Телевидение - Андреев Олег Андреевич - Страница 16

Рейтинг канала плавно пополз вверх. Скоро уже у новостных передач он был 16. А у аналитической программы Леонида иногда доходил до 32.

Единственное, что не удалось сделать Джейн, — это избавиться от Булгакова. Гуровин уперся — и ни в какую. Возражая Джейн, он напоминал, что инвесторы и держатели акций поставили условие, что канал будет проталкивать Булгакова.

— Вы ведь владеете только сорока девятью процентами акций, — говорил он американке. — Большинство на их стороне.

— А ваш процент?

— Я вне политики.

— А ваш, Леня?

У Гуровина и Крахмальникова как раз было по одному проценту.

— Мой процент ничего не решит.

Но Джейн не думала сдаваться. Не получается выпихнуть Булгакова, что ж, никто не запретит каналу раскручивать другого кандидата. В противовес Булгакову.

— Ты станешь политиком, — заявила она Казанцеву. — Организуешь свою партию и начнешь предвыборную кампанию.

— Я?1 — Ты мужчина? — спросила Джейн свое излюбленное.

— Да.

— Я знаю. Поэтому — вперед.

Саша, который в политике был ни уха ни рыла, решил, что, увидев, с какими трудностями придется столкнуться, Джейн отступит. Но трудностей оказалось не так уж много: выяснилось, что в России кто встал, тот и капрал. Скоро была зарегистрирована партия “Союз справедливости”, сокращенно СОС, а Казанцев стал сразу бороться за губернаторское кресло, потому что думские выборы уже прошли.

Баталии на канале разыгрывались нешуточные. Каждую субботу Казанцев и Булгаков встречались в прямом эфире, и эти бои были захватывающими, как бокс. Студию как раз и оформили в виде ринга.

Потом Джейн взялась за кинопоказы и развлекательные программы. Закупила пакет фильмов прямо у Теда Тернера и несколько шоу в Англии, Штатах и Франции. Цифры опроса общественного мнения стали зашкаливать.

Джейн моталась из России в Америку, как в Переделкино. Тащила все новые идеи и новые передачи. Совершенно непричастные к каналу люди называли его самым профессиональным в стране. Вот тогда он и стал по-настоящему оппозиционным, отрадой интеллигентов…

Как-то раз Саша вернулся домой пораньше. В узком дворике перед входом в подъезд место, где он всегда ставил свою “ауди”, было занято белой “девяткой”. Сашу всегда раздражало, когда кто-то ставил тачку на его место. Приходилось ставить машину где-нибудь на улице, а потом, когда заезжее авто укатывало, выходить и перегонять ее.

Но на этот раз Саша не успел отъехать — из подъезда вышли двое и сели в “девятку”.

Казанцев поставил “ауди”, куда привык, и уже хотел выйти из машины, но почему-то оглянулся на удаляющуюся “девятку”. Почему, ну почему в тот момент ничто не заставило его запомнить номер машины? Было, конечно, темно, но номер-то он мог рассмотреть.

Дверь в квартиру оказалась открыта — не настежь, но и не заперта на замок. Впрочем, Сашу это не удивило — Джейн часто оставляла дверь открытой, даже когда уезжала на студию.

Его насторожил запах. Словно что-то сгорело на плите. Хотя и это случалось с Джейн. Готовить она не умела катастрофически.

— Ди! — позвал ее Саша. — Ты мне пожарила грибы или цыпленка? Скажи сейчас, а то я никогда не разберу, что за угли ем…

Джейн лежала посреди комнаты с простреленной головой…

Следователи долго его расспрашивали. Казанцев не мог говорить, его била дрожь. Он видел убийц. Он только не понимал, почему Джейн сама впустила их — следов взлома не было.

— Это друзья ее прежнего мужа, — только и сумел выдавить из себя Саша.

* * *

Мобильник запиликал в кармане. Черт! Он забыл позвонить Алине. И это точно была она.

— Да!

— Сашка! Что творится! Ты был?!

— Что творится?

— Не знаешь? В Питере поезд метро завалило сто или двести человек.

— Как?!

— Вот так. Ты где?

— В машине. На студию еду…

— Так ты был?

— Был.

— Ладно, потом поговорим…

Питер

У станции поднялся ажиотаж, вызванный появлением кортежа черных “Волг”. Раз “Волги”, — значит, приехал не Хозяин, позволявший себе шестую “ауди”, а его заместитель-патриот. Валера поспешил к полукругу журналистов, где Чак для него забронировал место. Но представителям прессы не повезло: Ломов лишь махнул рукой и прошел за работниками метрополитена внутрь. Журналистов вниз не пустили, и они продолжали терпеливо ждать под противным холодным питерским полудождем-полутуманом, согреваясь кто как мог.

Получасовое ожидание оказалось не напрасным. Василий Палыч изволили произнести несколько пустых слов о тяжелых временах, о росте числа техногенных катастроф, связанных с техническим прогрессом, о человеческом факторе и низкой дисциплине эксплуатационников, об утрачиваемых трудовых традициях славного питерского пролетариата. Обведя строгим взглядом объективы камер, вице-мэр посоветовал не спешить с выводами до результатов работы комиссии, уже созданной по распоряжению Хозяина.

— В подобных ситуациях принято начинать с соболезнования семьям, но вы заметили, что я не сделал этого, — сказал он под конец. — Рано, подчеркиваю, рано соболезновать! С пассажирами поезда, оказавшимися временно изолированными от внешнего мира, поддерживается связь, мы готовим площади для их приема после спасения, где будет обеспечено медицинское обслуживание и горячее питание. Не такие уж катастрофические последствия аварии для встречного поезда, оказавшегося в аналогичных условиях, позволяют нам надеяться на благополучный исход и для этого состава. Сейчас мобилизованы все силы на оказание помощи людям, попавшим в беду. А компетентные органы разберутся, кто и в чем виноват. И хочу на прощание пожурить наших местных журналистов: негоже, господа четвертая власть, узнавать о питерских событиях из Москвы. — Ломов несколько игриво погрозил пальцем.

И в этот момент к нему рванулась старуха с глазами боярыни Морозовой — мать Славки, калеки-метростроевца:

— Что ж ты брешешь нам, боров сытый! Какая там может быть связь, когда людей завалило? Ты же сам это метро чертово строил! Гнали как на пожар, а заполыхало только сейчас! Кто мне сына вернет?!

К ней тут же подбежали дюжие молодцы, один из них огромной ладонью зажал женщине рот, а двое других сомкнули перед ней свои могучие спины, так что ни одна из камер не смогла заснять, как ее тащат в сторону милицейского автобуса.

— Вот в чем проявляется напряженность ситуации, господа, — нашелся Ломов. — Я с пониманием отношусь к истерике этой несчастной женщины и даже с благодарностью. Она напомнила мне, что я не сказал об очень важной вещи. В стрессовой ситуации гражданам крайне необходима психологическая помощь. Мы организовали ее силами врачей районной поликлиники. Так что любой из вас без всякой предварительной записи может прийти и бесплатно получить консультацию или лечение у специалистов. И последнее. Честно признаюсь, что мне не советовали об этом говорить наши компетентные органы. Мне запретил, наконец, об этом упоминать наш уважаемый мэр, но я пойду на нарушение, чтоб исключить подобные безответственные выступления с обвинениями. Короче, есть мнение, товарищи, что в сегодняшнем ЧП прослеживается явный чеченский след.

— Господин вице-мэр, вы имеете в виду взрыв машины Бобошина или аварию в метро? — задал вопрос Никитин.

— Что касается пожара и взрыва в гараже господина Бобошина, то я не о нем. В этом должна еще разобраться милиция. Конечно же я имел в виду метро. Хотя и в первом случае не исключено участие криминальных структур из лиц кавказской национальности. Так что не вижу разницы.

— Разница есть, господин вице-мэр. За Бобошина на кавказцев обидятся лишь его братки, а за метро народ начнет их рвать.

— Не к лицу журналисту пользоваться подобным лексиконом, господин… — Ломов вгляделся в кубик на микрофоне, который держал Чак. — Господин “Дайвер”. Впрочем, я вижу по названию канала, что с русским языком вы не в лучших отношениях!

На полпути к машине Ломова перехватил угодливо улыбающийся Лева. Мужчины пожали друг другу руки и пару минут о чем-то беседовали, после чего вице-мэр уехал, распугивая толпу воем сирены и синей мигалкой.