Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн - Страница 17

Но это имело значение. Хотя Мур размещал свою оловянную армию весьма хитроумно, стоило только Роджеру перейти в наступление, как безжизненные солдаты Мура валились, подобно кеглям. Они падали группами, толпами, батальонами. Мур яростно передвигал их то туда, то сюда, хватая их пригоршнями и зачерпывая крышкой от коробки, но по-прежнему нес тяжелые потери. Через пять минут от его армии осталось всего три солдата, припрятанные в засаде.

– Да, хорошего мало, – подытожил Роджер. – Это уж точно, – печально согласился его противник.

– Джулия! – позвал Роджер.

– Что? – откликнулась сестра.

Она сидела, свернувшись калачиком в самом потертом из кресел, умудряясь в одно и то же время сосать леденец на палочке, читать книгу под названием «Во власти лам»[6] и вдобавок вязать. Неудивительно, что ее вязание больше всего смахивало на фуфайку для жирафа, заляпанную серой краской шести оттенков.

– Не могла бы ты подвигать солдатиков вместо Мура? – попросил Роджер.

– Я читаю, – ответила Джулия, не вынимая леденца изо рта. – Тут так интересно. Один из них потерялся, и другие думают, что он погиб ужасной смертью.

– Ну будь человеком, – настаивал брат. – А не то я расскажу тебе, погиб он или нет.

– Если ты это сделаешь, я превращу твои подштанники в мороженое, – сладко пообещала сестра. – Ладно, так уж и быть.

Не поднимая глаз от книги и по-прежнему сося леденец, она извлекла из кармана носовой платок и завязала на нем узел. Затем она положила платок на подлокотник своего кресла и снова принялась за вязание.

В следующее мгновение павшие молодцы Мура сами собой вскочили и оправили оловянные мундиры. Это было уже кое-что, но хотелось большего. Например, Мур не мог отдавать своей армии приказы – ему приходилось самому выводить солдат на позицию. Едва ли игрушечным воякам это нравилось: они в ужасе смотрели на мелькающие над ними огромные ладони. Муру даже показалось, что одному из его солдат стало плохо. Но в конце концов мальчику удалось расположить свои войска.

Сражение началось. Казалось, солдаты действительно могут воевать самостоятельно. У Мура в резерве (за подушкой) была рота, которую он отправил в наступление на правый фланг Роджера в самый решающий момент. Но если вояки Роджера достойно приняли бой, то весь резерв Мура пустился в постыдное бегство. Этому примеру последовали и другие их товарищи. Через три секунды вся армия Мура столпилась перед игрушечным шкафом, пытаясь спрятаться в нем, и храбрецы Роджера изрубили ее в капусту. Что удивительно, победитель был в ярости.

– Солдаты Джулии всегда бегут!

– Это потому, что я сама поступила бы точно так же, – объяснила Джулия, закладывая страницу вязальной спицей. – И мне непонятно, почему все остальные солдаты не следуют моему примеру.

– Ну добавь ты им хоть немного храбрости, – попросил ее брат. – А то получается нечестная игра.

– Ты просил только заставить их двигаться, – заупрямилась Джулия.

И тут Гвендолен просунула голову в дверь.

– Мне нужен Мур, – заявила она.

– Он занят, – ответил Роджер.

– Ну и что? Он мне нужен!

Джулия направила на Гвендолен одну из вязальных спиц и начертила в воздухе маленький крестик. Блеснув, он на мгновение повис в воздухе.

– Прочь! – послышался голос Джулии. – Изыди!

Гвендолен шарахнулась от креста и скрылась за дверью. По-видимому, она не смогла устоять перед этим заклинанием. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. С благостной улыбкой Джулия направила спицу на солдат Мура.

– Можешь играть дальше, – подбодрила она мальчика. – Я наполнила их сердца храбростью.

Услышав звуки гонга, Мур пошел за Гвендолен, чтобы узнать, зачем он ей понадобился. Сестра была погружена в чтение какой-то толстой книги, по-видимому недавно изданной, и сначала не обратила на него внимания. Мур склонил голову набок, чтобы прочитать название книги: «Другой мир. Исследования. Серия 3». Тут Гвендолен, смеясь, воскликнула:

– Теперь я вижу, как это работает! Я знаю, что делать дальше!

Она заслонила книгу от Мура и велела ему не совать нос куда не следует.

– Зачем я тебе понадобился? – спросил Мур. – Откуда взялась эта книга?

– Из библиотеки замка, – гордо ответила Гвендолен. – А в тебе я больше не нуждаюсь.

Я собиралась кое-что рассказать тебе о планах мистера Нострума, а возможно, и о моих собственных, но передумала после того, как ты позволил этой жирной зануде Джулии прогнать меня.

– Я и не знал, что у мистера Нострума какие-то планы. Кстати, гонг уже пробил.

– Конечно, у него есть планы, и я слышала о них, иначе зачем бы я писала Крестоманси? Но ты ко мне не подлизывайся – я ничего тебе не скажу, и скоро ты об этом пожалеешь. А с этой свинюгой-подлюгой Джулией я поквитаюсь еще скорее!

И действительно, Гвендолен едва дождалась начала ужина, чтобы отомстить Джулии. Лакей как раз передавал Джулии супницу, когда ее юбка превратилась в змей. Бедняжка завизжала и подпрыгнула. Суп хлынул прямо на змей и растекся вокруг, а отчаянный крик лакея «Господи помилуй!» смешался с грохотом бьющейся супницы.

Затем воцарилась мертвая тишина – если не считать шипения змей. Их было ровно двадцать, и они свисали с пояса Джулии, извиваясь, толкаясь и крутя головами. Все застыли, впившись глазами в Джулию. Она стояла словно статуя, подняв руки вверх, чтобы змеи не добрались до них. Слегка опомнившись, Джулия сглотнула и произнесла слова заклинания. Никто ее за это не упрекнул, а мистер Сондерс даже сказал: «Молодец!»

Подчинившись заклинанию, змеи развернулись веером и застыли – получилось что-то вроде балетной пачки. Тут все заметили, что на нижней юбке Джулии оборван волан – это случилось во время строительных работ в древесном домике – и что она в спешке подшила его красной шерстяной ниткой для штопки.

– Они укусили тебя? – спросил Крестоманси.

– Нет, – ответила Джулия. – Суп сбил их с толку. Если не возражаешь, я пойду переоденусь.

Медленно и осторожно она вышла из столовой, а Милли последовала за ней. Пока лакеи с позеленевшими лицами вытирали пролитый суп, Крестоманси произнес:

– Я не потерплю проявлений злобы за обеденным столом. Гвендолен, ты меня очень обяжешь, если отправишься в игровую комнату. Ужин тебе подадут туда.

Не говоря ни слова, Гвендолен встала и вышла. Поскольку Джулия и Милли так и не вернулись, стол заметно обезлюдел в тот вечер. К вящему разочарованию Мура, на одном конце только и слышно было Бернарда с его вечными акциями, а на другом – мистера Сондерса с его ненаглядными статуями.

Мур заметил, что сестра празднует победу: наконец-то ей удалось произвести впечатление на Крестоманси! Чтобы не утратить завоеванных позиций, она решила продолжить наступление на следующий же день.

В воскресенье все члены семьи принарядились и отправились на утреннюю службу в деревенскую церковь. Чародеям вроде бы не полагается особенно любить церковь и уж точно не полагается творить там заклинания. Но Гвендолен была выше предрассудков, что, по мнению миссис Шарп, было признаком исключительного дарования.

Гвендолен уселась рядом с братом на скамью, отведенную для семейства Крестоманси. В платье с английской вышивкой и шляпке она казалась самой невинностью. Ради пущего благочестия она открыла молитвенник и скромно уткнулась в него.

Завидев Гвендолен, местные жители стали толкать друг друга локтями и перешептываться. Это ее обрадовало – она почувствовала себя знаменитостью. Она сохраняла набожный вид до самого начала службы.

Священник неуверенной походкой взошел на кафедру и начал проповедь унылым, невнятным голосом: «Ибо многие из прихожан не очистились от греха». Увы, это оказалось единственным осмысленным замечанием.

Все так же уныло и невнятно священник принялся рассказывать об унылых и невнятных эпизодах своей юности. Он сравнил их с теми унылыми и невнятными событиями, которые, с его точки зрения, происходят сегодня в мире. Священник посоветовал пастве очиститься от многочисленных грехов (их он забыл перечислить) и вспомнил, к слову, об одной унылой и невнятной истории, рассказанной ему его тетушками.