Ведьмина неделя - Джонс Диана Уинн - Страница 41

Нэн немного подумала.

– Да, наверное, – кивнула она с удивлением. – Если бы только нас не заставляли писать эти придурочные дневники…

– Хорошо, – ответил Крестоманси. – Думаю, что могу предложить вам великолепную возможность попрактиковаться в словесном повествовании, не имеющем отношения к дневникам. Я уже говорил вам, что для совмещения этого мира с другим, к которому он на самом деле принадлежит, потребуется много магической силы. Когда я пойму, как именно это сделать, мне понадобится помощь каждого, чтобы обуздать всю ту магию, которая наличествует в мире, и таким образом объединить миры. Могу ли я рассчитывать, что вы, когда придет время, сумеете это объяснить?

Нэн кивнула. Она была очень польщена, но вместе с тем чувствовала громадную ответственность, что тоже было несказанно приятно.

Не успела Нэн сполна насладиться новыми ощущениями, как Крестоманси добавил:

– То, что вы предпочитаете дар обращения со словами, весьма удачно. Боюсь, после грядущих перемен вы перестанете быть ведьмой. – Нэн уставилась на него. Он не шутил. – Да, я знаю, что вы ведете свой род от архиведьмы, – продолжал Крестоманси, – но ведь таланты далеко не всегда наследуются в неизменном виде. Мне представляется, что ваш дар в основном и состоит в создании сущностей путем их описания. И позвольте посоветовать по возможности придерживаться именно этой линии. А теперь назовите любого исторического персонажа.

От перемены темы Нэн вздрогнула и заморгала.

– Э-э… Христофор Колумб, – понуро выдохнула она.

Крестоманси извлек крошечную золотую записную книжечку и отстегнул золотой карандашик.

– Не сочтите за труд объяснить мне, кто это, – попросил он немного беспомощно.

«Все-таки поразительно, каких простых вещей Крестоманси иногда не знает», – подумала Нэн. Она вежливо, как могла, рассказала ему все, что знала о Христофоре Колумбе, а Крестоманси старательно записал это в золотую книжечку.

– Восхитительно, – то и дело бормотал он при этом. – Живо и образно.

В результате, когда Нэн вышла из кабинета, она была наполовину в полном восторге, потому что Крестоманси считал ее способной к словесным описаниям, а наполовину в черной меланхолии, потому что скоро придется перестать быть ведьмой. Приятель Дэна Смита Ланс Осгуд, стоявший в очереди следующим, пытливо вгляделся Нэн в лицо, но никаких выводов сделать не смог.

Ланс пробыл в кабинете совсем недолго. Тереза Муллетт – тоже. Эстель к тому времени успела только подняться на площадку: она стояла в самом конце очереди. Когда Тереза вышла, Эстель вытянула шею и внимательно посмотрела на Терезу из-за угла, но никаких признаков влюбленности не обнаружила. Вид у Терезы был озадаченный и надутый. Всякому стало понятно, что инквизитор обошелся с нею без должной почтительности. Делия как раз шепталась об этом с Хизер, когда в кабинет отправился Чарлз.

К этому времени Чарлз уже ничуточки не боялся. Он убедился, что Крестоманси обходится со всеми так, как они того заслуживают. Оглядев затянутый черным кабинет, он усмехнулся и пальцем прижал очки к переносице, чтобы разглядеть развешенные по стенам орудия.

Крестоманси едва виднелся темным силуэтом за яркой лампой и искрящими проводами.

– Нравится? – спросил он.

– Неплохо, – одобрил Чарлз. – А Брайан где?

– Тут я, – послышался голос Брайана. Две пары наручников на стене дернулись и зазвенели. – Долго еще? Я уже устал до полного околдунения, а дошли только до «М»!

– Зачем он вам? – поинтересовался Чарлз у Крестоманси. Он по-прежнему прижимал очки к переносице, чтобы наградить Брайана первосортным двуствольным взглядом.

– На то есть свои причины, – спокойно ответил Крестоманси.

От этого спокойствия у Чарлза по спине поползло что-то ледяное и, видимо, смертоносное.

– Мне бы хотелось обсудить с вами, – продолжал Крестоманси так же спокойно, – заклятие «Саймон говорит».

Холод со спины Чарлза распространился по всему телу, обосновавшись наконец в животе. Он понял, что разговор вовсе не ограничится шутками, как он надеялся.

– А что? – буркнул он.

– Никак не могу понять, – начал Крестоманси мягко, словно бы недоуменно, и еще более убийственно-спокойным тоном, – почему же вы позабыли упомянуть об этом заклятии. Как так вышло, что оно ускользнуло у вас из памяти?

Это было как оказаться в бочке со льдом. Чарлз попытался растопить лед бравадой.

– А чего говорить-то? Это ведь всего-навсего заклятие, Саймон его заслужил! А Нирупам сразу его и расколдовал!

– Ах, ну, раз так, прошу меня извинить, – ответил Крестоманси.

Подобный сарказм вынести трудно, особенно если знаешь, что все это слышит кто-то вроде Брайана. Чарлз перезарядил орудия и снова дал залп из двух стволов. Однако смотреть на Крестоманси, укрывшегося за лампой, было трудно, поэтому взгляд снова достался Брайану. Точнее, наручникам на стене, там, где, скорее всего, находился Брайан.

– А что, это важно? – пробурчал Чарлз. Голос у Крестоманси стал еще более недоуменный.

– «Важно»? А как вы думаете, мой юный друг, разве может быть неважным заклятие, способное уничтожить целый мир? Разумеется, вам виднее, но, по моим представлениям, Саймон был вполне способен сказать какую-нибудь отменную глупость, ну, например, «Дважды два – пять». Раз – и вся математика катится в тартарары. А поскольку сосчитать можно что угодно, то в тартарары катится решительно все: солнце, земля, живые клетки – словом, все. Вероятно, вы выше подобных мелочей, но меня они, знаете ли, заботят.

Чарлз злобно вытаращился на наручники, чтобы Крестоманси не понял, как ему мерзко. И вдобавок Брайан слышал все до словечка!

– Ну, я же не знал! И откуда мне знать-то? Да и Саймон сам допрыгался! Он заслужил!

«Повезло», – думал Чарлз. Никто не знает, что следующей его мишенью должен был стать Дэн Смит.

– Саймон это заслужил? – удивился Крестоманси. – Нет, безусловно, Саймон очень высокого мнения о своей особе, но… Брайан, не откажите в любезности рассудить нас. У вас самомнение никак не меньше, чем у Саймона. Скажите, пожалуйста, достойны ли вы или Саймон подобного могущества?

– Нет, – послышался обиженный голос Брайана. – Разрушать мир нам ни к чему.

Чарлз похолодел до мозга костей при мысли о том, что мог наделать. Но сознаваться в этом он не собирался.

– Нирупам его расколдовал, – уперся он, – и Саймон ничего не успел!

– Кажется, Брайан усвоил этот урок, – заметил Крестоманси. – А вы, Чарлз, увы, нет. Что ж, вам это позволительно, ведь в этом мире колдовать строго запрещено, и некому было объяснить вам, каковы возможности магии и как ею пользоваться. Но у вас имелись все возможности додуматься до этого самостоятельно. И вы по-прежнему упорно отказываетесь рассуждать логически. Нирупам вовсе не расколдовал Саймона. Он просто вывернул заклятие наизнанку, обратил его в собственную противоположность. С тех пор все, что говорит бедный мальчик, оказывается неправдой. Мне пришлось приказать ему молчать.

– Что?! «Бедный мальчик»? – воскликнул Чарлз. – Вам его жалко?

– Мне – да, жалко, – послышался голос Брайана. – Если бы я не пошел в медкабинет, я бы и сам его расколдовал. И у меня получилось бы лучше, чем у Нирупама!

– Вот видите, Чарлз, – кивнул Крестоманси. – Даже если не принимать во внимание соображения о добре и зле, вот вам прекрасный пример того, почему не стоит налагать заклятия на людей. Теперь Саймона все жалеют. А ведь вы вовсе к этому не стремились, верно?

– Нет. – Чарлз уставился на сумрачно-черный ковер под ногами, жалея, что не взялся как следует за Дэна Смита. Ничего, надо только продумать план, в этот раз все будет как надо.

– А заставьте его снять заклятие с Саймона! – предложил Брайан.

– Сомневаюсь, что Чарлз в состоянии это сделать, – ответил Крестоманси. – Заклятие ужасающе сильное. По всей видимости, Чарлз обладает способностями не ниже класса кудесника, иначе у него вообще не получилось бы его наложить.

Чарлз не поднял глаз от ковра, надеясь, что никто не заметит, какая широкая и польщенная улыбка расплылась по его физиономии.