Торнан-варвар и жезл Тиамат - Лещенко Владимир - Страница 68

– Стража Севера, – не стал уточнять Торнан.

– Уважаю, – чуть поклонился вышибала. – Там трусов не бывает. А девочка эта тебе, капитан, извиняюсь, кто будет?

«Невеста она мне», – хотел зачем-то соврать ант, но сдержался.

– Охраняю я ее, – бросил он. – Служба.

Вышибала сочувственно кивнул.

– Тогда другое дело. А то ведь она с тремя парнями ушла отсюда.

– То есть как?!

– Ну как… Загуляла, можно сказать… – И вновь сочувственный взгляд.

– А куда они пошли, не подскажешь?

– Ну, можно подумать, – сжал губы собеседник. Еще одна монета перекочевала в его ладонь.

– Головой не поручусь, но думаю, пошли они в «Свинью на троне», – сообщил вышибала, между делом отшвыривая от дверей пытавшегося прошмыгнуть внутрь нищего. – Брысь! Житья нет от вас, дармоедов!… Потому как, – продолжил он прерванный разговор, – пошли они вниз по Горшечной улице, а там обжорок, кроме как «Свиньи» этой самой, и нету.

– Ну, ладно, – Торнан добавил пару медных грошей, – выпей за мое здоровье…

– Эй, постой, капитан, – придержал его за руку вышибала. – Вот еще что: с этими купчиками еще трое або четверо слуг были.

– Слуг?!

– Угу. Таких, знаешь, в красных куртках, да еще там были с клеймами на мордах. Рабы, а может – вольноотпущенники. С оружием. Тесаки, правда, в треть твоего будут, да и бойцы они вряд ли какие из себя. Но ты все ж остерегись.

– Спасибо, друг, – хлопнул Торнан дядьку по плечу. – Спасибо.

В зале «Свиньи на троне» было полно народу. Почти все места были заняты, посетители тесно сбились за столами. Голоса сливались в одно гулкое гудение, на фоне которого порой раздавались громкие вопли скандалистов и отчаянная борьба игроков. Среди столов можно было заметить серые безрукавки стражников, видавшие виды кафтаны купцов, подкольчужники наемников, куртки ремесленников. В углу сидело даже несколько моряков с Синего берега, неизвестно каким ветром занесенных сюда. Казалось, что в небольшом зале были представлены все известные Торнану народы Логрии: андийцы, альбийцы, неконцы, вездесущие картагуниицы, и даже один суртиец в пестрой яркой хламиде, так контрастировавшей с его черным лицом и курчавыми волосами. Они вопили так, что звенело в ушах, в глазах мельтешило, за столами ели, пили, играли в кости и карты.

А вот и те самые – в алых куртках, про которых ему говорил бывший моряк. Сидят и жрут. А где же их господа?

Придав лицу выражение средней доброжелательности, он подошел к ним.

– Ваши хозяева вошли сюда с девушкой? – осведомился он у них, как бы невзначай поигрывая серебряной монетой.

– Ну, допустим, – не поднимая головы бросил кто-то. – Они, может, и вошли сюда с девушкой, так и ты тож иди – вон!

Торнан понял, что ошибся – похоже, доброго отношения эти типы не понимали.

– Куда они направились? – тем не менее осведомился он, кладя монету на стол.

Она была сброшена небрежным жестом. Сидевшие явно ждали, что он ее поднимет – то ли чтобы врезать по затылку, когда он нагнется, то ли просто поглумиться, глядя, как он будет шарить по грязному полу. Но Торнан не пошевелился. Тогда один из сидевших за столом поднял глаза, посмотрел на капитана и хмыкнул. На лбу у игрока было клеймо алого цвета: раб, проданный в славном городе Хтон. Над бровью – синяя спиральная татуировка: знак вольноотпущенника.

– Ты! Эй, ты! – бросил он. – Тебе говорю, мышь лабазная!

– Я, что ли? – отозвался Торнан. – Ну, я. Чего тебе – людей, что ли, не видал?

– Ты, значит, спрашиваешь насчет девки с мечами?

– Ну? – Торнан шагнул поближе.

– А кто ты вообще такой? – вчерашний раб презрительно сплюнул на пол, чуть не попав на сапоги Торнана.

– Уж и спросить нельзя, – Торнан сделал вид, что оробел.

– Она с господами, – рассмеялся другой слуга. – Так что приходи завтра, сейчас господа заняты. И девка твоя тоже занята…

Северянин, добродушно кивнув, врезал ногой смеющемуся в живот. Затем, без разговоров, перегнулся через стол и схватил оторопевшего старшего слугу за ворот войлочной куртки. Приподняв наглеца за ворот, Торнан протащил его через стол и с размаху ударил об стену, потом еще раз, и бросил на пол.

Публика лишь поворачивалась, поглядывала на драку, но не вмешивалась – видать, в славном городе Нуми, столице торговой республики Эграсса, люди давно отучились лезть в чужие дела.

Бывший раб лежал, уткнувшись лицом в грязноватые доски, а тяжелый, грубый, подбитый медью сапог капитана твердо стоял на его затылке. Торнан вытащил у него из-за пояса клыч и приставил к спине.

– За убийство холопа в Эргассе штраф в триста золотых, – со зловещей ухмылкой сообщил он. – Как по мне – не такие уж большие деньги за удовольствие пустить тебе кровь.

– Третья комната слева, господин, – жалобно простонал поверженный.

Дверь выглядела достаточно хлипкой. Поэтому Торнан, еще раз вслушавшись в пьяные голоса по ту сторону, не стал тратить время на попытки достучаться, а просто вышиб ее ногой. Посмотрел на качающийся на одном гвозде засов и решительно шагнул внутрь.

Глазам его предстала картина разгула, хаоса и веселья. В углу валялся перевернутый средних размеров бочонок вина ведра на два. А вокруг стоявшего в середине стола собрались люди – богато одетые, по большей части молодые и пьяные, как та самая бочка. Обычная картинка – купцы, гуляющие после трудной дороги.

Торнан напрягся. Купцов было не трое, и даже не шестеро, а под дюжину. Пожалуй, целый караван средних размеров. На полу стоял ларец, внутри которого поблескивал матово-желтый металл и огоньки самоцветов. В ворсе затоптанного ковра блестело рассыпанное серебро.

Еще на полу валялись объедки и стояло блюдо с поросенком, в обнимку с которым, мирно посапывая, валялся еще один, совсем пьяный.

А на столе под завывание волынки и бренчание дутара танцевала Марисса. На ней не было ничего, кроме импровизированной юбки из пестрой шали, и сапог – правда, грудь она кокетливо прикрывала ладонями. Выражение ее лица поразило Торнана: столько в нем было самой натуральной похоти и совершенно невероятного бесстыдства. Лишь секундой позже он понял, что она здорово пьяна, да еще, кажется… Нет, не кажется – легкий душок горной конопли не спутаешь ни с чем.

Увидев его, Марисса, как ни была пьяна и укурена, все же узнала его и оступилась, потеряв равновесие. Но Торнан не дал ей сверзиться со стола, успев подхватить ее, беспомощно обмякшую, на руки, и осторожно опустил на пол. Затем, подобрав валявшееся покрывало, он завернул в него Мариссу и взвалил ее на плечо, прогнав мимолетные ощущения, возникшие от соприкосновения с горячей и упругой молодой плотью. Амазонка показалась ему совсем не тяжелой.

Собравшиеся взирали на него с каким-то тягостным недоумением, решая, видимо, непростую задачу – откуда взялся этот странный человек, зачем он, бесе возьми, сюда приперся и почему хочет забрать с собой эту симпатичную и веселую девочку?

– Эй, козел рябой! – выбрался вперед один из них – крупный, хорошо одетый парень лет двадцати, судя по виду, сын богатого купца. – Пшел вон отсюда!

– Спокойно, я уже ухожу, – произнес капитан, отступая к двери.

– Оставь девку, ты… – заорал парень, вынимая меч из ножен на поясе.

За время, пока он извлекал клинок, Торнан успел положить Мариссу на пол, выхватить ятаган, изготовившись к схватке, и определить, что за оружие в руках у нахала. И даже поблагодарить небо за то, что в противники ему достался круглый идиот, ничего в оружии не понимающий. В руках у юного болвана был хорошо знакомый капитану по Северным Пределам норглингский меч.

Кто-то из компании двинулся было на помощь приятелю, но, зацепившись ногой за ногу, упал, попытался подняться, но не смог и тут же захрапел.

– Уйди с дороги, добром прошу, – произнес Торнан.

– Порублю! – ответил парень.

Резко размахнувшись, капитан рубанул ятаганом по кромке меча противника у самого острия. Что-то жалобно звякнуло и покатилось по полу, а купец с расширенными от ужаса глазами смотрел на свое оружие – острие было срезано напрочь.