Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 20

– Цветами торгует на Тверской, имя забыл, – и описал Дину.

– Была здесь такая, только она цветами не торгует и тут давно не живет. Так что спой чего-нибудь еще!

– А ты давно участок обслуживаешь? – спросил Котов, доставая из кармана паспорт.

Тезка взял паспорт, словно так и положено – прежде чем выпить на троих, предъявлять документы. Опер, а это был точно опер, профессионально посмотрел документ, несколько удивился, вернул и сказал:

– Теперь выкладывай, кто, как попал сюда. У меня на участке два квартирных «висяка». Если мне твоя песня не понравится, пойдем в околоток рентген делать. Ты в жизни запутался, тебе исповедаться нужно, ты как раз на «батюшку» попал.

– Исповедь никому не мешает, – согласился Котов, доставая удостоверение. – Давай, тезка, возьмем по банке пива, поговорим за жизнь.

Опер сплюнул под ноги, на «ксиву» глянул мельком, сказал:

– Нет в жизни счастья. Ты мне уже так понравился, по всем статьям хорош. У меня смена только с обеда, но зам по розыску так достал, я решил и утро отпахать, а тут ты стоишь и врешь, как цыган. Чего пиво пить, один запах, давай маленькую на двоих возьмем и в пельменную.

Сказано – сделано. Хотя Котов был не любитель, тем более с утра, но упускать опера было нельзя.

В пельменной их встретили чуть ли не с оркестром. По тому, как улыбалась буфетчица и вышел из-за стойки хозяин, пожимая оперу руку, уважительно назвал Степановичем, Котов понял, что опер настоящий, водку на халяву не пьет и дело знает.

– Ну, за знакомство! – Опер выпил немного, закусил. – Излагай, какая кручина тебя занесла и чем могу быть полезен.

– Ты полковника Гурова из главка знаешь?

– Льва Ивановича? Спрашиваешь! Не кореша, конечно, но сталкивались, мужик жесткий, но свой. Так ты его задание выполняешь? Опергруппу на рога поставим.

– Это не надо, тезка, дело деликатное, дальше тебя идти не должно, – сказал Котов.

– Понятно. Динка у соседей, – опер постучал по столу. – Ну что я могу сказать тебе? Жила красотка, мужики штабелями падали, и я в той куче валялся. Но ты же знаешь, бабы спиваются быстро. Снялась в какой-то киношке, выскочила замуж, начала с шампанского и прямой дорогой до портвейна. Где-то в начале семидесятых, нет, в конце, она сама сорок седьмого, Динку патруль задержал: мужик, с кем она была, утверждал, что она у него бумажник свистнула. Она немного протрезвела, просит позвонить, ну, мы ее знаем, жалеем, разрешили. Она позвонила, вскоре машина пришла. Мужчина солидный к начальнику отделения прошел, переговорил и Динку увез. Бумажник, само собой, клиенту вернули, сказали, что он его на улице обронил. Так я узнал, что она с КГБ связана. Позже обычное дело: два-три месяца не пьет, приведет себя в порядок, но, конечно, не то уже, водка любого метит, потом запой, неотложка, все дела знакомые. Два года назад то ли зашилась, то ли закодировалась, в общем, завязала и второй раз замуж вышла. Он пожилой, влюблен, как мальчик, лысый, в очках, вроде профессор. Ты ее можешь по адресному установить, хочешь, я сам ее найду. Она могла от матери, что в соседнем доме живет, и не выписываться.

– Слушай, тезка, найди, она нам позарез нужна, – Котов чиркнул пальцем по горлу.

– Сделаем. Ты не забудь, Льву Ивановичу передай привет от опера, с которым он под Новый год Косого Витьку брал.

Гуров сказал категорически – без его разрешения в тир, где тренировался Авилов, ни ногой. Однако Станислав прекрасно понимал, что Авилова придется брать, а показания тренера из тира необходимы. Распоряжение Левы понятно, перестраховывается, но Крячко не первый день замужем, уж посмотреть на человека и не засветиться как-нибудь сумеет.

Сегодня, когда все разъехались, Станислав оставил на телефоне Нестеренко, заявил, мол, больше терпеть не могу, необходимо к зубному врачу. Даже самые мужественные люди считают визит к зубному врачу ну если не подвигом, то поступком серьезным.

Накануне Станислав узнал, что один из отделов МУРа стреляет в четырнадцать часов. Он договорился со старым приятелем, ныне начальником отдела. Пожаловался, сказал, что от непрерывного составления отчетов, справок, докладных и прочей макулатуры у него задница заскорузла, напомнил подполковнику, что был его начальником, и уговорил взять на стрельбы.

– Станислав, чего ты меня, как девчонку, уламываешь? – возмутился приятель. – Приезжай.

– Да у меня чего-то тачка барахлит, я к часу к тебе подъеду, вместе со всеми автобусом, как в старые добрые времена.

– Ты пистолет не забудь взять, а то эти штучки, дескать, забыл, дай из твоего стрельну, уже лет двадцать как не проходят, – заявил подполковник. – Хочешь стрелять – изволь чистить.

– Никакого уважения к старшим, – вздохнул Станислав. – У меня и пистолета-то нет, только шариковая ручка, – хохотнул и положил трубку.

Станислав надел форму: он не знал, какой порядок сейчас, но в его время на стрельбах требовали быть в форме.

Потом они долго тряслись автобусом, приятель удивлялся, отчего полковник отказался ехать на «Волге», и из солидарности полез тоже в автобус.

Тир был знакомый, а вот тренер, хоть и в возрасте – за полтинник, новый. Молодые ребята смотрели на Крячко и с уважением, и с сожалением: конечно, полковник, но возраст, по девочкам не побегаешь. Уступили ему право стрелять среди первых, но Крячко захромал, сказал – мол, камешек в ботинок попал, сел на скамейку, разулся и начал наблюдать за тренером.

Демидов Сергей Семенович, майор милиции в запасе. Такие данные у Крячко имелись. Но что он за человек, Сергей Демидов? Мент-отставник или агент ФСБ? Хотите держать агента в нашем тире? Держите. Мне наплевать. Он вам все наши нехитрые анекдоты перескажет. Но если он обучал Авилова, знаком с Золотаревым, то это маленькая, а цепочка. От Золотарева может идти путь наверх. Через какого-нибудь замзавотделом вплоть до вице-премьера.

– Господин полковник, вам на огневой рубеж, – услышал Станислав и очнулся.

Он не любил оставаться в долгу, взял лежавший на стойке пистолет, ответил:

– Я, коллега, стоя на огневом рубеже, давно в памятник превратился.

– Извиняйте, а у вас личного оружия нет? – спросил Демидов.

– Все у меня есть, но больше прочего у меня лени. Его же потом чистить требуется, а я терпеть не могу работать. У меня аллергия ко всякому труду.

– Случается, – Демидов смотрел не в упор, но внимательно. – А как же до полковника дослужились?

– Как и все, по блату. Свекор – сосед моего плетня, – Станислав дослал патрон в патронник, спросил: – Пятая ростовая?

– Верно.

– Слишком далеко поставил. Нарочно, наверное. – Станислав выпустил пули одна за одной без перерыва, тихо сказал: – Полковник… – он произнес фамилию невнятно, – стрельбы закончил. Ну что, командир, пойдем покурим?

– Не балуюсь, – сухо ответил Демидов, а Станислав подумал – точно гэбэшник. Не станет простой отставник так разговаривать с полковником.

– Господин полковник, пошли к мишеням, – сказал Демидов. – Вижу, вы когда-то неплохо стреляли.

– Я когда-то молодым был, самолюбивым, так с годами прошло, – ответил Станислав и обратился к своему приятелю, начальнику отдела, идущему рядом: – Часто стреляете?

– Начальство пенделя даст, еду, – ответил тот неохотно. – Считай, полдня профукали, а работать за меня Мыська будет?

Они подошли к мишеням, результаты были средненькие, и у Станислава не лучше и не хуже других. Он стрелял очень хорошо, сейчас дурака валял, злился на себя, что не может никак в разговоре зацепить инструктора. Демидов записывал в блокнот результаты, спросил:

– Господин полковник, как ваша фамилия?

– Меня можно не записывать, я не из их отдела. Так, пристроился по блату, решил руку проверить.

– Как желаете. – Демидов закрыл блокнот, положил карандаш в карман.

Станислав чувствовал: инструктор заинтересовался неизвестным полковником, который по собственному желанию поехал в тир. Все знают, ездить стрелять никто не любит, только молодежь.