То, что меня не убьёт...-1 - "Карри" - Страница 38

«С интересом наблюдает. Я что, до конца школы с ними воевать должна? Так ведь я и разозлиться могу».

— Ладно, я тебя опять прикрою. Покажи мне твои узлы.

Миль откопала в шкафу коробку со своим забытым рукоделием и отыскала мешочек с вывязанными узлами. Бабушка осторожно разложила готовые вещицы и, указав на некоторые из них, попросила передать их ей из рук в руки, мысленно разрешая добавить к ним свою волю:

— И не забудь в конце добавить — «на благо мне».

Миль, отчего-то оробев, взяла указанные амулеты, и вложила в бабушкины ладони, старательно повторяя: «Возьми их и добавь к ним волю твою на благо мне». Посерьёзневшая Мария Семёновна подержала внучкины узлы, кивнула и сказала:

— Остальное со стола убери. Теперь смотри: это соединяем с этим… видишь, да? Это кладём на это — вот так, вверх ногами, это крепим вслед за этим… читаешь? Нет? Вспоминай! Ты же это знаешь! А теперь дай мне небольшой, с полметра, кусок шнура или нитки, лучше красного цвета. Пропускаем через каждый узел последовательно… и соединяем — чем?

«Кольцом Немезиды?» Зачем, бабушка?»

— Затем, — слегка рассердилась Мария Семёновна. — Могла бы и сама догадаться! В будущем сочинять такие заклятья изволь сама — все ингредиенты тебе знакомы, из них можно составить что угодно… почти что угодно, от послания до приговора. «Кольцом» я объединила действие всех шести узлов, обернула их на злодея и исключила твоё вмешательство в работу заклятия — во благо твоё, чтобы ты не передумала. Теперь ты можешь сделать для твоих глупых одноклассниц только одно: предупреди их, что отныне пострадает каждый, намеренно делающий тебе зло. Они не поверят сразу, поэтому укрепи своё сердце: тебе станет их жаль. Но это заклятье ты не обратишь, я его спрячу от тебя. Вот так: …

Нитки в руках бабушки знакомо поползли, побежали, растворяясь в воздухе… Вот уже и нет ничего.

— Чтобы найти его, тебе надо ещё многому научиться. А мне на какое-то время станет спокойнее.

Бабушка знала свою внучку: одноклассниц стало действительно жаль. Миль с самого утра предприняла попытку уберечь их от глупостей — до прихода учителя написала на доске:

«Может, хватит меня доставать? Я ведь никому из вас ничего не сделала. Предлагаю мир. По-хорошему». Потом подумала, что, скорее всего, зря старается, и подстраховалась.

Когда пришла Никитина, Миль протянула ей записку: «Ты лучше всех знаешь, что я права. Пожалуйста, поддержи меня.» И встала возле доски. Так, чтоб обратили внимание.

Девчонки влетали в класс, занимали свои места, выкладывали учебники и прочую канцелярию… И рано или поздно замечали необычную позицию Миль. Вот собрались в кружок, обсудили. Скоро звонок, учитель вот-вот придёт… Похоже, бабушка и тут права, всё зря, её попытку расценили как проявление слабости. Глазёнки посверкивают зло и непримиримо, губы сжаты и искривлены нехорошими улыбочками… Полетели в Миль и отскочили от неё несколько скомканных бумажек. Вот вошёл и поздоровался Серёга — он всегда приходит последним, носит его где-то. Прочёл. Спросил:

— И как? — На её отрицательное движение кивнул: — Кто бы сомневался. Не бойся, я с тобой.

Миль ему улыбнулась. Защитник, ёлки… За него и попадает.

Однако! Ольга сделала свой ход — подошла к своим, те тотчас стянулись к ней, выслушали… И отошли с упрямым выражением на лицах. Ольга повернулась к Миль, встретила её взгляд и развела руками. Миль ей благодарно кивнула. Так…

Хлопнула в ладоши — очень громко, есть такое положение ладоней, при котором хлопок звучит почти как выстрел — весь класс повернулся к ней. Не оборачиваясь, махнула рукой, меняя надпись на доске. По лицам увидела, что эффект достигнут: класс оторопело прочёл:

«Как хотите. Не говорите потом, что вас не предупреждали: всякий, кто попытается причинить мне зло, пострадает сам. Выбор за вами».

Грянул звонок, за дверьми послышались шаги учителя. Миль улыбнулась, щёлкнула пальцами — надпись на доске растаяла. К приходу учителя в классе было так тихо, что педагог спросил:

— А что случилось?

Конечно, они не могли сдаться вот так просто, атаки последовали сразу. Серёга напрягся, но Миль только качнула головой — не надо. Она не разбиралась, кто из них что отмочил — ответ всякий раз следовал незамедлительно: кого поразила головная боль, кого — боль в животе, одна из девчонок за минуту покрылась огромными прыщами, на другую напали и покрыли её сплошь рыжие тараканы — она визжала до обморока. Мальчишки, в травле не участвовавшие, тихо радовались своему счастью.

Миль смотрела на этот кошмар печально. Переглядываясь с Ольгой, пожимала плечами — ничем не могу помочь. На другой день ей намазали стул чем-то чёрным и жирным, но не доверять школьной мебели вошло у неё в привычку, а отмывать стул пришлось дежурным — и это были единственные пострадавшие за глупую выходку. Попытка подставить ей ножку привела к перелому ноги, попытка толкнуть на лестнице — к двум переломам, и хорошо, что не шеи, а лишь конечностей. Когда её облили спиртом и поднесли спичку, ожоги получили сразу трое: их форма вспыхнула разом, а у Миль попозже мирно высохла на батарее. При попытке ткнуть в неё шилом нападавшая проткнула себе руку и потеряла много крови…

Бабушка забирала и приводила внучку на уроки с каменным выражением лица. Только раз горько сказала ей:

— И это — дети. Современные дети. Представляешь, что творилось в средние века?

«Мы с тобой нарушили правила. Наверное, не надо было светиться?»

Бабушка подняла бровь:

— Наверное. Но иначе они выжили бы тебя из школы. А за что? Лестница, огонь, шило… Это что — детские шуточки? Заметь, более-менее невинные выходки повлекли адекватные наказания. Попытки убить приведут к соответствующим мерам. Если они этого не понимают — что ж… Это их выбор.

«Ба, да фиг с этой школой! Обойдусь!»

— Нет, не обойдёшься! По законам этого государства каждый ребёнок должен учиться, если он нормальный — в нормальной школе, а если недоумок — в школе для недоумков. И родные обязаны обеспечить ему такую возможность, а если не могут — у них отнимают ребёнка и он всё равно будет учиться, потому что государству нужны грамотные люди, которые могут работать и создавать те или иные ценности. Идиотов государство содержит, но ты ведь не идиотка? Хочешь всю жизнь прожить под надзором с таким клеймом и соответствующим отношением? У них, знаешь ли, права имеются только на бумаге, а на деле у тебя будет столько прав, сколько тебе дадут… А насчёт правил… Есть хорошая английская поговорка: если правила не позволяют выигрывать, надо менять правила. Кроме того, я же не настаиваю, чтобы ты училась на одни пятёрки.

И Миль ходила на уроки, как по приговору суда. Результат заклятия уже бросался в глаза — в классе стало свободнее. Никто пока не погиб, но Миль, лопатками ощущая ненавидящие взгляды, с ужасом ожидала продолжения.

Расстроенная, она попала под ноги какому-то торопыге-старшекласснику, и он сбил её с ног. Сидя на полу, она потирала ссадину на коленке, чувствуя, как выступает кровь. Серёга проталкивался к ней, но сбивший её подросток уже ухватил девочку, поднял и потащил в медпункт, расстроенно выговаривая ей по пути:

— Ну вот где были твои глаза? Мелочь пузатая! Надо же смотреть, куда прёшь, люди же везде! …Больно, да?

Было, конечно, больно, но Миль улыбалась ему так радостно, что он растерялся. А как же не радоваться — нормальный человек встретился, ушиб — и переживает. И ничего ему за это не сделалось!

Одноклассники задумались.

Директор, наконец, обратил внимание на высокий травматизм в одном конкретном классе, в школе ввели уроки по основам безопасности. Объясняли, как хрупок человеческий организм, как интересно устроен, как легко его повредить, как уникальна каждая жизнь и как бережно надо относиться друг к другу. Умереть нетрудно, но это так страшно, больно и окончательно… Думаете, вы бессмертные?

Половина девчонок отсутствовала.