Трудное счастье - Холт Виктория - Страница 26

— Всю жизнь терпеть не мог людей, пренебрежительно обращающихся со временем. Непунктуальность — огромный недостаток. Очень рад снова видеть вас, миссис Пендоррик. Мне бы хотелось самому показать вам сад, но, к сожалению, я не в состоянии сделать это. Ходить я не могу, а возить меня в кресле там трудно, ведь сад спускается вниз, к самому морю.

— Ну что ж, в таком случае я с удовольствием полюбуюсь им из окна.

— Когда-нибудь сестра Грей непременно потсажет его вам.

— С удовольствием, — ответила Алтея Грей. — Попросите подать нам чай. Да, вот еще что. Вы свободны, сестра. Думаю, миссис Пендоррик сама разольет чай.

Почтительно склонив голову, сиделка пробормотала:

— Я прослежу, чтобы чай подали немедленно.

Лорд Полхорган согласно кивнул, и сестра Грей вышла из комнаты, оставив нас одних.

— Сначала чай, — объявил старик, — затем уже шахматы. Присядьте. Давайте немного поговорим. Вы уже обживаетесь на новом месте? Вам нравится здесь?

— Очень.

— Как дела в Пендоррик-холле? Все хорошо? — Он проницательно взглянул на меня из-под своих густых бровей.

— Да. А вы полагали, что будет иначе?..

Старый Полхорган уклонился от прямого ответа.

— Всегда трудно привыкать к новой жизни. Должно быть, в Италии у вас все было иначе, и здешняя жизнь кажется вам слишком спокойной и размеренной?

— Я наслаждаюсь этой тишиной и покоем.

— Значит, здесь вам все же лучше, чем на Капри?

— Я была очень счастлива там до тех пор, пока не умерла моя мама. А до этого мне и в голову не приходило, что в моей жизни может быть что-то, кроме безоблачного счастья. Правда, я очень переживала, когда родители отправили меня в школу, но через какое-то время привыкла. А возвращаться домой стало настоящим праздником.

Он одобрительно посмотрел на меня.

— Вы очень разумная женщина. И это обстоятельство весьма радует меня, так как я не выношу глупости.

— Кажется, сестра Грей тоже довольна умна.

— Х-м, пожалуй, даже слишком.

— Разве можно быть слишком умным?

— Иногда я спрашиваю самого себя: почему эта женщина живет здесь? Уж по крайней мере не из горячей привязанности к своему пациенту. Ведь, если говорить на чистоту, то я просто — старый скряга.

Я рассмеялась.

— Ну, если вы сами сознаетесь в этом, то ваши дела не так уж плохи.

— Вы так считаете? Не забывайте, богатый человек всегда окружен Людьми, жаждущими хоть как-то облегчить его карман.

— И вы полагаете, что эта женщина?..

— Да. Я часто думаю об этом. Может, она рассчитывает на то, что я упомяну ее в своем завещании?

Должно быть, мое смущение тут же отразилось и на моем лице, так как старик поспешно сказал:

— Хорош хозяин! Если я и дальше буду продолжать в том же духе, то в следующий раз вы наверняка найдете подходящий предлог, чтобы не приходить ко мне. А я буду очень переживать.

— Я не стану ничего придумывать. Вы прямолинейный человек и всегда говорите то, что думаете. Так что я тоже постараюсь быть откровенной с вами.

— Да, в этом мы с вами схожи. — Он даже крякнул от удовольствия.

Принесли чай, и я принялась разливать его по чашкам. Это моя новая обязанность доказывала, что мы действительно подружились. Казалось, старику доставляло огромное удовольствие наблюдать за мной в такие минуты.

Взглянув в окно, я увидела, как Алтея Грей через сад направилась вниз, к морю. Она сменила свою форму на джинсы и светлую блузку. Неожиданно обернувшись, сиделка заметила меня и приветливо помахала рукой. Я ответила ей тем же.

— Это сестра Грей, — объяснила я хозяину дома. — Полагаю, она свободна на несколько часов?

Он кивнул головой в знак согласия и спросил:

— Она пошла на пляж?

— Похоже, что так?

— Местные жители сразу же недвусмысленно дали мне понять, что не одобрят, если я огорожу свой пляж. Поэтому забор поставлен там, где начинается сад.

— Как в Пендоррик-холле. Действительно, если огородить все частные пляжи, то вдоль берега просто невозможно будет пройти.

— Я всю жизнь считал, что мое — это мое и что я имею полное право сам распоряжаться своей собственностью. Но, должен признаться, местные жители встретили меня поначалу весьма враждебно, и я вынужден был пойти на кое-какие уступки. К старости люди вообще становятся умнее и терпимее к окружающим. Если бесконечно настаивать на своих правах, можно потерять самое ценное, что имеешь в жизни. — При этих словах старик вдруг погрустнел.

— Думаю, вы правы, — согласилась я.

— Взять хотя бы ваших родителей. Вероятно, они действительно были счастливы, несмотря на отсутствие собственного дома, не говоря уже о собственном пляже.

— Что верно, то верно. Мы жили небогато, но тем не менее вполне счастливо.

Лорд Полхорган неожиданно нахмурился, и я подумала, что, должно быть, проявила бестактность. Он вдруг сказал:

— Сестра Грей часто ходит на пляж. А вы?

— Пока нет. Дело в том, что я еще не совсем устроилась в Пендоррик-холле.

— И все из-за того, что я отнимаю у вас так много времени.

— Ну что вы, мне нравится бывать здесь; и я люблю играть в шахматы.

Немного помолчав, старик снова принялся расспрашивать меня о жизни на острове. Меня удивляло, что он слушал мои рассказы как-то уж очень внимательно, а затем буквально засыпал меня вопросами.

Когда чаепитие было закончено, я подвинула к его креслу изящный, инкрустированный перламутром столик и расставила фигуры. Мы принялись за игру, но уже через четверть часа я с удивлением обнаружила, что позиции моего противника довольно слабы. Обрадованная этим обстоятельством, я неотрывно смотрела на шахматную доску, изо всех сил стараясь закрепить свое превосходство. Затем, подняв взгляд на моего противника, заметила, что с ним творится что-то неладное.

— Извините, — едва слышно проговорил лорд Полхорган. — Пожалуйста, извините меня. — Он лихорадочно искал что-то у себя в кармане.

— Вы что-нибудь потеряли?

— Небольшую серебряную коробочку. Обычно она всегда при мне.

Поднявшись, я внимательно огляделась вокруг. Коробочка валялась на полу у самых его ног. Подняв ее, я подала коробочку старику. Он с облегчением вздохнул, торопливо извлек из коробочки маленькую белую таблетку и положил под язык. Затем лорд Полхорган откинулся на спинку кресла, сжав руками подлокотники. Меня охватила тревога, и я уж было потянулась к колокольчику, чтобы вызвать прислугу. Поняв мои намерения, старик отрицательно мотнул головой. Я остановилась в нерешительности.

— Через минуту мне станет лучше, — пробормотал он.

— Но вам же плохо. Может, надо…

Он снова отрицательно покачал головой, а я беспомощно застыла на месте. Через минут пять ему, видимо, стало лучше. Глубоко втянув в себя воздух, старик прошептал:

— Мне уже легче. Еще раз извините.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Просто скажите, чем я могу вам помочь.

— Посидите, через несколько минут все будет в полном порядке.

Я послушно села, с тревогой наблюдая за ним.

В тишине комнаты было слышно лишь тиканье каминных часов. Прошло еще какое-то время, и лорд Полхорган наконец улыбнулся мне.

— Жаль, что это случилось в вашем присутствии. Просто я вовремя не нашел свои таблетки. Должно быть, я случайно выронил их…

— Ради Бога, не извиняйтесь. Это я должна извиниться перед вами за свою беспомощность.

— Не надо огорчаться. Если бы я сразу принял таблетку, не отвлекая вас от игры, то вы бы вообще ничего не заметили, а так…

— Я рада, что все обошлось.

— Вы расстроены? Не стоит, ведь я уже старик и не могу побороть свои недуги. Я достаточно пожил на свете. Но, хотя у меня почти не осталось жизненных сил, мне тем не менее не нравится, когда я теряю таблетки, ведь в один прекрасный день это закончится плохо.

— Это какие-то особые таблетки?

— Нет, они не слишком-то эффективны. Хотя в девяноста случаях из ста все же помогают мне, расширяя сосуды.

— А если они перестанут помогать?