Розы во льдах - Лейкер Розалинда - Страница 16

Анна давала инструкции полдюжине женщин, заполнивших дом.

– Здесь почти чисто, хотя, конечно, есть немного пыли и паутины. Надо помыть стены и мебель, отскрести шкафы, затем хорошо вымыть пол. Все должно сверкать свежестью, Окна маленькие, но их нужно открыть, чтобы все скорее высохло. Потом приходите в Нилсгаард, я передам матрац, белье и посуду. – А что делать с чердаком? – осторожно спросила одна из служанок; остальные переглянулись.

– Там ничего не трогайте. Это просто кладовка. Мисс Стюарт она не понадобится.

Служанки принялись за дело. Одни стали спускаться к заливу с ведрами, чтобы набрать воды, другие доставали большие кастрюли, чтобы согреть ее. Одна женщина заложила в печь сухую березовую кору и несколько поленьев, а Бет наблюдала за процедурой, понимая, что должна овладеть искусством обращения с железным чудищем, если придется самой готовить пищу.

– А где берут питьевую воду? – спросила она.

– Я покажу, – ответила Анна.

Недалеко от дома, как оказалось, наxодился маленький источник, бивший прямо из-под земли. Бет зачерпнула руками воду, она была холодной и кристально чистой.

– Я пойду на причал, распоряжусь, чтобы доставили багаж, – сказала она, вытирая руки платком. – И куплю продуктов.

Анна показала дорогу вдоль берега озера, и Бет пошла по узкой тропинке, которой не часто пользовались люди.

Когда она пришла к причалу, пароход уже отплыл. Ей удалось найти человека с повозкой, который согласился доставить ее вещи Услыхав, куда нужно везти багаж, он недоуменно уставился на Бет.

– В этом доме никто не жил лет пятьдесят, – заметил он.

– Мне говорили, – ответила Бет с вызовом. – Пожалуйста, обращайтесь осторожно с этим ящиком! – Там находились принадлежности для рисования. Но человек не хотел переключаться на другую тему:

– Это плохое место…

Бет притворилась, что ей ничего не известно.

– Дом сухой, не протекает, и для моих целей прекрасно подойдет.

– Последняя женщина, которая жила там, сошла с ума. Впала в дикое безумие.

Бет внутренне содрогнулась, но не выдала страха:

– Бедняжка! Даже в такой красивой и спокойной долине, как Тордендаль, случаются трагедии.

– Ха, это уж точно! – Он облокотился о телегу и лениво положил ногу на ногу, приготовившись к долгому разговору, который так любят деревенские жители. – Вот совсем недавно фру Джину Холстейн – она стала фру Рингстад – нашли утонувшей в озере. Я считаю, что она упала в воду в Черном Заливе и течением ее снесло к подножию Торденгорна…

– Не может быть! – хрипло воскликнула Бет. Слова возницы, произнесенные лениво, как бы между прочим, повергли ее в шок, а то, что он связал Черный Залив с этой трагедией, было просто невыносимо.

Возница, прищурив глаз и артистически сплюнув перед собой, всем видом демонстрировал желание продолжить беседу.

– Вы не жили в этой долине, а хотите спорить, может ли течение отнести тело из Черного Залива к месту, где высится гора. Это озеро питается водопадом Торденгорна и кончается там, где начинается река, впадающая в пролив. – Он указал рукой на запад – туда, где она недавно проплывала на пароходе.

– Но озеро питается не только водопадом, – продолжал он. – В нем есть источники, а то и подземные реки, поэтому никто не знает его глубины. Она может быть с высокую гору – таковы многие фиорды. Я считаю, что течение могло вынести тело из Черного Залива на открытую часть озера, а там глубинные потоки подхватили его, как мячик, пока не прибили к скалам. Там его и нашли.

Бет ужаснулась кощунственному сравнению тела бедной утопленницы с мячом. Но собеседник, видно, не думал об этом, его задачей было убедить гостью в непредсказуемости течений в озере Торден.

– Значит, еще не доказано, что Джина Рингстад утонула в Черном Заливе, – сказала Бет.

– Доказательств нет, но я уверен, что так оно и было.

– А мне кажется, что вы ошибаетесь, – решительно возразила Бет, вспомнив, как Анна говорила, что Джина с детства боялась Черного Залива и никогда не подходила близко к нему. – Теперь займитесь, пожалуйста, моим багажом, у меня есть еще дела. Она направилась к магазину, но вскоре услышала голос возницы:

– Может быть, и так, но не советую верить всему, что говорят в Нилсгаарде. – По его тону Бет поняла, что ее собеседник уязвлен и раздражен тем, что не сумел произвести на нее должного впечатления. – Никто не доказал также, что это было убийство, но поверьте мне, что ее могли затащить туда и столкнуть в залив.

Бет повернулась, словно ее ударили:

– И кого, смею спросить, вы обвиняете в этом ужасном преступлении?

Ее вызывающий тон не смутил рассказчика. Он, не мигая, выдержал ее гневный взгляд.

– Никого не обвиняю, – ответил он нараспев. – Факт остается фактом, и пусть в нем разбираются другие. Я знал Джину Холстейн с малых лет, она была не из тех, кто кончает жизнь самоубийством. На этой телеге она каталась много раз. Только за два дня до того случая нагнал ее на дороге и подвез до дома. Ее то-то угнетало, это я заметил, но кончать с жизнью она не собиралась. Напротив, говорила, что хочет переделать кое-что в Нилсгаарде.

– Значит, это был несчастный случай, – резко ответила Бет, ее всегда раздражали сплетни досужие толки. – Так мне сказали, и все так считают.

– Нам не запрещается верить всему, чему заблагорассудится, – не сдавался возница, укладывая первый чемодан в повозку. – Минут через двадцать ваши вещи будут в Доме у Черного Залива.

Бет не ответила и поспешила удалиться, сознавая, что он был рад закончить разговор на этой ноте, оставив за собой последнее слово.

Колокольчик на двери магазина зазвенел, когда она входила. Хозяин и его жена неторопливо обслуживали покупателей. Когда подошла очередь Бет, магазин наполнился новыми людьми. Жена хозяина с любопытством оглядывала гостью и, наполняя бумажные па-кеты, не могла удержаться от вопросов.

– Вы, должно быть, та шотландка, которая хотела поселиться в доме на Бугре?

– Да.

– Жаль, что он сгорел.

– Согласна.

– Нашли другое место?

– Нашла.

Большой каравай хлеба был последним в списке покупок Бет.

– Куда доставить продукты?

Женщина держала наготове карандаш – не потому, что не знала наперечет всех в деревне, но затем, чтобы скрыть любопытство. Ее очень занимал вопрос, кто осмелился приютить иностранку.

– В Дом у Черного Залива.

Пальцы женщины разжались, карандаш выпал, она нагнулась, чтобы поднять его. Все покупатели дружно уставились на Бет, а хозяин произнес вместо жены:

– Мальчик сейчас же доставит покупки, фрекен.

Бет чувствовала на себе взгляды собравшихся и представила, что будет говориться за ее спиной. Она вспоминала, как гувернантка сказала, что Джулиана была свидетельницей смерти матери и потеряла дар речи от шока. Она, должно быть, видела, как мать упала с берега в залив и скрылась под водой, и пережила ужас от того, что не могла помочь. Это делало случишееся вдвойне трагичным. Анна пригласила Бет побыть в Нилсгаарде, пока дом не будет полностью готов, но Бет решила, что погуляет немного и лучше познакомится с окрестностями. Она спустилась к озеру, стараясь запомнить каждый выступ, вспоминая местные названия, хотя и не знала, к чему конкретно они относились. Вскоре она поняла, что кто-то за ней идет, и сразу догадалась, кто это мог быть. Бет остановилась и, не оборачиваясь, протянула назад руку. Послышался легкий шорох, и рука Джулианы коснулась ее ладони.

Бет улыбнулась девочке.

– Приятно гулять не в одиночестве, – сказала она. – Надеюсь, что ты поможешь мне отыскать дикие цветы, которые я хочу нарисовать.

Джулиана остановилась, сорвала лютик и протянула ей. Бет приняла цветок и вспомнила игру, в которую играла в детстве: надо было приложить лютик к подбородку, и, если оставалось желтое пятно, это означало, что человек любит масло. Они поиграли, потом Бет объяснила, что ей нужны более редкие цветы, которые росли на труднодоступных скалах и высоко в горах или на болотах. Джулиана энергично кивала. Так, держась за руки, они свернули назад к Нилсгаарду. Время пролетело незаметно. Бет произносила имена утесов, а Джулиана утвердительно или отрицательно кивала головой. Вскоре Бет знала названия интересовавших ее мест. Она чувствовала, что Джулиана тоже довольна прогулкой, но маленькое личико оставалось серьезным, вызвать на нем улыбку было нелегко.