Ловушка - Леонов Николай Иванович - Страница 24

– Не отнимут, – сказал Володя сердито.

Верочка на него посмотрела, но не увидела: растаявшая тушь, хмель и усталость плыли грязным туманом, фигура хозяина проступала вдалеке.

– Уж если совсем невмоготу, пей спирт. – Володя, молчавший всю дорогу, неожиданно разговорился, голос у него был одновременно и усталый и веселый. – Какой-то дряни нализалась. Знаю, по законам твоего кино я должен уйти ночевать к приятелям. Они у меня есть и примут с удовольствием, но я не пойду. Раскладушки у меня нет, так что спать будем на тахте, не взыщи.

– Спасибо, я посижу, – пролепетала Верочка, роняя голову на грудь и пытаясь разлепить ресницы.

– Это можно, – согласился Володя и начал удивительно ловко и быстро ее раздевать. Верочка не знала, что хозяин был врач, в свое время проработал в «Скорой» и раздевать ему приходилось как мужчин, так и женщин. Он уложил Верочку на тахту, отодвинул к стене, проверил часы, завел будильник, лег рядом и пропал в мертвом сне. Сегодня в Курганском институте травматологии выдался тяжелый день.

Верочка родилась и выросла в Кургане, конечно, слышала, что в городе есть институт, в котором сращивают ноги и руки. Всезнающие бабки рассказывали, будто главный там – профессор, а вокруг него чертенята шастают, людей на штыри железные насаживают, винты хитрые закручивают…

Верочка лишь через несколько дней узнала, что подобравший ее на морозе молодой человек – врач, кандидат наук из института, иные говорят: из клана профессора Илизарова. Володя целый день возился с очень сложной ногой, осколки упрямо не хотели совмещаться. Переупрямить ребят из института не удалось, сложной мозаикой из частей составили целое. Володя устал, как собака, рвался домой, и меньше всего на свете искал в тот вечер приключений.

Три дня назад Володя увидел Верочку в одном доме, девушка выглядела старше своего возраста, и он спросил о ней хозяина.

– Десятиклассница, а уже… – ответил парень и рассказал историю, состоящую из правды, лжи и мрачных прогнозов на будущее героини.

– Вместо того чтобы злословить, помог бы человеку, – сказал Володя раздраженно. Всему услышанному он не поверил, но, как говорится, нет дыма без огня. А дыма в истории Верочки было больше чем достаточно.

– Ты же врач, ты и помоги. – Хозяин пошло усмехнулся.

Володя остановил машину, потому что сцена на пустынной вьюжной улице ему не понравилась. Верочку он узнал лишь позже, в машине, вспомнил рассказ знакомого, понял, что попал в историю, но было уже поздно. К тому же за свои слова о помощи следовало нести ответственность, и он смирился.

Утром Верочка проснулась в чужой незнакомой квартире одна. Умывшись и одевшись, она застелила тахту, благо начиналось воскресенье и не надо было бежать в школу, бездумно включила телевизор и начала неторопливо осматривать квартиру. Хоть и совсем молодая, но женщина, Верочка почувствовала: здесь обитает мужчина одинокий, судя по всему, аккуратный и трезвый. О хозяине Верочка могла вспомнить лишь то, что руки у него сильные и ловкие. В холодильнике она обнаружила три яйца, кефир, полбутылки водки, пачку маргарина и плавленый срок. Водка в холодильнике и отсутствие пустых бутылок, чистота на кухне сказали Верочке о многом. Выйду за него замуж, решила девушка. Трезвый, аккуратный, квартира, машина. Решено, выхожу замуж.

Верочка поджарила яичницу, позавтракала с аппетитом, решила осмотреть квартиру внимательно: все-таки какое-то время здесь придется пожить. Задерживаться в Кургане она не собиралась, аттестат необходим, получить его и – в Москву, поступить во ВГИК, начать сниматься в массовках. Она почему-то убеждена, что массовки снимают обязательно ночью. Война! Пожар! Мечутся люди, Верочка в горящем ватнике куда-то бежит, и неожиданно голос: «Стоп! Стоп! Девушка, смотрите в камеру, нам необходимо видеть ваши глаза!»

Она не наивна: конечно, начать придется с массовки, придется ждать и терпеть. Днем занятия в институте, ночью съемка, она будет засыпать на лекциях, падать от усталости, но в конце концов…

Шторы я сразу заменю – не дом, а казарма. Верочка придирчиво оглядела комнату, села за стол и увидела записку, лежавшую в центре, на самом виду. «Уходя, проверьте, хорошо ли захлопнули дверь». Ни тебе обращения, ни тебе подписи. Рыцарь называется. Ключ не оставил, а дверь захлопните. Обидевшись, она легла на тахту и отвернулась к стенке. Так и буду лежать, никуда не пойду, там холодно. Можно, конечно, позвонить, прибегут, это они к ночи наглеют, а днем очень даже вежливые. Этот хорош… «Захлопните дверь… проверьте». Я за него замуж собираюсь. Нет, аттестат – и в Москву, тут пропадешь…

Когда Верочка проснулась, за окном темнело, на кухне горел свет, и кособокий желтый квадрат углом ложился на пороге, видимо, дверь закрыли плотно. Она встала, одернула юбку, поправила волосы и решительно прошла в кухню.

– Здравствуйте! Володя, – хозяин представился. – Я знаю, Вера, вы учитесь в десятом классе и решили стать кинозвездой. Здорово, но обыденно и неоригинально.

Насмешливыми словами Володя пытался прикрыть свою растерянность. Уехав на работу рано и провозившись полдня в институте, он, признаться, почти забыл о девушке в своей квартире. Обнаружив девушку на тахте спящей, а вместо яиц в холодильнике скорлупу на столе, Володя разозлился и несколько растерялся. Он варил кашу и настраивал себя воинственно. Когда Вера вошла и взглянула на него наивными заспанными глазами, жизненный опыт двадцативосьмилетнего, подающего надежды кандидата медицинских наук сплоховал, не подал сигнала «SOS».

– Я голодная, чего вы готовите? – непосредственно поинтересовалась Вера.

– Когда удается достать яйца, я их съедаю по штуке в день. – Володя считал себя мужиком умудренным и ничего не боялся. – Варю я кашу. Умойтесь, достаньте тарелки, сейчас будем обедать или ужинать, это уж как вам угодно.

– Сколько вам лет? – Вера, обжигаясь, глотала кашу и морщилась.

– Скоро тридцать. – Володя попытался говорить чуть насмешливо, но уважительно, как говорит взрослый интеллигентный человек с ребенком. – Пора на пенсию.

– Почему не женаты? Или успели развестись? Мужики сейчас шустрые, им в загс, что на базар: купил, съел, снова купил. Это мы потом всю жизнь расхлебываемся.

– Оно, конечно, – попытался подстроиться под тон кандидат, – бабья доля куда как серьезная.

– Издеваетесь, – Вера облизала ложку, – разузнали про мои девичьи мечты, теперь за неловкие слова цепляетесь и издеваетесь. Весьма похвально, – ловко впихнула она слова старого преподавателя литературы, который любил их повторять, распекая за невыученный урок.

– Я не издеваюсь. – Володя уже забыл о своих воинственных намерениях и превратился в обороняющегося.

– Сильный всегда прав, я вас не осуждаю. Вы знаете, мне деваться некуда, вы меня согрели, накормили, смотритесь весьма благородно.

– Вера, я не думаю над вами издеваться, давайте поговорим серьезно. – Володя воровато взглянул на часы.

– Мне не до шуток, я говорю вполне серьезно. – Вера пожала плечами. – Выспалась, поела, пора и честь знать.

– Я вас не гоню. – Глупее Володя придумать не сумел.

Вера вспорхнула, чмокнула его в щеку.

– Ты молодец! Я сразу, еще вчера, поняла, что ты настоящий мужчина. – Вера прошедший вечер практически не помнила, но свято верила, что говорит правду.

Володя встал, одернул рубашку. Вера оглядела его исподволь, однако внимательно и решила, что «настоящий мужчина» мог бы быть и повыше ростом.

– Я человек тихий, мешать тебе не буду, школу окончу, аттестат получу и освобожу помещение.

Молодой, подающий надежды кандидат наук перестал теребить рубашку, пригладил негустые волосы, откашлялся; он подбирал слова для ответной речи, но затратил на это слишком много времени.

– Иди сюда! – Верочка пробежала комнату. – Стол мы переставим сюда, шторы заменим, книги – это хорошо…

– Стоп! – крикнул Володя и сам устыдился визгливого голоса. – Спокойно, давай по порядку. Ты собираешься жить здесь? А меня ты спросила? Помолчи. А может, у меня жена или невеста?