Ведьмина неделя - Джонс Диана Уинн - Страница 43

Нэн закрыла лицо руками. Верность Эстель была слабым утешением.

– Подними парту, Эстель, – велел мистер Уэнтворт.

Саймон забылся и приоткрыл было рот, чтобы отпустить какую-нибудь колкость. Крестоманси перевел на него взгляд – всего на миг. Саймон захлопнул рот и вытаращил глаза.

Крестоманси больше не обращал на него ни малейшего внимания.

– Прошу выслушать меня, если угодно, – мягко сказал он. Угодно было всем до одного. – Благодарю вас. Прежде чем мы сможем выявить колдуна или ведьму, мне бы хотелось, чтобы каждый из вас назвал мне второго исторического персонажа. Пожалуйста, начните вы – да, вы, в первом ряду… Тереза… ммм… Лумит.

Все уже успели назвать по одному персонажу и были уверены, что инквизитор распознает колдуна по тому историческому лицу, которого тот назовет. Поэтому казалось совершенно очевидным, что злодеев упоминать не следует. Так что Тереза основательно задумалась, хотя ее ужасно обидело, что инквизитор переврал ее фамилию. И, как часто бывает в подобных случаях, ей на ум пришли целые орды исторических негодяев. Она тупо глядела на инквизитора, а в голове у нее толкались Бэк и Хаэр, Криппен[14], Иуда Искариот, Нерон[15] и Торквемада[16], а ни о ком положительном подумать не удавалось.

Крестоманси поторопил ее:

– Ну же, э… Татьяна!

– Тереза! – возмутилась Тереза. Тут ее посетило вдохновение, и она добавила: – То есть святая Тереза[17].

Крестоманси записал это в золотую книжечку и указал на Делию.

– Одиссей! – отбарабанила Делия.

– Не было ни в одном из миров, – покачал головой Крестоманси. – Попробуйте еще раз.

Делия напрягла мозги и в конце концов додумалась до леди Годивы[18].

Указующий перст Крестоманси передвигался по классу, загоняя всех в один и тот же тупик… Негодяи так и напирали – Аттила Гунн, Ричард III[19], Лукреция Борджа[20] или Иосиф Сталин, – а если удавалось выдумать кого-то менее злонамеренного, сразу вспоминались персонажи вроде Анны Болейн[21] или Галилея, осужденные на смерть.

Большинству казалось, что и о них говорить не стоит, хотя Нирупам – а он-то знал, что Крестоманси никакой не инквизитор, – рискнул назвать Карла I[22].

Почти после каждого имени Крестоманси поворачивался к мистеру Уэнтворту, и мистер Уэнтворт объяснял, кто это такой. Второму «игрек» было решительно непонятно, зачем инквизитор это делает, – не для того же, чтобы показать, какой мистер Уэнтворт умный, – а Нэн поняла, что он опять изучает симптомы. Зачем? Наверное, потому, что все дело в каком-то историческом персонаже…

Чарлз ждал, когда палец Крестоманси укажет на него. «Не на таковского напали!» – подумал он и небрежно уронил:

– Святой Франциск![23]

Палец Крестоманси просто переместился на Дэна Смита. Дэн оторопел.

– Сэр, простите, у меня живот болит. Не могу ничего придумать.

Палец никуда не делся.

– Ой… – простонал Дэн. – Дик Терпин…[24]

При этих словах второй «игрек» затаил дыхание, а потом раздался всеобщий разочарованный выдох, потому что палец Крестоманси перенесся через проход и указал на Эстель.

Эстель уже успела поставить парту на место, собрала почти все тетради, но клубок шерсти укатился далеко под парты и продолжал разматываться. Эстель ползла на четвереньках за посеревшим мохером и не заметила, что наступила ее очередь. Нэн нагнулась и ткнула ее. Эстель подпрыгнула.

– Что, уже я? Ой, извините! Гай Фокс… Никто ведь еще не называл Гая Фокса?

И она снова погналась за вязаньем.

– Минуточку, – сказал Крестоманси. В классе сгустилась изумленная тишина. – Не будете ли вы так любезны рассказать мне о Гае Фоксе?

Эстель снова подняла голову. Все смотрели на нее – неужели это она ведьма?! Но сама Эстель сейчас думала исключительно о мохере.

– Гай Фокс? – нахмурилась она. – Ну, его сожгли на костре за то, что он взорвал Парламент.

– Взорвал? – переспросил Крестоманси. Саймон открыл было рот, собравшись сказать, что Эстель абсолютно права, но тут же поскорее захлопнул его. Эстель закивала. Послышался целый хор:

– Да, сэр. Взорвал, сэр!

Крестоманси посмотрел на мистера Уэнтворта. Мистер Уэнтворт пожал плечами:

– В тысяча шестьсот пятом году Гай Фокс протащил в подвалы Парламента несколько бочонков пороха, чтобы поднять на воздух и правительство, и короля. Видимо, он ошибся в расчетах. Порох взорвался ночью и разрушил обе палаты, но никто не пострадал. Гай Фокс тоже остался невредим, однако его сразу схватили.

Вроде бы мистер Уэнтворт только что совершенно так же сообщал Крестоманси какие-то исторические сведения, но почему-то на этот раз все было по-другому. В глазах Крестоманси появился странный блеск, и он проговорил, глядя прямо в глаза Нэн:

– Ошибся в расчетах… Ничего удивительного. У бедняги Фокса все всегда валилось из рук. – И он указал на Нэн.

– Ричард Львиное Сердце![25] – сказала Нэн. И подумала: «Ага, он все понял! Именно из-за Гая Фокса наш мир отличается от соседнего. Но почему так вышло? Он же хочет, чтобы я все объяснила, а я и сама не знаю!»

Она ломала над этим голову, а Крестоманси продолжал собирать со второго «игрек» никому не нужные имена. Пятое ноября тысяча шестьсот пятого года. Нэн помнила, что когда-то ей что-то рассказывала мама, еще до того, как ее увели инквизиторы…

Мама говорила, что пятое ноября – последний день Ведьминой недели. Ведьмина неделя начинается в Хеллоуин, а сегодня как раз Хеллоуин. Может, в этом дело? Наверняка, только Нэн все равно не понимала почему. Но она догадалась правильно, и Крестоманси наверняка нашел ответ, потому что теперь он стоял рядом с мистером Уэнтвортом спокойный и довольный.

– Итак, – объявил он, – сейчас мы назовем колдуна.

Вид у него снова стал отрешенный. Он медленно вытащил из лиловато-серого кармана плоский золотой футляр – и если уж он на кого-то и глядел, то на Чарлза. «Хорошо, – подумала Нэн. – Мне дали время поразмыслить». А Чарлз решил: «Ну и ладно. Говорите на здоровье, что я колдун. Но помогать вам я не стану».

Крестоманси поднял золотую коробочку перед собой, чтобы все ее видели.

– Это, – сообщил он, – новейшая модель современного детектора магии. Пожалуйста, посмотрите на него внимательно.

Чарлз послушался. Он был совершенно уверен, что в роли детектора магии выступает золотой портсигар.

– Когда я приведу это устройство в действие, – объяснял Крестоманси, – оно само собою полетит по воздуху и будет указывать на каждого из вас, кроме Саймона. Устройство запрограммировано таким образом, что, указывая на ведьму или колдуна, оно испускает звуковой сигнал. Я прошу ведьму или колдуна, на которых оно укажет, выйти сюда и встать рядом со мной.

Второй «игрек» во все глаза уставился на золотой прямоугольник. Было очень страшно. Послышалось чье-то «ах!». Устройство дернулось в руке Крестоманси. Крестоманси разжал пальцы, и оно повисло в воздухе, дергаясь само по себе. Чарлз рассердился: «Понятно. Это Брайан. Невидимый Брайан будет носить портсигар по классу». Ну дела! Этот Крестоманси решил, что все сливки достанутся Брайану в обход Чарлза! Ну так мы его разочаруем!

Коробочка, качаясь, перевернулась. Чарлз увидел, как она чуточку приоткрылась сверху – Брайан захотел проверить, вправду ли это портсигар. Оказалось – вправду. Чарлз заметил внутри белые сигареты.