Родился 21 января в Киеве. Окончив школу в 1938 в городе Сталине (ныне Донецк), едет в Москву, где учится в Институте философии, литературы и истории.

С началом Отечественной войны уходит на фронт солдатом, становится офицером, затем фронтовым корреспондентом, начав печататься в 1943 во фронтовых газетах.

В послевоенные годы выходит первый сборник стихотворений Левитанского -"Солдатская дорога" (1948) в Иркутске, затем сборники «Встреча с Москвой» (1949), «Самое дорогое» (1951), «Секретная фамилия» (1954) и др.

В 1955-57 учится на Высших литературных курсах при Литературном институте им.М.Горького. В 1963 публикует сборник стихов «Земное небо», замеченный поэтом А.Яшиным, сделавшим известными эти стихи и его автора. Левитанский переезжает в Москву. Кроме стихов, сборники которых регулярно печатались в различных изданиях, поэт занимается и переводами. В 1970 вышел сборник стихотворений «Кинематограф»; в 1975 — «Воспоминания о Красном снеге»; в 1980 — «Два времени»; в 1980 — «Сон о дороге»; в 1991 — «Белые стихи». Ю.Левитанский живет и работает в Москве.

Обаяние поэтического дара Юрия Левитанского, магия его поэзии — результат неустанного поиска поэтом добра, правды и красоты — неизменно влекут к себе читателей. Творчество поэта многогранно, во всем, о чем он писал, вы ощущаете щемящую любовь и нежность к людям, сопереживание, стремление пробудить к жизни все лучшее, что есть в человеческих душах, все истинно доброе и прекрасное. Поэзия Левитанского близка и понятна самым разным людям, и не случайно многие его стихотворения положены на музыку и зазвучали в песнях.

Что делать, мой ангел, мы стали спокойней...

Что делать, мой ангел, мы стали спокойней,

мы стали смиренней.

За дымкой метели так мирно клубится наш милый Парнас.

И вот наступает то странное время иных измерений,

где прежние мерки уже не годятся — они не про нас.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить

и вновь перевесить

и можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.

Но ты уже знаешь как мало успеешь

за год или десять,

и ты понимаешь, как много ты можешь за день или два.

Ты душу насытишь не хлебом единым и хлебом единым,

на миг удивившись почти незаметному их рубежу.

Но ты уже знаешь,

о, как это горестно — быть несудимым,

и ты понимаешь при этом, как сладостно — о, не сужу.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,

и вновь перемерить

И вывести формулу, коей доступны дела и слова.

Но можешь проверить гармонию алгеброй

и не поверить

свидетельству формул —

ах, милая, алгебра, ты не права.

Ты можешь беседовать с тенью Шекспира

и собственной тенью.

Ты спутаешь карты, смешав ненароком вчера и теперь.

Но ты уже знаешь,

какие потери ведут к обретенью,

и ты понимаешь,

какая удача в иной из потерь.

А день наступает такой и такой-то и с крыш уже каплет,

и пахнут окрестности чем-то ушедшим, чего не избыть.

И нету Офелии рядом, и пишет комедию Гамлет,

о некоем возрасте, как бы связующем быть и не быть.

Он полон смиренья, хотя понимает, что суть не в смиренье.

Он пишет и пишет, себя же на слове поймать норовя.

И трепетно светится тонкая веточка майской сирени,

как вечный огонь над бессмертной и юной

душой соловья.

Юрий Левитанский. «День такой-то».

Москва, «Художественная литература», 1976.

МОЕ ПОКОЛЕНИЕ

И убивали, и ранили

пули, что были в нас посланы.

Были мы в юности ранними,

стали от этого поздними.

Вот и живу теперь — поздний.

Лист раскрывается — поздний.

Свет разгорается — поздний.

Снег осыпается — поздний.

Снег меня будит ночами.

Войны снятся мне ночами.

Как я их скину со счета?

Две у меня за плечами.

Были ранения ранние.

Было призвание раннее.

Трудно давалось прозрение.

Поздно приходит признание.

Я все нежней и осознанней

это люблю поколение.

Жестокое это каление.

Светлое это горение.

Сколько по свету кружили

Вплоть до победы — служили.

После победы — служили.

Лучших стихов не сложили.

Вот и живу теперь — поздний.

Лист раскрывается — поздний.

Свет разгорается — поздний.

Снег осыпается — поздний.

Лист мой по ветру не вьется —

крепкий, уже не сорвется.

Свет мой спокойно струится —

ветра уже не боится.

Снег мой растет, нарастает —

поздний, уже не растает.

60 лет советской поэзии.

Собрание стихов в четырех томах.

Москва: Художественная литература, 1977.

ДИАЛОГ У НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ

— Что происходит на свете? — А просто зима.

— Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

в ваши уснувшие ранней порою дома.

— Что же за всем этим будет? — А будет январь.

— Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю.

Я ведь давно эту белую книгу читаю,

этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

— Чем же все это окончится? — Будет апрель.

— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.

Я уже слышал, и слух этот мною проверен,

будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует? — Следует жить,

шить сарафаны и легкие платья из ситца.

— Вы полагаете, все это будет носиться?

— Я полагаю,что все это следует шить.

— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,

недолговечны ее кабала и опала.

— Так разрешите же в честь новогоднего бала

руку на танец, сударыня, вам предложить!

— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,

и карнавальные маски — по кругу, по кругу!

— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,

и — раз-два-три,

раз-два-три,

раз-два-три!..

1/24
Следующая

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Стихотворения - Левитанский Юрий Давыдович - Страница 1