Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 35

– Помню, и мужика помню. Я его до этого однажды видел, – легко ответил Сергей.

По тому, как облегченно вздохнул Бестаев, хозяин понял – парень говорит правду.

– Раньше видел, то хорошо, – сказал Волох, – но об этом позже. Сейчас скажи, зачем он к Митьке приезжал.

– Точно не скажу, разговор велся без меня. Позже Дмитрий Степанович у меня смехом спросил, мол, нет ли у меня какого банка завалящего. Я понял, что разговор о больших деньгах шел. Не уверен, но кажется мне, что гость к Дмитрию Степановичу приходил из его далекого прошлого. Вроде он баксы хозяину предлагал в обмен на рубли, но хозяин отказался, а спустя сутки при мне буркнул, мол, было время, имелись и миллионы, так молодость проходит.

Волоха словно черт в бок толкнул, бандит прозрел. Ведь Митька долгие годы держал воровской «общак», а это миллионы еще старых денег. Так вот почему «иностранец» пришел к сапожнику, думал, деньги еще у Митьки и можно обмен совершить. Как же Волох раньше не догадался? Теперь все сходится, и гость в мастерской появился отнюдь не случайно, он, верно, из семидесятых годов. Видно, с братвой давно завязал, свой бизнес имеет, понадобились срочно рубли, человек Митьку и вспомнил.

Волох налил еще водки, пить не стал, лишь пригубил, спросил:

– Как же мне вашего гостя найти? Ты говорил, раньше его видел. Расскажи.

– Я же на Тверской живу, – начал Бестаев. – Дело этой весной случилось. Договорился я с одной девахой у телеграфа встретиться, будет дождь, так в зале, у окошек до востребования. Ну, пришел, жду. Я на того мужика внимание обратил, так как к окошкам все иногородние стоят, а тут явный иностранец. Думаю, чего занесло? Тебе в офисе сидеть, факсы-шмаксы получать, а ты не на своем месте толчешься. Делать-то нечего, я подошел, любопытства ради. Он наклонился к окошку, документ не протягивает, на чистом русском здоровается и спрашивает, нет ли для него письма. Девица ему ответила, не слышал чего, он отошел, видно недоволен. Вот и все, потому и запомнил.

Волох кивнул. История простая, внушает доверие, и сапожник бояться перестал, водки выпил, успокоился.

Волох вынул из стола толстую пачку стотысячных, перетянутую резинкой, положил перед Бестаевым.

– Еще столько же, если ты мне мужика найти поможешь.

Серега был до денег не жадный, но пачку взял быстро, чутье подсказало – надо свой интерес Волоху показать.

– Митьке скажись больным и давай к тому окошку. Если человек там почту получает, может, и объявится.

– Через месяц, – обнаглев, ответил Сергей.

Волох посмотрел на парня своими бельмами и покачал головой.

– Месяца у тебя нет. Его надо разыскать быстрее. – Вроде и слова его были самые простые и голос обыкновенный, но увидел Бестаев внезапно, будто в кино, свежевырытую яму у дерева, и пара лопат торчит, даже запах сырости почувствовал.

– Я тебе в помощь двух ребят дам. Коли тебе повезет и гость твой на почте появится, ты случайную встречу изобрази. Он не поверит, то его дело. Скажи, Митька передумал, нашел солидного партнера. Уж как ты его уговоришь – твой вопрос, но силой мужика брать нельзя. Место не подходящее, и дело не такое. Договорились?

– Я там готов как памятник стоять, только ежели он не придет, моей вины в том нет, – ответил Сергей.

– Иди, иди, там поглядим, – Волох кивнул, хотел добавить, мол, бегать от меня не надо, долго умирать будешь. Промолчал, решил парня не пугать.

Котов из машины позвонил Гурову.

– Бестаев уже сорок минут в подвале. Нам вдвоем тот подвал не взять, здесь бригада ОМОНа нужна.

– Ждите, – Гуров положил трубку, с тоской подумал: неужели Сережка засветился и пропал, а я, старый дурак, еще одного покойника на себя повесил?

Но вскоре Бестаев вскарабкался по крутой лестнице, сел в ту же «Волгу» и уехал. Он походил на пьяного, но сопровождающий мужик парня вежливо поддержал, помог сесть в машину. Привезли Сергея на Тверскую, он купил в магазине бутылку, побрел домой.

– Видно, выпил, сейчас нервы отказали, – сказал Нестеренко. – До квартиры-то доберется?

«Волга» ушла, но оперативники поостереглись входить в подъезд, позвонили Гурову.

– Ждите, – снова сказал сыщик, – я вам перезвоню.

Сергей ввалился в квартиру, упал на диван, долго открывал виски. Справившись с просто отвинчивающейся пробкой, глотнул из горлышка. Зазвонил телефон. Бестаев поднялся, упал, снова поднялся и снял трубку.

– Знаю, что все в порядке, – услышал Сергей спокойный голос Гурова. – Не пей, прими контрастный душ.

– Тебя бы туда, падла ментовская, – Бестаев неожиданно заплакал. Он не всхлипывал, слезы бежали по щекам, и он подхватывал их языком.

Грек встретился с милицейским майором, который второй год получал деньги от Волоха. Майор служил третий десяток лет, был совсем не плохим ментом и лет пятнадцать абсолютно честным человеком. Он служил не рьяно, как говорится, пупок не рвал, но обязанности выполнял добросовестно. Начинал он участковым, люди в районе его знали, относились с симпатией, насколько она возможна между обывателем и ментом. Выпивал, но знал меру, жену любил, время от времени сворачивал налево, но ненадолго. Дочь уже вышла замуж, и майор собирался стать дедом, когда случилась беда. Выпив на квартире у любовницы, он заснул, проснулся без пистолета и удостоверения.

– Да, майор, дела у тебя хреновые, – сказал известный в районе вор, недавно вернувшийся из зоны. – Можно помочь, но ты мужик взрослый, знаешь – просто так даже воробьи не чирикают.

Вербовку провели прямолинейно, без угроз, по принципу бартера: ты – нам, мы – тебе. И разбежались. Майор получил свой пистолет и удостоверение, помог человеку не уйти в зону. Казалось, все кончилось благополучно, но тут в районе появился серьезный авторитет. Узнав о случившемся, он вынес приговор: так дела не делаются, по этой узкоколейке движение лишь одностороннее.

Так майор стал платным агентом, а когда власть в районе захватил Волох, майор получил персональный оклад и «Жигули», познакомился с Греком.

Майор уже привык к конспиративной квартире и ее неразговорчивому хозяину. Первое время после вербовки мент свято верил: при возможности он выскользнет из петли, окажет значительную помощь своим товарищам, избежит суда и спокойно уйдет на пенсию. Но с каждым годом благие намерения таяли, да и к хорошим деньгам он привык. А когда мент узнал, что его начальник тоже давно работает на криминальные структуры, «глупые» мысли окончательно выветрились из головы.

Сейчас он приготовил кофе, налил по рюмке коньяка и смотрел на Грека спокойно, без отвращения, даже с пониманием. Газеты и телевидение ежедневно сообщали, что офицеры и чиновники значительно более крупного калибра воровали гораздо больше, и майор начинал думать, что в России не берет взяток лишь президент, и только потому, что никто ему их не предлагает.

– Когда намечается ограбление банка, майор? – спросил Грек.

– Волох тянет и темнит, – ответил майор. – У меня создается впечатление, сам Волох на дело идти не хочет.

– Такого допустить нельзя. Вы же понимаете, нам необходимо ликвидировать всю верхушку группировки и Волоха в первую очередь. Иначе вы, да и я в какой-то степени сгорим.

– Да кто же его может заставить? Хозяин – барин.

– Вы знаете пятерку из его окружения, которые имеют своих бойцов. Ближайшие помощники могут поставить условием непременное участие Волоха, или они не дадут своих людей.

Майор фальшиво рассмеялся.

– Да Волох уже сам говорил, что от банка следует отказаться, мол, не нравится ему такое дело.

– Даже так? – Грек прикрыл глаза. – Значит, он не умен. «Общак» группировки у него?

– Конечно.

– Следует шепнуть, Волох собирается с «общаком» уйти. Потому и не хочет лишнего риска, ему-то хватает. У него либо заберут «общак», либо вынудят идти на дело.

– Кто конкретно заставит? – Майор смотрел вызывающе. – Мы с вами на сходках не бываем, расклад сил знаем лишь через агентуру. А чьи они в действительности агенты, вам известно?