Вихри волшебства - Джонс Диана Уинн - Страница 22

Тысячеликая труппа выходила из моря на пляж и укладывалась позагорать или учтиво просила у прочих отдыхающих мячик по играть. Кэрол едва ли могла отличить своих актеров от обычных туристов. На площадке для гольфа какой-то человек в красном блейзере выстроил вновь прибывших в шеренгу и учил их делать первый удар. Тогда Кэрол посмотрела в сторону казино, но там не было ни следа Пола, Марты или Фрэнсиса. Из переполненных кафе на площади, однако, доносилось пение – уверенное, слаженное, потому что в тысячеликой труппе, само собой, было несколько хоров. Кэрол обернулась и с упреком посмотрела на Крестоманси.

Тот прервал беседу по-итальянски, взял маленького мальчика за костлявое плечо и подвел к Кэрол.

– Наш Тонино – довольно необычный волшебник, – сказал он. – Он усиливает магию других людей. Когда я обнаружил направление, в котором вы мыслите, то решил попросить его помочь нам, слегка подкрепив ваше решение. Я подозревал, что вы придете к такому выводу. Именно поэтому мне не хотелось допускать сюда газетчиков. Не хотите ли искупаться? Не сомневаюсь, Дженет с радостью одолжит вам купальный костюм и, вероятно, чистое платье.

– Спасибо… да, конечно… но… – начала Кэрол, и тут маленький мальчик показал на что-то у нее за спиной.

– Я говорю по-английски, – сообщил он. – Вы уронили бумажку.

Кэрол поспешно обернулась и подхватила ее. На ней красивым почерком с наклоном было написано:

– Ничего себе! – воскликнула Кэрол. – Ну и ну! Что же я скажу мистеру Хитри? И как мне все объяснить мамочке?!

– С Хитри я поговорю сам, – успокоил ее Крестоманси, – но ваша мама – это целиком и полностью ваши трудности, хотя ваш отец, вернувшись из кази… гм… с рыбалки, непременно вас поддержит.

Папа действительно поддержал Кэрол несколько часов спустя, да и с мамочкой оказалось куда проще, чем обычно, поскольку ее страшно смутило, что она приняла жену Крестоманси за служанку. Однако к этому времени Кэрол больше всего хотела рассказать папе о том, что ее шестнадцать раз сталкивали с трамплина и что теперь она может проплыть целых два гребка – ну, почти.

Тирский мудрец

Жил-был мир под названием Тира, в котором небесная иерархия была организована лучше некуда. Ее механизм был отлажен настолько точно, что всякий бог и всякая богиня досконально знали свои обязанности, полагающиеся им молитвы, точное расписание работы, однозначно определенный характер и неоспоримое место над и под другими богами.

Такого порядка придерживались все: и сам Зенд Вседержитель, царь богов, и все боги, божества, божки, привидения и знамения божественной воли вплоть до самой что ни на есть нематериальной нимфы. Даже невидимым драконам, живущим в реках, полагались свои невидимые демаркационные линии. Вселенная работала как часы. Человечество, конечно, все время норовило нарушить распорядок, но боги все улаживали. Так было на протяжении тысячелетий.

Поэтому когда посреди ежегодного Фестиваля Воды, на котором полагалось присутствовать исключительно водяным божествам, Зенд Всемогущий наткнулся взглядом на Империона, бога солнца, мчавшегося к нему через анфиладу небесных покоев, стало очевидно, что сама природа вещей дала трещину.

– Вон! – возмутился Зенд.

Но Империон по-прежнему несся вперед, отчего приглашенные водяные божества шипели и испарялись. На гребне волны жара и теплой воды он подкатился к подножию трона Зенда.

– Отец! – воззвал Империон.

Высшие божества вроде Империона имели привилегию называть Зенда Отцом. Зенд не помнил, действительно ли он отец Империона. Происхождение богов было совсем не так регламентировано, как их нынешнее существование. Но Зенд знал, что Империон, чьим бы сыном он ни был, грубо попрал все правила.

– Ниц! – сурово велел Зенд.

Империон не послушался и этого приказа.

Может, и к лучшему, потому что небесный пол был весь мокрый и от него и так уже вовсю валил пар. Империон не сводил с Зенда пламенного взора.

– Отец! Родился Мудрец-Ниспровергатель! Зенд вздрогнул под покрывалом горячих клубящихся облаков и попытался смирить свои чувства.

– В священных книгах сказано, – объявил он, – что родится некий Мудрец, который подвергнет все сомнению. Его вопросы низвергнут небесный порядок, и боги погрязнут в анархии. Сказано также…

Тут Зенд понял, что Империон заставил и его самого тоже нарушить все правила. Протокол предполагал, что Зенд призовет бога пророчеств и велит ему справиться с Книгой Небес. Тогда Зенда осенило, что Империон и есть бог пророчеств. Это входило в выверенный перечень его обязанностей. Зенд напустился на Империона:

– А зачем, собственно, ты сюда явился и сообщил это мне? Ты же бог пророчеств! Иди и посмотри в Книгу Небес!

– Я уже посмотрел, Отец, – ответил Империон. – И обнаружил, что при самом воцарении богов я предсказал появление Мудреца-Ниспровергателя. Сказано, что Мудрец родится и я об этом ничего не узнаю.

– Но тогда как же вышло, – подловил его Зенд, заработав очко, – что ты сообщаешь мне, будто он родился?

– Сам факт, – сказал Империон, – что я посмел прийти сюда и прервать Фестиваль Воды, показывает, что Мудрец родился. Наше Низвержение уже началось, это очевидно!

Водяные божества разом оцепенели. Они жались по дальним углам покоев, стараясь держаться подальше от Империона, но им было все слышно. Зенд попытался собраться с мыслями. Пар от Империона и пена отчаяния, которая так и валила от остальных, привели небесные покои в состояние, близкое к хаосу, какого Зенд не видел целые тысячелетия. Еще немного, и никакого Мудреца с его вопросами уже не потребуется.

– Оставьте нас, – велел Зенд водяным божествам. – События, неподвластные даже моему контролю, вынуждают меня прервать Фестиваль. Вам сообщат о принятом мною решении.

К ужасу Зенда, водяные не спешили уходить – еще одно свидетельство Низвержения.

– Честное слово, – добавил он.

Тогда водяные образумились. Они стали покидать покои волнами – все, кроме одного. Этим одним был Окк, бог всех океанов. Окк по статусу был равен Империону и не боялся жара. Он остался на месте.

Зенду это не понравилось. Ему всегда казалось, что Окк менее других богов склонен к порядку. Он не знал своего места. Он был не менее беспокоен и непостижим, чем само человечество. Но если Низвержение уже началось, что может поделать какой-то Зенд?

– Тебе позволено остаться, – милостиво сказал он Окку и снова обратился к Империону: – Так откуда же ты узнал, что родился Мудрец-Ниспровергатель?

– Я справлялся с Книгой Небес по другому вопросу, – сказал Империон, – и она открылась на странице с моим пророчеством о Мудреце-Ниспровергателе. Поскольку там говорится, что я не смогу предсказать день и час, когда родится Мудрец, отсюда следует, что он уже родился. Остальная часть пророчества, однако, оказалась похвально точной. Через двадцать лет начиная с этого дня он примется задавать вопросы Небесам. Что же нам предпринять, чтобы остановить его?

– Ума не приложу, – беспомощно ответил Зенд. – Пророчество есть пророчество.

– Но надо же что-то делать! – взорвался Империон. – Я требую! Я бог порядка еще в большей степени, чем ты! Только подумай, что случится, если солнце пойдет по небу не так, как надо! Мне от этого придется даже хуже, чем прочим! Я требую, чтобы Мудреца-Ниспровергателя нашли и уничтожили прежде, чем он сможет задавать вопросы!

Зенд оторопел:

– Но это немыслимо! Если в пророчестве говорится, что он будет задавать вопросы, тогда он должен их задавать!