Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн - Страница 33

– Бедные малютки! Если вы когда-нибудь снова загрустите, то должны немедленно прийти ко мне! Ай-ай-ай, какая неприятность! Я боялась, что вы действительно попали в беду, но Джулия рассказала мне о своих проделках. Я очень сержусь на нее. Однажды она сыграла шутку и со мной, и мне тоже было очень тяжело. Пожалуйста, пожалуйста, вернитесь! В замке вас ждет сюрприз.

Муру и Дженет ничего не оставалось, кроме как забраться на заднее сиденье машины и позволить отвезти себя обратно в замок. Чувствовали они себя прескверно, а Мура вдобавок затошнило, когда Милли дала задний ход, чтобы подогнать автомобиль к воротам, где она могла повернуть. От запаха ежевики, исходившего от перепачканной шляпы Дженет, Муру становилось еще хуже.

Зато Милли, Роджер и Джулия испытали большое облегчение, разыскав Мура и Дженет. Всю дорогу они весело болтали. Несмотря на тошноту, Мур почувствовал: все особенно рады, что успели разыскать их с Дженет до того, как об их исчезновении узнал сам Крестоманси. Но от этого Дженет и Мур было ни жарко ни холодно.

Через пять минут машина уже выехала на аллею и остановилась у главного входа в замок. Дворецкий открыл дверь. «Эх, как бы обрадовалась этому Гвендолен», – отметил про себя Мур. Более того, дворецкий почтительно взял у Дженет ее истекающую ежевичным соком шляпу, церемонно сказав:

– Я прослежу, чтобы это попало к повару. Заверив Дженет, что ее платье выглядит вполне прилично, Милли проводила ребят в Малую гостиную.

– Почему эта гостиная Малая? Да в ней ведь всего семьдесят квадратных футов! Поторопитесь, там для вас приготовлен чай.

Мур и Дженет вошли в Малую гостиную. Посредине большой квадратной комнаты, на краешке позолоченного стула, сидела бледная, худощавая женщина в черном платье со стразами.

Когда дверь открылась, гостья нервно подскочила.

– Миссис Шарп! – вне себя от счастья, крикнул Мур и бросился обнимать ее, напрочь забыв о своем самочувствии.

Пожилая дама тоже очень обрадовалась, несмотря на все свое волнение.

– Неужто это мой Мур? Постой, постой, хочу на тебя всласть наглядеться, да и на тебя, милая Гвендолен. Вижу, вам позволяют играть в хорошей одежде. Ты потолстел Мур, а ты, Гвендолен, похудела. Что ж, такое бывает, дорогие мои. Но вы только посмотрите, какое чаепитие устроено специально для нас с вами!

Действительно, угощение было отличное, даже лучше, чем тогда на поляне. У миссис Шарп, конечно, тут же разгорелись глаза, и она принялась уплетать за обе щеки и вовсю сплетничать:

– Да, мы с мистером Нострумом приехали вчера на поезде. Когда я получила твою открытку, Мур, то почувствовала, что не успокоюсь, пока не увижу вас обоих, а поскольку дела мои идут хорошо, я решила себе это позволить. Право слово, в замке меня приняли прямо как королеву. Но как-то мне здесь неуютно. Скажи-ка, Гвендолен, душечка, тебя ничто не беспокоит?

– А что беспокоит вас? – осторожно поинтересовалась Дженет.

– Да я вся на нервах, – затараторила миссис Шарп. – Я чувствую себя слабой и пугливой, словно котенок, и я даже вспомнила о… кажется, опять забыла. Здесь так тихо. Я все пытаюсь вспомнить, о чем я думала, пока ждала вас, – а вас долго не было, милые мои, – и не могу. Это какое-то заклятие, не иначе, причем очень сильное, – заклятие против таких ведьм, как мы с тобой, Гвендолен. И я подумала: «Замок нас не любит, вот в чем все дело!» Гвендолен, ты должна уговорить его отправить тебя в какую-нибудь школу. Там тебе будет лучше.

Миссис Шарп болтала без умолку. Она была несказанно рада встрече и смотрела на Мура с особой гордостью и симпатией. «Вероятно, она убедила себя, что воспитывала нас с рождения», – подумал Мур. Впрочем, она действительно знала их с младенчества.

– Расскажите нам об улице Шабаша, – взволнованно попросил мальчик.

– Я как раз собиралась. Помните мисс Ларкинс, девицу со скверным характером и огненными волосами? Она еще судьбу предсказывала, помните? Я никогда не была о ней высокого мнения, но на кого-то ей удалось произвести впечатление. В общем, благодарный клиент помог мисс Ларкинс открыть салон на Бонд-стрит – улица Шабаша, видите ли, недостаточно для нее хороша. Везет же некоторым! Правда, удача улыбнулась и мне. Кажется, я писала тебе, Мур, о человеке, что за пять фунтов купил у меня старую кошку – ту самую, в которую ты, Гвендолен, превратила скрипку Мура. В общем, один очень смешной человечек купил ее у меня. Пока мы вместе с ним ловили кошку, – вы ведь, наверное, помните, что она никогда не появлялась в нужный момент, – человечек рассказывал мне об акциях, ивне… инвестициях и прочих вещах. Я в этом ничегошеньки не понимаю. Но он научил меня, что делать с теми пятью фунтами, и я стала раздумывать, последовать его совету или нет. Наконец я решила попробовать и сделала все, как он сказал. Так вы можете себе представить: мои пять фунтов выросли до ста! Получается, я получила сто фунтов за старую кошку!

– Вероятно, он финансовый волшебник, – предположила Дженет.

Она пошутила, пытаясь как-то взбодриться, ведь у нее было немало поводов упасть духом. Но миссис Шарп приняла ее слова за чистую монету.

– Так и есть, моя милая! Ты все-таки умница! Он и вправду волшебник. Понимаете, я рассказала обо всем мистеру Ноструму, и он тоже взял пять фунтов – а может, и больше – и поступил с ними в точности как я, но он потерял всю сумму, до последнего пенни. А еще…

Миссис Шарп стрекотала как сорока, а Мур наблюдал за ней, смущенный и опечаленный. Он по-прежнему относился к ней с нежностью, но ему стало ясно, что возвращаться к миссис Шарп нет никакого смысла. Слабая и нечестная, она едва ли могла помочь им с Дженет. Скорее всего, она отправила бы их обратно в замок, надеясь получить за это награду от Крестоманси. И лондонские связи, которыми она опять похвалялась, одно лишь пустое бахвальство, и ничего больше. Мур с удивлением ощутил, что, по-видимому, очень переменился внутренне, раз смог увидеть миссис Шарп в ее подлинном обличье. А в подлинности этого обличья он уже не сомневался, сколько бы она ни вертелась на позолоченном стуле и ни уверяла детей в своей любви. Да, было от чего впасть в уныние…

Покончив с едой, миссис Шарп разнервничалась еще больше. Вероятно, воздействие замка усиливалось. Помедлив, она вскочила и направилась к дальнему окну, в рассеянности прихватив с собой чашку.

– А что там, за окном? – спросила она. – Такое великолепие, но все так непривычно.

Мур и Дженет с готовностью приблизились к ней. Тут миссис Шарп в изумлении обнаружила, что держит в руке пустую чашку.

– Надо быть повнимательней, а не то еще прихвачу ее с собой…

– Вот этого лучше не делать, – посоветовал Мур. – Здесь почти вся утварь – заколдованная. Если вынести какую-то вещь из замка, она сразу же объявит всему свету о том, что ее украли.

– Да неужто?

Задрожав всем телом, миссис Шарп отдала Дженет чашку, а потом с виноватым видом извлекла из сумки пару серебряных ложек и щипцы для сахара.

– Вот, дорогая, держи. Не могла бы ты отнести это обратно на стол? – пристыженно попросила она Дженет.

Та вежливо согласилась выполнить ее просьбу. Когда она отошла от миссис Шарп и Мура на приличное расстояние, откуда не могла слышать их разговор, миссис Шарп нагнулась к мальчику и быстро спросила шепотом:

– Мур, ты говорил с мистером Нострумом? Он кивнул.

– Тебе не следует делать то, о чем он тебя просит, – нервничая еще больше, зашептала миссис Шарп. – Ни за что на свете, слышишь? Это злодейство и позор, и ты не должен это делать!

Заметив, что к ним приближается Дженет, – а она шла медленно, чтобы Мур и миссис Шарп успели посекретничать, – гостья затараторила в притворном восхищении:

– О, какие могучие вековые дубы! Они, должно быть, старше меня!

– Вообще-то, это кедры, – только и смог вставить Мур.

– Что ж, чаепитие удалось на славу, мои дорогие, и я была рада вновь увидеть вас. Очень благодарна вам за то, что предупредили меня насчет ложек. Какое все-таки гнусное, недоброе изобретение – охранять вещи с помощью заклинаний! Увы, мне пора идти. Мистер Нострум ждет меня!