Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 34

Гуров не был наивен и понимал: не только арестовать, но даже допросить ближайшего к премьеру человека никто ему не позволит. А что предпримут, когда запахнет жареным? Самое простое – убить. И наверняка у того же Грека имеется в запасе классный специалист. Но чем класснее специалист, тем больше времени ему требуется для подготовки. Это не одурманенный наркотиком «бык», который сунул «калашников» под плащ, получил адрес и фотографию и пошел убивать. Настоящему киллеру требуется время на изучение жертвы, ее привычек, маршрутов передвижения. И уж конечно, киллера не обрадует, что заказанный мужик – полковник угро и его заказывают не впервые. Тут сработает обычное самолюбие, мол, наверняка «работали» дровосеки, а он – настоящий ас, и нечего его пугать прежними неудачами. А как бы он, сыщик Гуров, подошел к решению подобного вопроса? Он никак не мог себя представить в роли киллера. Подойдем к делу чисто теоретически, решил наконец сыщик и начал думать.

В первую очередь я бы отказался от всех традиционных способов. Никаких винтовок с оптическими прицелами, либо взрывчатки в машине, и уж совсем невозможна засада в подъезде или расстрел машины из автомата, такая работа не для одиночки, здесь необходимы помощники, которыми настоящий киллер никогда не воспользуется. Тогда что? А, к чертовой матери все эти рассуждения, предстоит пройти огромный путь, прежде чем в высоком кабинете громыхнут кулаком по столу или тихо поинтересуются: «А что, этот мент не живой человек, что вы мне морочите голову всякой ерундой?» Но до того момента дожить следует. Вот встречусь с Волохом, а такая встреча, видимо, неминуема, и какой-нибудь опившийся или накурившийся наркоман полоснет из автомата, и всем хитростям конец.

Мне необходима мощная «крыша», продолжал рассуждать Гуров. Самая мощная фигура – это президент. К нему не подберешься, не убедишь и уж наверняка не заставишь шевельнуть пальцем. Да он, наверное, пальцами и шевелить разучился, он лишь озвучивает в нужный момент чужие тексты. А как сделать, чтобы наши желания совпали? Сегодня он заявляет, что на третий срок свою кандидатуру выдвигать не собирается, Конституция не велит. Завтра он таинственно улыбается, уходит от прямых ответов. В истории государства Российского не было человека, который сложил бы корону добровольно. Николай второй? Существовала совершенно иная историческая обстановка. Все решит здоровье президента к началу избирательной кампании. Сегодня он в превосходной форме и от власти не откажется. Как он обойдется с Конституцией и с мировым общественным мнением – вопрос третий.

А если его поставить в известность, что претенденты, пользуясь его неучастием в выборах, творят заговоры, готовы вцепиться друг другу в глотки, наплевав на Россию, доводят общество до грани гражданской войны? А как президента уведомить? Все! Стоп! На землю. Что там Волох решает с Сергеем Бестаевым?

Нестеренко и Котов несли свою вахту четвертые сутки, беспредельно устали, абсолютно не верили в смысл своей работы. Начальство мудрит, а рядовые пашут. Таково обычное состояние оперативника. Так же привычно они думали о бессмысленности всей затеи со слежкой, но службу несли добросовестно.

Рабочий день кончался, уже скрылась за дверью мастерской последняя из очереди старушка, и на стекле появилась табличка: «Закрыто. Мы ждем вас завтра». Как вдруг к мастерской подкатила замызганная «Волга», остановилась сбоку от дверей, и из машины вышел прилично одетый мужчина среднего возраста, водитель остался за рулем.

Нестеренко и Котов уже свернули свое торговое хозяйство и сели в «Жигули». Увидев «Волгу», Котов изрек:

– А вот и по нашу душу. Гуров сказал, наблюдать и ни в коем случае не светиться. Отгони тачку в сторону, где стоят машины торгашей.

Нестеренко выполнил нехитрый маневр. Через несколько минут из мастерской вышли Бестаев и прибывший на «Волге» гость, о чем-то мирно беседуя. Они сели в машину и двинулись в сторону центра.

Бестаев так изнервничался за последние дни, что, когда посланец прибыл, чуть ли не обрадовался. Его спокойствие не было напускным, он чувствовал себя уверенно и, хотя никогда не участвовал в «мокрых» делах, понимал: человека, которого собираются замочить, не берут с работы на глазах у десятка свидетелей.

– Уж больно ты равнодушен парень, уверен в себе, – сказал незнакомец, представившийся Иваном Ивановичем. – Не интересуешься, куда мы едем, к кому?

– Жизнь покажет. А волноваться без толку, я не баба. За мной ничего нет, а что-то когда-то было, то быльем поросло, – ответил Сергей. – Вы же сказали, со мной хочет переговорить серьезный человек. Почему я должен волноваться?

– Время такое смутное, – Иван Иванович почему-то запнулся. – Ты словно ждал, что за тобой приедут.

– Все мы чего-то ждем, а в конце каждого ждет деревянный ящик, – усмехнулся Бестаев.

– Не простой ты, парень, совсем не простой.

– А с каких дел мне быть простым? – неожиданно разозлился Сергей. – Меня не в мешке в Москву привезли. Я тут родился, повидал кое-чего. А ежели будешь мне тыкать и угрожать, я тебе по харе заеду и у светофора выйду. А ты своему хозяину объяснишь, почему Серега Бестаев ушел и какие разговоры ты с ним вел.

Бестаев в зеркало заднего вида заметил, что водитель улыбается.

– Ладно, ладно, остынь, – сменил тон Иван Иванович. – Приехали уже.

Они свернули с Ленинградки на Беговую, миновали Боткинскую больницу, встали во дворе. Спустившись по щербатым ступенькам в подвал, примолкнувший гонец позвонил в одну из дверей. Она открылась, здоровенный парень в пятнистой униформе пропустил их в довольно замусоренное, плохо освещенное помещение. Пройдя еще одну дверь, они оказались в просторной, хорошо обставленной комнате, судя по всему, кабинете.

За письменным столом сидел мужчина лет сорока, без пиджака, но в белой рубашке и при галстуке, и разговаривал по телефону. Хозяин махнул на охранников рукой, Сергею указал на кресло, выслушал абонента и положил трубку.

– Ну, здравствуй, Серега. – Хозяин растянул тонкие губы в улыбке, смотрел оценивающе, будто решая, покупать или не покупать. – Имя свое я тебе не назову, зови хозяин, я к этому привык. Так вот ты какой, Серега Бестаев, наслышан о тебе, наслышан. Ты меня знаешь?

– Здравствуйте, хозяин, – ответил Сергей, чувствуя себя под внимательным взглядом неловко и думая о том, что представлял себе Волоха совсем иным. Не таким чистым и аккуратно одетым и лицом попроще.

– А догадываешься, кто я? – спросил Волох.

– Если и догадываюсь, так не скажу, – нагло ответил Сергей.

Лицом Волох сапожнику не нравился. На первый взгляд лицо было вполне нормальным, все положенные части на месте и правильной формы, а приглядеться, так противная морда, злая. Бестаев сообразил – дело в глазах: бесцветные, ничего не выражающие, они напоминали глаза слепого.

– Нахальный ты малый, смелый слишком, – сказал Волох, подвигая к себе поднос с бутылками. – Выпьешь чего?

– Не смелый я, а слегка напуганный. Ваш гонец меня в машине стращал, теперь вы говорите странно. Куда привезли, не пойму, чего от меня хотят, не знаю. А насчет выпить, так водочки.

– Врешь ты много. – Волох налил полстакана водки, подвинул Бестаеву. – И кто я, ты догадываешься, и зачем привезли, знаешь. Я не люблю, когда мне врут.

Бестаев выпил водку, отметил, что хорошая, утерся ладонью, ответил:

– Никто не любит. Вы меня звали, привезли, значит, зачем-то я нужен. Я за собой никакой вины не знаю, на вопросы отвечу честно. Мне ваш подвал, железные двери, охрана на нервы действуют.

– Если правду ответишь, заработаешь, врать начнешь – пожалеешь.

Бестаев уже жалел, что согласился на предложение Гурова, и сейчас впервые испугался. Убьют, закопают, никто концов не найдет. Если убьют, какая ему разница, найдут концы или не найдут.

Волох увидел в лице парня страх, и это бандиту понравилось.

– Меня интересует мужик, что заходил к твоему хозяину на прошлой неделе. Митька ради гостя работу прервал, в кабинет завел. Толковали они недолго, гость уехал на какой-то иномарке. Никто такую машину не знает.