Мщение справедливо - Леонов Николай Иванович - Страница 51

– Может быть, я нарочно? Чтоб у тебя не возникало такой самодовольной улыбки! И вообще, так как я у тебя в гостях и ты сейчас мне не начальник, должен тебе при свидетелях сказать, что ты мне изрядно надоел. Все тебе сделай, причем не сегодня и не завтра, а вчера. И, как говаривал незабвенный Остап Бендер, принести тебе на блюдечке с голубой каемочкой…

– В квартире, через которую передается для «кукольника» информация, необходимо установить прослушивание. Я уверен, что он просто звонит по телефону и узнает, есть для него что-нибудь или нет. И если он будет звонить не из автомата, то мы зацепим его телефон. Другого способа я не вижу.

– Ну и что? Ты вызвал меня специально для того, чтобы сообщить, что я плохо работаю?

– Ну, извини. – Гуров развел руками. – Чтоб тебе лучше спалось, я хочу с тобой обсудить план наших ближайших действий.

– А завтра в конторе было бы поздно?

– Скажу тебе слова, которых ты никогда не слышал. Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

– Удивительно свежая мысль! Ну, давай, выкладывай, что нового ты придумал.

– Ты же знаешь, Станислав, ничего нового в сыске не придумаешь, все новое – это давно забытое старое. Пока мы можем только констатировать, что никакими материалами против Галея мы не располагаем.

– А против Якушева? – спросил Крячко.

– Якушева, мне кажется, мы к делу притягиваем за уши.

Говоря это, Гуров подвинул к себе блокнот, записал все данные на любителя устанавливать «жучки» и двигать кресла, написал слово «срочно» и поставил восклицательный знак, вырвал листок и положил перед Крячко.

– Да, – продолжал он. – Мы как в том году начали грешить на Якушева в отношении заказных убийств, так сами и уверовали в это. А ведь на самом деле мы не располагаем никакими фактами ни о том, что Якушев заказывал убийства, ни о том, что исполнителем являлся Галей. И последние дни у меня создается впечатление, что я как паровоз качусь по рельсам и не могу сделать ни шагу в сторону, а рельсы проложил произвольно.

– В хорошем ты настроении, шеф. Однако весь этот разговор можно было провести завтра, а не тащить человека от семьи.

Гуров повысил голос:

– Я тебе что, робот механический? Мне когда-нибудь выговориться можно?

– У тебя есть Татьяна, перед ней и исповедуйся.

– Станислав, тебе уже сорок лет, а ты не знаешь, что женщина слушает исповедь только тогда, когда исповедуются в любви к ней. Во всех остальных случаях она ждет, когда ты перестанешь говорить.

– Хорошего ты мнения о женщинах!

– Тут, как говорится, что выросло – то выросло.

Глава 14

Вероника расхаживала по квартире, беспрерывно курила, решая, что ей предпринять. Она была женщина сообразительная и прекрасно понимала, что попала между двух огней. С одной стороны – сыщики уголовного розыска, с другой стороны – исполнитель «кукол», за которым безусловно стоит уголовный мир. На чью бы сторону она ни стала, она тут же становилась противником другой стороны. Она вспомнила Сергея Сергеевича, интеллигентного мужчину лет шестидесяти, с вкрадчивыми манерами и тихим голосом, но случайно услышала, что кличка у этого интеллигента – Эсэс и поняла, что это не первые буквы его имени-отчества, а истинная суть данного человека. Эсэс, передавая ей кейс и провожая к дверям, извиняющимся тоном сказал ей:

– Вы уж, дорогая, не обессудьте, но у меня привычка такая, я с клиентом встречаюсь единожды. Если произойдет какое-нибудь ЧП и вам будет необходимо со мною встретиться, запомните телефончик, позвоните и передайте, что хотите меня видеть, я вас найду. Не хочу вас, мадам, пугать, но если выяснится, что вы находитесь под наблюдением угро, то, независимо от моей судьбы, арестуют меня или убьют, вашей судьбе я не завидую.

После чего Эсэс поцеловал ей ручку, открыл дверь и раскланялся.

Выступать против такого человека было, конечно, очень страшно. Но с другой стороны стоял полковник Гуров, а он был еще страшнее, потому что Эсэс то ли выполнит свою угрозу, то ли нет, а Гуров Веронику посадит наверняка.

Вероника расплющила сигарету в пепельнице с такой силой, словно именно эта сигарета была виновата в ее сложностях. После чего подошла к бару, плеснула в стакан виски, сделала глоток и сняла телефонную трубку. Мелькнула мысль, что телефон может прослушиваться, но она тут же ее отбросила, уверенная, что квартира помощника Президента находится под надежной защитой.

Гуров сидел в своем кабинете, задумчиво смотрел на сидящего напротив Станислава и разговаривал как бы сам с собой:

– Как же это получается, что существует «кукольник» экстра-класса, а мы с ним даже не знакомы? И ни на каких учетах он не состоит.

Сыщик не знал, что Сергея Сергеевича задерживали за всю его жизнь лишь однажды. Было это больше тридцати лет назад, доказать ничего не удалось, и мошенника отпустили с миром, заполнили на него карточку, но то ли эта карточка не попала в картотеку, то ли картотеку за тридцать лет столько раз перетряхивали, что карточку выбросили за ненадобностью, и знаменитый «кукольник» жил спокойно и припеваючи, поддерживая связь с очень узким кругом надежных людей.

– Ну что, Станислав? Перестанем слова говорить, начнем работать?

– Раз работать, значит, и Станислав понадобится! Мне, конечно, будет приказано искать Михаила, который в молодости волочился за Татьяной.

– Такой сообразительный, и все опером бегаешь, – улыбнулся Гуров. – Пусть ты и старший опер и по особо важным делам, но опер есть опер, мент обыкновенный. Ладно, хватит шутки шутить, разыщи этого ловеласа.

– Под землей найду, – ответил Крячко, встал и щелкнул каблуками.

– Ну, тогда с богом!

Оперативники надели плащи, заперли кабинет и вышли к своим машинам.

Маленький ресторанчик, в котором Гуров надеялся найти Акима-Лёнчика, был оформлен а-ля рыбацкая таверна. На стенах висели сети, люстра походила на якорь, мебель исполнена из грубого массивного дерева. Здесь были столы и на восемь-десять человек, и на двоих, и народу набилось в зале предостаточно. Прежде чем войти, Гуров попытался изобразить на лице беспечную улыбку, а когда вошел, то не оглядывался и направился прямо к бару. И хотя он не смотрел по сторонам, боковым зрением заметил, что посетители делятся на две категории: люди случайные, зашедшие выпить кружку пива и стопку водки, и молодые ребята, явно аборигены. Пока Гуров пересекал зал, он чувствовал на себе их внимательные взгляды. Заказав «Кровавую Мэри», то есть водку с томатным соком, Гуров облокотился на стойку бара и беспечно сказал:

– А у вас здесь уютно! Только что за окном вода не плещет… А так обстановка из романа Грина.

Бармен, явно кавказец, подал ему стакан и с сильным акцентом сказал:

– Какой Грин, дарагой! Ашот хозяин! Настоящий парень! А ты, значит, залетел случайно?

– Да! – ответил Гуров. – Шел мимо, вижу – якорь и сети, решил заглянуть.

И как бы небрежно развернулся к стойке спиной. Прихлебывая из стакана, внимательно оглядел зал.

Аким сидел в компании с молодыми ребятами, на Гурова не смотрел. Но сыщик не сомневался, что авторитет его увидел и понял, что полковник зашел сюда не случайно.

Гуров расплатился и сказал:

– Счастливого плавания, капитан! Передай Ашоту, что он молодец и я желаю ему легкой воды.

После чего неторопливо закурил и медленно двинулся к выходу.

На улице он без труда нашел «БМВ» Акима и встал неподалеку. Ждать пришлось долго, минут тридцать. Наконец Аким вышел и направился к своей машине. Гуров пересек ему дорогу, сел в свою «семерку», медленно тронулся и в зеркало заднего вида наблюдал, как отъезжает от тротуара мощная «БМВ» Акима-Лёнчика. Так они и ехали в связке, пробиваясь через пробки, пока не выбрались на Волоколамское шоссе, где вскоре Гуров, показав левый поворот и выждав у светофора стрелку, свернул к ресторану «Загородный». Но в ресторан Гуров не поехал, а остановился неподалеку и вышел из машины. Когда Аким подошел, Гуров пожал ему руку так, словно они были давними друзьями и встретились после длительной разлуки.