Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн - Страница 27

Но торговец обиделся еще больше. Отвернувшись от Мура и мрачно косясь на стены замка, он воззвал к Дженет:

– Живете в таком месте и не стесняетесь утверждать, что имеете всего десять шиллингов в неделю? Не дурите мне голову, юная леди! Да если вы захотите, сможете столько здесь огрести…

– Но мы правда не можем, – запротестовал мальчик.

– А вы попробуйте, юный джентльмен. Я ведь не грабитель какой – всего-то прошу у вас сперва заплатить мне двадцать шесть фунтов, да десять процентов от всей суммы, да еще компенсацию за то, что мне пришлось просить моего человека снять с побрякушек заклятие. Чего тут трудного-то?

– Вы прекрасно знаете, что денег у нас нет! – рассвирепела Дженет. – Можете оставить сережки у себя – надеюсь, они украсят кроличье чучело!

Мистер Баслам тоскливо посмотрел на нее. В тот же миг из ладони торговца, в которой он зажал драгоценности, послышался тонкий протяжный звук. Разобрать слова было нелегко, но даже сам звук подтвердил слова мистера Баслама. Взгляд толстяка сразу стал менее жалобным. Теперь торговец напоминал не побитого сенбернара, а бладхаунда, напавшего на след. Он выпустил серьги из толстого кулака, и они, звякнув, упали на дорожку.

– Пусть лежат тут, – торжествующе провозгласил он. – Берите, если сможете. Осмелюсь напомнить вам, юная леди, что торговля драконьей кровью незаконна и запрещена. Я сделал вам одолжение. Вы меня надули. Теперь я требую двадцать фунтов к следующей среде. Времени достаточно. Если же я не получу моих денег, то в среду вечером Крестоманси узнает о драконьей крови. А когда он узнает, я не хотел бы оказаться на вашем месте, юная леди, даже за двадцать тысяч фунтов и титул папы римского в придачу. Ясно ли я выразился?

«Яснее некуда», – подумал Мур, лихорадочно ища выход из ситуации.

– А если мы вернем вам драконью кровь? – срывающимся голосом спросил мальчик.

– Эх, сынок, ну зачем она мне? Я ведь не колдун, а всего лишь бедный торговец. Никому в округе драконья кровь не нужна. Так что готовьте денежки. Не забудьте: двадцать монет к следующей среде!

Мистер Баслам одарил детей прощальным собачьим кивком – его щеки и веки затряслись, как у бладхаунда, – и исчез за кустами рододендрона. Еще какое-то время до Мура и Дженет доносились осторожное шуршание и с трудом сдерживаемое пыхтение.

– Вот мерзкий старикан! – зашептала Дженет. – Будь я и вправду Гвендолен, превратила бы его в уховертку с четырьмя головами! Брр!

Девочка нагнулась и подобрала сережки. В ту же секунду в воздухе зазвенели высокие протяжные голоса:

– Я принадлежу Кэролайн Чант! Я принадлежу Кэролайн Чант!

– Ой, мамочки! – ужаснулась Дженет. – Они знают.

– Дай-ка их мне, пока никто не услышал, – велел Мур.

Девочка протянула ему сережки, и голоса мгновенно смолкли.

– Мур, я никак не привыкну ко всей этой магии. Что же мне делать? Как я смогу заплатить жуткому дядьке?

– Можно попробовать что-нибудь продать, – предложил Мур. – В деревне есть лавка старьевщика. Ладно, пошли – мы должны успеть на обед.

Ребята поспешили в игровую комнату. К тому моменту Мэри уже наполнила их тарелки мясной похлебкой с клецками.

– Гляди-ка, – воскликнула Дженет, пытаясь хоть как-то отвлечься, – сытный жирный обед. Вот здорово!

Мэри одарила опоздавших долгим взглядом и вышла из комнаты, не говоря ни слова. Джулия посмотрела на них столь же неприязненно. Когда Дженет заняла свое место, Джулия извлекла из-под манжеты носовой платок, на котором уже был завязан узел, и расправила его на коленях. Ничего не подозревавшая Дженет подцепила клецку вилкой. Вилка застряла. Клецка оказалась белым камнем, плавающим с двумя другими в грязной жиже.

Дженет аккуратно положила вилку и нож крест-накрест на тарелку. Девочка пыталась держать себя в руках, но на мгновение утратила самообладание и стала такой же свирепой, как Гвендолен.

– Вообще-то, я голодна, – гневно произнесла она.

– Какая жалость! – с улыбкой промурлыкала Джулия. – И у тебя даже нет колдовского дара, чтобы защититься, не так ли?

Она завязала на платке еще один узелок.

– Ой, что это у тебя на голове, Гвендолен? – поинтересовалась Джулия, затягивая узел потуже.

Действительно, веточки в волосах Дженет зашевелились и начали падать на юбку и на стол. Оказывается, они превратились в жирных полосатых гусениц.

К счастью, Дженет не боялась копошащихся тварей – в этом она тоже походила на Гвендолен. Аккуратно собрав гусениц, она кучкой сложила их перед Джулией.

– Не позвать ли мне твоего отца? – спросила Дженет обидчицу.

– Ой, не будь ябедой, – сказал Роджер. – А ты, Джулия, оставь ее в покое.

– Ну вот еще! Пусть сидит без обеда.

Встреча с мистером Басламом отбила у Мура аппетит. Он забрал у Дженет тарелку и, несмотря на протесты девочки, отдал ей свою. Однако, едва тарелка с грязью оказалась перед Муром, жижа снова превратилась в горячую похлебку. Кстати, шевелящаяся куча гусениц тоже стала всего лишь горкой прутиков.

Джулия обернулась к Муру, скорчив недовольную рожицу:

– Не вмешивайся. Ты меня раздражаешь: она обращается с тобой как с рабом, а ты и рад ей прислуживать.

– Но я просто поменял тарелки, – растерянно возразил Мур. – Ничего не понимаю…

– Может, это Майкл? – предположил Роджер.

– А может, это ты? – покосилась на него Джулия.

Роджер спокойно покачал головой. Сестра не очень-то ему поверила.

– Что ж, – с расстановкой проговорила она, – если я опять останусь без джема, Гвендолен узнает об этом первой. А ты, Мур, смотри супом не подавись.

Во время послеобеденных занятий Мур никак не мог сосредоточиться на теме урока. Ему приходилось неотрывно следить за Дженет, и вот почему: она решила на всякий случай изображать из себя круглую дуру – ведь, по ее представлениям, Гвендолен была глуповата. При этом Дженет переигрывала: таблицу умножения знала даже Гвендолен. А еще Муру приходилось следить за Джулией: вдруг она снова начнет завязывать узлы на своем платке, когда мистер Сондерс повернется спиной? Но та не посмела заняться этим на уроке. Однако главной заботой Мура оставались двадцать фунтов, которые было необходимо найти к следующей среде. Он боялся и думать о том, что может случиться, если они не заплатят мистеру Басламу. Конечно же, им придется раскрыть секрет Дженет, но это еще полбеды. Мур представил себе безжалостный взгляд Крестоманси и его слова, звучащие как приговор: «Эрик, ты ходил вместе с Гвендолен в деревню, чтобы купить драконьей крови? А ведь ты знал, что это незаконно. И ты выгораживал Гвендолен, заставляя Дженет выдавать себя за нее. Ты, Эрик, трогательно заботлив».

Одна только мысль о разоблачении привела Мура в ужас. Но взять денег было негде. Не мог же он нести на продажу серьги, кричащие о том, что принадлежат другому человеку! Если бы он обратился к мэру Вулверкота с просьбой выдать ему двадцать фунтов из фонда, мэр наверняка поинтересовался бы у Крестоманси, зачем мальчику эти деньги. И тогда Крестоманси, безжалостно посмотрев, спросил бы: «Так ты, Эрик, ходил вместе с Гвендолен в деревню, чтобы купить драконьей крови?» В общем, спасения нет.

– Эрик, ты хорошо себя чувствуешь? – уже не в первый раз поинтересовался мистер Сондерс.

– Да-да, – рассеянно ответил мальчик.

Он был вполне уверен, что три неразрешимые проблемы еще не дают ему права считаться больным, хотя чувствовал себя прескверно.

– Поиграем в солдатики? – предложил Роджер после занятий.

Мур был бы не прочь, но не решался оставить Дженет одну.

– Спасибо, но у меня другие дела, – вежливо отказался он.

– Наверное, опять с Гвендолен? По-моему, все уже считают тебя ее левой ногой или чем-то в этом роде, – вяло поддразнил его Роджер.

Муру стало обидно. Эх, знал бы Роджер, что без левой ноги Дженет еще как-то обошлась бы, а вот без Мура ей пришлось бы совсем худо. Следуя за Дженет в комнату сестры, мальчик в очередной раз затосковал по Гвендолен.