Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения

Левитанский Юрий Давыдович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения - Левитанский Юрий Давыдович - Страница 22

Изменить размер шрифта:

Источник: Прислал читатель

ПЛАЧ О ГОСПОДИНЕ ГОЛЯДКИНЕ

Господин Голядкин, душа моя,

человече смиренный и тихий,

вольнодумец тишайший, бунтарь незадачливый,

сокрушитель печальный!

Это что за погода у нас,

что за ветер такой окаянный!

Это что за напасти такие одна

за другою

на голову нашу!

Господин Голядкин, душа моя,

старый питерский житель,

утешитель опальный, бедолага отпетый,

страстотерпец строптивый!

Это что там за мерзкие рожи мелькают

за этой треклятой вьюгою

на Невском прошпекте,

что за гнусные хари, что за рыла свиные,

Люциферово грязное семя!

Господин Голядкин, душа моя,

человек незлобивый и кроткий,

вольтерьянец смиренный,

Дон-Кишот на манер петербургский!

Что за хитрые сети плетет сатана вокруг нас,

что уже нам и шагу ступить невозможно —

это что за потрава на нас, это что за облава,

как словно все разом бесовские силы

сошлись против нас

в этом дьявольском тайном комплоте!

Господин Голядкин, душа моя,

старый питерский житель,

мой двойник, мой заветный тайник,

мой дневник, не написанный мною,

он стоит на холодном ветру, потирая озябшие руки,

отвечает смиренно и кротко — авось обойдется!

Господин Голядкин, душа моя,

в чем воистину его сила,

не подвержен унынью — все авось, говорит, обойдется,

может, все еще к лучшему,

все еще к лучшему вдруг обернется,

к нам фортуна лицом повернется, судьба улыбнется!

А вьюга-то, вьюга на проспекте на Невском

все пуще и пуще,

а свиные-то рыла за этой треклятой вьюгою

уже и вконец обнаглели —

то куснуть норовят, то щипнуть,

то за полу шинели подергать,

да к тому же при этом еще

заливаются смехом бесстыжим.

Господин Голядкин, душа моя,

человек незлобивый и кроткий,

да ведь тоже недолго ему осерчать не на шутку!

Да ведь ежели этак-то дело пойдет,

тут уже и амбицией пахнет!

Сатисфакцией пахнет, а может быть, даже того —

конфронтацией даже!

Тут уж, ежели что, господа, тут такое пойдет,

тут такое начнется!

Тут достанется, может быть, даже

сиятельным неким особам!

Эй, коня господину Голядкину, черт побери,

да кольчугу, да шпагу!

Острый меч господину Голядкину, да поживее!..

Барабаны бьют на плацу, барабаны бьют, барабаны.

Чей-то конь храпит, чей-то меч звенит,

чья-то тень вдоль стены крадется.

Колокольчик-бубенчик звенит вдалеке,

звенит колокольчик.

Только все обошлось бы, о господи, —

авось обойдется, авось обойдется!

Источник: Прислал читатель

Дня не хватает, дни теперь все короче...

Дня не хватает, дни теперь все короче.

Долгие ночи, в окнах горят огни.

А прежде нам все никак не хватало ночи.

А прежде — какие длинные были дни!

А прежде, я помню,

день бесконечно длился —

солнце палило, путь мой вдали пылился,

гром вдали погромыхивал,

дождик лился,

пот с меня градом лился, я с ног валился,

падал в траву, как мертвый,

не шевелился,

а день не кончался, день продолжался,

длился —

день не кончался, длился и продолжался,

сон мой короткий явью перемежался,

я засыпал, в беспамятство погружался,

медленно самолет надо мной снижался,

он надо мной кружился,

он приближался,

а день не кончался, длился и продолжался —

день продолжался, длился и не кончался,

я еще шел куда-то, куда-то мчался,

с кем-то встречался,

в чье-то окно стучался,

с кем-то всерьез и надолго я разлучался,

и засыпал,

и пол подо мной качался,

а день продолжался, длился и не кончался…

Источник: Прислал читатель

Были смерти, рожденья, разлады, разрывы...

Были смерти, рожденья, разлады, разрывы —

разрывы сердец и распады семей —

возвращенья, уходы.

Было все, как бывало вчера и сегодня

и в давние годы.

Все, как было когда-то, в минувшем столетье,

в старинном романе,

в Коране и в Ветхом завете.

Отчего ж это чувство такое, что все по-другому,

что все изменилось на свете?

Хоронили отцов, матерей хоронили,

бесшумно сменялись

над черной травой погребальной

за тризною тризна.

Все, как было когда-то, как будет на свете

и ныне и присно.

Просто все это прежде когда-то случалось не с нами,

а с ними,

а теперь это с нами, теперь это с нами самими.

А теперь мы и сами уже перед господом богом стоим,

неприкрыты и голы,

и звучат непривычно — теперь уже в первом лице —

роковые глаголы.

Это я, а не он, это ты, это мы, это в доме у нас,

это здесь, а не где-то.

В остальном же, по сути, совсем не существенна

разница эта.

В остальном же незыблем порядок вещей,

неизменен,

на веки веков одинаков.

Снова в землю зерно возвратится,

и дети к отцу возвратятся,

и снова Иосифа примет Иаков,

И пойдут они рядом, пойдут они, за руки взявшись,

как равные, сын и отец,

потому что сравнялись отныне

своими годами земными.

Только все это будет не с ними, а с нами,

теперь уже с нами самими.

В остальном же незыблем порядок вещей,

неизменен,

и все остается на месте.

Но зато испытанье какое достоинству нашему,

нашему мужеству,

нашим понятьям о долге, о чести.

Как рекрутский набор, перед господом богом стоим,

неприкрыты и голы,

и звучат все привычней —

звучавшие некогда в третьем лице —

роковые глаголы.

И звучит в окончанье глагольном,

легко проступая сквозь корень глагольный,

голос леса и поля, травы и листвы

перезвон колокольный.