарь (старику)

Да как же тут не чувствовать!

Чемерицею, пожалуй, тут и не отделаться.

(Менехму.)

Что, Менехм?

Менехм

Чего еще там?

Лекарь

Что я у тебя спрошу:

Красное вино пьешь или белое?

Менехм

Пошел ты прочь!

Лекарь (старику)

Первый вот уже припадок бешенства.

Менехм

Спроси еще,

Красный хлеб люблю я или желтый, фиолетовый,

Птицу с чешуею, рыбу с перьями?

Старик (лекарю)

Ба-ба! Слыхал?

Заговариваться начал! Что ж ты медлишь? Дай ему

Выпить что-нибудь, покуда не пришло безумие.

Лекарь (старику)

Стой, еще задам вопросы.

Старик (лекарю)

Скука с болтовней твоей!

Лекарь (Менехму)

Вот что мне скажи: твердеют у тебя глаза когда?

Менехм

Я не саранча. Пустой ты человек, совсем дурак!

Лекарь

А в кишках не замечаешь иногда бурчания?

Менехм

Сыт – бурчанья никакого, голоден – бурчат тогда.

Лекарь (старику)

Это вот сейчас ответ он дал не по-безумному.

(Менехму.)

Спишь до самого рассвета? Засыпанье легкое?

Менехм

Сплю, когда с долгами чисто расплатился. Прочь пошел!

Вот допросчик! Чтоб ты лопнул!

Лекарь

Судя по словам, бедняк

Начинает бесноваться. Ты поберегись теперь.

Старик

Нет, сейчас мудрец он, Нестор, [49] если по словам судить;

Давеча не то: жену он бешеной собакой звал.

Менехм

Я звал?

Старик

Говорю, безумец.

Менехм

Я?

Старик

Ну да, конечно, ты.

Колесницей и конями раздавить грозил меня.

Менехм

Что за вздор? Кто это видел? Кто посмеет утверждать?

Старик

Сам видал и обвиняю сам.

Менехм

А я тебя виню

В том, что ты венок священный утащил с Юпитера,

В том, что ты за это дело заключен в темницу был,

Что, отпущенный, на дыбе выпорот был розгами,

Что отца убил ты, продал мать. С тебя довольно ли?

Не безумно отвечаю бранью на твою же брань?

Старик

Лекарь, поскорее делай, что хотел ты делать с ним:

Он безумствует, не видишь?

Лекарь

Знаешь, что мы сделаем?

Отнесем ко мне его.

Старик

Ты думаешь?

Лекарь

А что ж? Ну да.

Там по-своему беднягу полечу.

Старик

Ну, ну, снесем.

Лекарь

Вот попьешь ты чемерицу [50] так примерно двадцать дней.

Менехм

А тебя плетьми, подвесив, постегаю тридцать дней.

Лекарь

Кличь пойди людей, его чтоб отнесли.

Старик

А сколько звать?

Лекарь

По припадку судя, надо четверых, не менее.

Старик

Мигом будут. Ты тут, лекарь, стереги.

Лекарь

Нет, я домой,

Приготовить то, что нужно. Прикажи рабам – ко мне

Пусть его несут.

Старик

Все тотчас сделаю.

Лекарь

Иду.

(Уходит.)

Старик

Прощай.

(Уходит.)

Менехм

Тесть ушел, ушел и лекарь. Я один. Юпитер! Что,

Почему они безумцем стали называть меня?

Никогда я от рожденья дня не проболел совсем.

Не безумец, ссоры, драки затевать не думаю.

Я здоров, другие тоже, как мне это видится,

Узнаю людей, с кем только говорить доводится.

Как мне быть? Домой пошел бы, так не даст жена войти,

(Показывая на дом Эротии.)

И сюда никто не впустит. Вовсе дрянь дела мои!

Здесь побыть? Надеюсь, к ночи впустят хоть домой меня.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Мессенион.

Мессенион

Вот доброму проба рабу, кто о деле

Господском заботится, много хлопочет:

Ушел господин – так же, если не лучше,

Он должен стараться, как будто при нем.

Спина, а не глотка, бока, а не брюхо

Важнее тому, кто умерен душой.

Кто негоден, пусть припомнит, чем хозяин им

Воздает, бесчестным, вялым, леностным рабам.

Изнурение, голод и холод, побои, оковы и жернов —

Цена такая лености: зла злей боюсь я этого.

И вот решил я лучше быть хорошим, чем плохим рабом.

Ведь легче мне словесные побои, чем помои,

Питать готовым хлебом плоть приятней, чем зерно молоть. [51]

Вот и служу хозяину послушно и покорно,

И мне оно на пользу.

Пусть другие для выгоды делают – я

Поведу себя так, как обязан

Я питать буду страх, воздержусь от вины,

Всюду буду готовым к услугам,

И рабы, что боятся, не зная вины

За собой, те полезны хозяину,

Кто же страха не знает, тот чувствует страх,

Лишь когда он побои заслужит.

Мне бояться чего? Близко время, когда

За заслуги хозяин меня наградит!

С тем расчетом я служу,

Чтоб спина была цела.

Рабов и вещи поместил в таверну, как хозяин мне