напарником с шестеркой «фоккеров»-охотников. Снаряд разорвался рядом с кабиной, тяжело ранив тогда еще капитана Микояна. Напарник его в одиночку умудрился

отбить нападение, и пытался довести раненого ведущего до аэродрома, подбадривая его по рации. Степка дотянуть не смог, и теряя сознание от потери крови сел

на заснеженную дорогу. Повезло ему, что при посадке он едва не врезался в санитарные сани, на которых везли девушку фельдшера, едва окончившую мединститут и

только-только надевшую погоны. В данном случае это называлось везение, как бы это не звучало тот момент.

Надо отдать ей должное, они с возницей не растерялись, смогли вытащить Степку из кабины, перевязать и доставить его в ближайший госпиталь. Мой бывший ведомый

выжил, но осколки повредили ногу, вернее колено. Теперь нога у майора плохо гнулась. Мне терять такого летчика не хотелось, тем более медицинская комиссия

списала его подчистую, и я сманил его в Центр, о чем ни капли не жалел. Трудоголиком Микоян был еще тем, одно только освоение реактивных истребителей далось

ему тяжело, но он не бросил летные тренировки. Я выбил ему разрешение на пилотирование самолетов, даже новейших. Более того, тратя все свое свободное время,

он сумел за последнюю неделю даже догнать нас со Стёпкой в пилотаже, взяв себе в ведомые лейтенанта Савельева. Теперь это была слетанная пара, как и у нас с

лейтенантом Раевским.

В общем, получив разрешение, подписанное в верхах, мы сели в Дуглас, и прилетели на тыловой аэродром, где должны были временно базироваться новейшие

истребители, но буквально за пару часов до нас, тут уже побывал Кожедуб со своими летчиками и успел перегнать оставшиеся машины на свой аэродром.

Лететь к линии фронта на транспортнике смерти подобно, мы конечно второй год держим полный контроль воздушного пространства, не отдавая пальму первенства

противнику, одерживая одну победу за другой в небесных схватках, но перешедшие к тактике охотников немецкие летчики очень досаждали нашим тыловым службам.

Удар-отскок, очень результативен в действии. Так что лететь это как выпадет фортуна, повстречаемся мы с ними или нет. Уж больно много их тут развелось,

уничтожил одну, на ее месте встают сразу две пары. Мало опытные, но их много.

Все связные самолеты в разгоне, кроме как выделить старенькую полуторку, командир запасного полка базировавшейся тут части, ничем помочь нам не мог. Спасибо

и на этом, до отмеченной точке на карте, где теперь базировалось подразделение Кожедуба, нужно было преодолеть триста километров фронтовых дорог. Их мы и

преодолевали. Может, хоть механиков и техников догоним, они всего полтора часа назад на грузовиках двинулись к месту дислокации, чуть-чуть не успели

Судя по уже заходящему солнцу, до темноты мы прибыть в часть не успевали. Видимо придётся заночевать в близлежащей деревушке, что не очень хотелось. Этот

район считался не благонадежным. Партизанских отрядов в этих местах отродясь не было, а вот полицейский водилось довольно много.

- На прошлом перекрестке слышал, что танкисты Катукова уже границу пересекли. Регулировщики трепались, - вдруг сказал нам Микоян, вырывая меня из раздумий.

Наша машина как раз остановилась, пропуская на очередном перекрестке артиллерийскую часть, и была возможность потрепаться, что мы и делали. Перед нами стояло

еще около десятка машин, так что шум тягачей не мешал общаться.

Пока офицеры обсасывали эту новость, на Украине части генерала Рокоссовского уже неделю как пересекли границу продолжая наступать, я задумался о последнем не

самом легком, но богатым на открытия и новостях годе.

Ничем особенным нашу встречу со Сталиным описывать не стану. Обычная деловая встреча, нужная скорее для знакомства и изучения «иномрцев», как он нас назвал,

да для выбора линии поведения последующих встреч с ними.

С отцом и Шатуном он общался дольше всех, заинтересовали его те новости в привезенных баулах. Дальше я ничего сказать особо не мог. После встречи мы все

скопом отправились ко мне. Жена, заранее предупрежденная, уже ждала вместе со своей семьей. Было знакомство, было легкое охранение на лице отца, когда ему в

руки дали сверток с агукающим и пускающим пузыри младенцем. До этого слово «дед», для него было пустым звуком, думаю, только в тот момент он осознал, что

именно это означало. С младенцем успели повозиться все, правда, под пристальным взглядом Ани, у нее материнские инстинкты на мой взгляд были несколько

завышены.

Видели у некоторых мам, чада напоминают вставших на задние ноги свинок? Вот тут я подозревал, будет нечто подобное. Ну уж нет, сын мой и воспитанием займусь

я. Пусть дочек воспитывает, если они конечно будут.

Два дня мы отдыхали, знакомились с городом, из правительственного гаража было выделено две машины с охраной. Так что, все эти два дня мы использовали по

полной. Дошло до того что я так и не смог ни разу выкроить время чтобы уединиться с женой.

Дальнейшие месяцы можно бы рассказать за пару дней, да и то не все вместится, но я буду краток.

Начну с самых легких: Дядя Женя, после присяги, и принятия гражданства получил генерал-майора и отбыл на фронт. Насчет преподавания в академии он открестился

наотрез, мол, никогда не отсиживался в тылу, хотя и предъявил методички и учебники для Академии Генштаба за тысяча девятьсот шестидесятый год. Там было все

что нужно. Сейчас воюет на Втором Украинском, уже вырос до командующего ударной армией. Недавно генерал-лейтенанта получил. Слышал его наградили за взятие

сходу Владимир-Волынска.

Толя Суворов, работает в опытном КБ танкостроения, одновременно учась в университете на заочном отделении. Его за все время я видел всего пару раз, у них все

цехи и лаборатории в Подмосковье.

Где работает дядя Олег, я не знаю, но один раз в феврале он заехал к нам, гостил неделю, потом снова куда-то сорвался. Погоны полковника с общевойсковыми

эмблемами, уверенный вид, показывали, что пока у него все хорошо.

Степка Раневский сразу после того двухдневного отдыха что нам дали, отбыл по месту службы.

Проследить, как там у него у меня не получилось, так как сам попал в цепкие руки политуправления, дальше меня завертела круговерть встреч радиовыступлений и

фотосессий. В Центре я числился только номинально, но не забывал появляться там, чтобы не терять летный навык. Заодно выяснил при первом приезде, что у

Степки все в порядке, он уже гордо щеголял в мундире да при погонах младшего лейтенанта. Бессменный руководитель Центра генерал Иволгин мне по секрету

признался, что он две недели не вылезал из ремонтных цехов, изучая самолеты так сказать изнутри, заодно переучиваясь на новые истребители. Все нормативы

Степка сдал на отлично, и теперь по праву носил погоны и знак инструктора.

Отцу дали генерал-майора, и направили в наркомат авиационной промышленности осваивать новые направления по принесенной информации. Встречались мы не часто,

он постоянно пропадал в командировках, но было видно, как дело сдвинулось с мертвой точки.

В армии началась реорганизация, многих видные чиновники и члены совета ставки были сняты или переведены на другие должности с понижением. Некоторых

арестовали, других лишили партбилета. В стране шла перестановка сил, снимались старые консерваторы и ставились молодые реформаторы на должностные места.

Со мной было проще всего, я занялся тем, что любил не меньше полетов - это музыкой. Людей, вернее музыкантов, мне дали конечно из наркомата Берии, но это не

помешало мне за последние месяцы выпустить пять собственных пластинок и семь других исполнителей, принёсших мне славу не только в СССР, но и за границей. Две

моих пластинки были на иностранных языках, в политуправлении решили, что пора мне покорять вершины славы и за бугром. Ноутбук с записью более чем двадцати