Исцеление человека - Андреев Юрий Андреевич - Страница 65

Кто может, пусть возразит. Но одна эмоциональная беседа подобного рода способна помочь больному радикальней, чем десятки лет разнообразных способов лечения.

Да, целитель должен быть психологом во всем диапазоне этого слова: от ласки до таски. Вот еще пример, иной направленности: мужчина цветущих лет, в прошлом – инженер, сейчас – преуспевающий бизнесмен. Погоня за прибылью поглощает все его время, все его силы. Ногами он уже не передвигается, только на машине, даже полчаса выкроить для пробежки не способен: тысяча деловых звонков, поездок, конфликтных ситуаций съедает день с утра до ночи. Начинается стенокардия, был и предупредительный звонок: инфаркт. В палате уже на третий день он принимал деловых партнеров.

Бросить курить он не в состоянии. Половая потенция заметно подсела, и грубоватая юная партнерша, возбужденно называя все своими именами после очередного разочарования в постели, вызвала в его мозгу стойкий блок страха перед интимными встречами. Гонка за рублями и баксами, по его собственным словам, начисто обрубила сферу духовности, существенную для него в годы инженерной работы.

И вот этот Б. приходит за помощью, просит помочь его сердцу, снять страсть к табаку и убрать простатит. Отблагодарить обещает щедро, по максимуму. Но в своем образе жизни ничего изменять не собирается.

В ответ я рассказал ему, как в Индии ловят вороватых мартышек: в кувшин с узким горлышком насыпают горсть риса и привязывают это сооружение веревкой к колышку. Мартышка сует руку в кувшин, хватает рис, но сжатый кулачок обратно вытянуть уже не может: узко, он не проходит. Она бегает, волоча кувшин вокруг колышка, панически кричит, но кулак от жадности распустить не хочет. Тут-то и является охотник…

Б. притчу понял сразу и спросил: «Значит, если рис из кулачка не выпустить, Охотник вскоре явится и непременно подберет глупого зверька?». (Слово Охотник он произнес столь выразительно; что символика выступила сразу: скелет с острой косой на плече). Я утвердительно кивнул. «А подлечить у мартышки разные подробности, пока она с кувшином бегает вокруг колышка и визжит?..». Я покачал головой отрицательно: какой смысл тратить время и силы?..

Таковы-то вот «прелести» дикого капитализма, вторгшегося в нашу державу, и спрашивается: помогут ли в данной и многих других ситуациях каноны «медицинской психологии»? А в других, где происхождение также обусловлено уродливыми воздействиями действительности? Один из сотен примеров, что называется, навскидку: у еще молодой привлекательной женщины ателье, где она работала, развалилось из-за экономических трудностей, муж бросил ее с двумя детьми (сноха «помогла»), а в груди обнаружились весьма неприятные новообразования. Должен ли врачеватель философски-ясно видеть все корни ее недуга и соответственно действовать, в том числе и прежде всего, на уровне психологическом, на уровне поддерживающего ее психотерапевта? Либо оставаться на уровне «медицинской психиатрии»? И т д. и т п.

Тот бизнесмен, о котором я только что поведал, являясь функциональным придатком к своему делу, и сам себя чувствует все хуже, и юную даму сердца в известной степени огорчает. Но она молода и перспективна, в том числе и как экономист, с нею, думаю, со временем будет все в порядке. Как быть, однако, с другой дамой, женой другого «человека дела», которая прожила с ним уже около тридцати лет в любви и согласии, народила ему детей, искренне считая его на протяжении долгих лет «лучшим мужем Советского Союза», но вот пришла к огорчительному выводу, что ничего, кроме работы, ему не интересно? Что никаких знаков внимания ни ей, ни детям он оказывать не в состоянии? Что никакой домашней инициативы, в том числе и в постели, он не проявляет, а учиться «искусству любви» категорически не желает («Это не по мне и не для меня!..»)?..

И вот начались слезы, обиды, постоянные «разборки» и, как прямое следствие всей ситуации – аденомиома матки, бурное нарастание склеротических явлений в мозгу и явное нежелание жить. Ни больше – ни меньше! И это – у женщины умной, вальяжной, авторитетной среди широкого круга сослуживцев…

Очевидно, коль скоро подобная структура семейных отношений была целителю доверена, столь скоро он этой очень уверенной в своей абсолютной правоте даме достаточно резко должен был порекомендовать: не уподобляться Господу Богу в своем безгрешном и безграничном чувстве собственной правоты! И пораздумать: нужно ли работящего, творчески активного, непьющего человека ревновать к его делу? И еще: кто же повинен, кроме нее самой, в том, что интерес к работе так сильно превышает у него интерес к ней, и почему с годами эта дистанция увеличивается? И чего она в таком случае добьется своими крикливыми сценами и попреками, помимо стойкого отвращения к ее обществу?

Много тут было сказано: не в его оправдание, но в прояснение реального положения дел и ее собственной роли в нарастании конфликта, тем более, что изначально она сама гордилась его увлеченностью работой и верноподданно отваживала его от робкого стремления поучаствовать в домашних делах… Короче говоря, на основе подобной психологической диагностики было дано ей весьма горькое и многофункциональное психологическое же «лекарство», т е. линия осознания сути вещей и адекватного ей поведения. А уж после этого справиться с физическими аномалиями в головном мозгу и в женской сфере было делом относительно несложным: всегда лучше вытащить сорняк с корнем, чем щипать-трепать одну только его верхушку над землей.

Понимаю, что эта дама, перебывав в руках многих и многих высокопрофессиональных гинекологов, могла и далее идти по таким же рукам (прошу прощения за соленый каламбур), но состояние ее матки продолжало бы ухудшаться экстремально. И вот вопрос: а не пришла ли пора при подготовке будущих медиков, исцеляющих человека, профессионально готовить их к широкому воздействию на одушевленного человека?

Но! Серьезный врачеватель, который в процессе исцеления больного человека сближается с ним теснее, чем кровные родственники, ибо в нем воплощаются самые заветные их мечты и желания, в то же время просто обязан сохранить между собой и пациентом некий качественный барьер. Упаси его Бог от допущения амикошонства со стороны больных, от забвения знаменательного изречения: «Для камердинера нет великого человека». Подобные мне неприятные воспоминания связаны именно с подобным лжедемократизмом. Несколько примеров. Вот приехал ко мне из средней России юноша 17 лет с экзотическим именем (условно назову его Жорес) и не менее экзотическими замашками. Страдая весьма редким гормональным расстройством и в течение двух лет подробно изучив абсолютно всю литературу, относящуюся к этой теме, он решил провести первую нашу с ним встречу в амплуа профессора – экзаменатора. С сарказмом и нескрываемой насмешкой на лице принялся он меня допрашивать, что я думаю о таком-то или таком-то научном труде (в том числе и опубликованном в давних Ученых записках провинциальных вузов). Не желая ставить его на место, ибо я отчетливо видел болезненно – страдальческий комплекс неполноценности у этого худенького, недоразвитого физически юнца, я попытался мягко объяснить ему универсальный принцип того энергетического воздействия, которое должно было поднять на новый уровень всю его эндокринную систему. Скривив страдальчески-скучающую физиономию и нетерпеливо морщась, Жорес 2-3 минуты кое-как слушал меня, но затем раз за разом принялся перебивать, возвращаясь к тем частностям, в которых и видел суть вопроса. Тут бы мне с ним и расстаться, но я со всем возможным терпением предложил, раз уж он сюда явился, мне довериться. Каждый из трех последующих сеансов был испытанием для моей выдержки, так как Жорес насмешливо доказывал мне каждый раз тщетность моей работы. И вот тут-то мне все это надоело резко и окончательно: я предложил ему убираться незамедлительно и забыть навсегда мой адрес. О Боже, что тут началось!.. Рыдания, попреки, сообщение о том, что на самом деле ему уже гораздо лучше, многозначительные цитаты из моих давних книг, попытка втянуть меня в новые диспуты… Это была тягостная прощальная сцена, но кто же, кроме меня самого, был повинен и в ней, и в том, что она оказалась возможной в принципе?..