Убить эльфа - Демченко Оксана Б. - Страница 7

— А ты будешь жить долго и с икотой меня вспоминать, — без особой злости ответила Нора, охотно сбрасывая на гнусную бабу свой ночной страх в виде вполне действенного темного пожелания. Почему-то всерьез мстить не получалось. Было что-то очень искреннее в обвинениях охранницы. Гнев? Непонятно за что. Но рыжих, избивших ее вчера, Нора наказала с большим азартом, чем эту, отстоявшую несколько часов без движения, уже получившую свое. Нора вздохнула и закончила фразу: — Как подумаешь гадость, сразу…

— Ык…

— Вот так, — копируя ласковый тон красавицы, сообщила Нора. — И это не исчезнет, даже если я умру.

— Ык…

Не будь жутких снов и отчаяния, сгибающего и опустошающего куда сильнее физической боли, Нора никогда бы не поступила подобным образом, не прокляла. Но сны были. И новую волну чужой — да и закипающей своей, ответной — злобы пришлось погасить так, быстро и решительно. Нора давно усвоила, что существует некий порог эмоционального накала, перейдя который она себя плохо контролирует. Миновав его, она может пожелать что-то непоправимое. Окончательное. Бабушка Лора, добрая душа и умница (пока не затевала своих странных разговоров о Расколе), учила стравливать злобу без вреда для людей. Или хотя бы ограничиваться мелочами. Вроде икоты.

— Следуй за мной, — куда более мрачным голосом предложила брюнетка. И добавила закономерное «ык». Вместо слова «тварь», не иначе…

Директором колледжа — кстати, в высоком звании полковника — оказалась роскошная рыжеволосая ведьма лет сорока… или пятидесяти? Поди пойми. Настоящая, сильная, стройная и холодная, как ледяной айсберг. На провожатую, давящуюся икотой даже теперь, когда пришлось вытянуться по стойке «смирно», директриса глянула с умеренным интересом. Как на малоценную вещь.

— Сержант Марша Тивис… Опять! Сколько раз я тебя предупреждала: не доводи моих малышек до крайности. Уволю. Не в запас, а в связи с нарушением дисциплины — сдохнешь на помойке.

— Ык…

— Ох ты, и меня почти вслух назвала тварью? Не отводи взгляд, я тебя знаю и без этих глупостей с чтением мыслей, было бы что читать! — Рыжая директриса пренебрежительно усмехнулась уголками губ, с напускной задумчивостью изучила свои безупречные алые ногти. — Так, подумаем без спешки.

Нора сжалась и тоскливо глянула на Маршу. Злодейку было уже здорово жаль. Потому что по сравнению с этой полковницей она — воплощенная доброта и кротость. Даже свою холодную манеру говорить, едва разжимая губы, скопировала с директорской. Но в исполнении брюнетки ласковый голос настораживал, а вот при первых звуках воркующего тона хозяйки огромного кабинета хотелось бежать прочь, без оглядки, далеко и не останавливаясь.

— На кухню, — закончив рассматривать лак на мизинце, сообщила свое решение директриса. — В часть сопровождения дагов, север провинции, лагерь двадцать семь — девять. Иди. Я оповещу там кого следует, что ты не совсем ведьма. И работала в юности по… специальности.

— Не надо, — залепетала брюнетка. — Умоляю.

Она поникла, затем решилась, рухнула на колени и поползла к столу, торопливо обещая исправиться и уговаривая простить ее. Директриса не мешала. Сидела у стола, лениво качала алую туфельку на пальцах красивой стопы с высоким подъемом и наблюдала. Довольно усмехнулась, лишь когда женщина подползла к самым ногам.

— Я еще подумаю. И ты подумай, перед кем себя выставлять ведьмой, а перед кем ползать, не затевая споров. В гордость мы играем… В незави-исимость. В собственную зна-ачимость мы порой необдуманно верим, — насмешливо растягивая слова, сообщила директриса. Добавила куда более деловым тоном: — Ползи к главному входу. И там стой до вечера. На коленях, само собой. Текст помнишь?

— Да, — с явным облегчением кивнула Марша. — Я жалкая тварь. У меня нет способностей. Я здесь из милости.

— Именно. Ну ползи.

Нора посторонилась, открыла дверь кабинета и с ужасом проследила, как женщина ползет по ковру, не переставая повторять одни и те же слова. Громко, отчетливо.

Еще сильнее захотелось домой. Да лучше умереть в Юльске от удушья, чем стать такой, как эта полковница.

— Садись, детеныш, — усмехнулась обладательница алых ногтей и указала на удобное кресло напротив своего. Точнее, под углом к нему, у невысокого круглого столика, к которому рыжая полковница уже переместилась.

Нора аккуратно устроилась на краешке мягкого кожаного сиденья, размерами больше похожего на диван. Скользкая и излишне мягкая подушка, впрочем, немедленно проглотила девочку, обняла со всех сторон, втянула, погрузила в самые недра ловушки. Сидеть так было вроде бы удобно. Вместе с тем возникало ощущение плена и полной зависимости от воли хозяйки кабинета. Казалось, невозможно даже выбраться из объятий кресла без посторонней помощи.

Да еще это словцо — «детеныш». Странное, однажды уже произнесенное другим человеком. Роном.

Пока Нора пыхтела и боролась с креслом и мыслями, директриса успела ее рассмотреть. Пристально, бесцеремонно и молча.

— Итак, нет смысла проводить отбор, — вздохнула она наконец. — Ты ведьма, черная — потенциально, по крайней мере. Вопрос в ином. Годишься ли ты для своего высокого предназначения? Для борьбы, которую мы ведем без надежды на скорую и окончательную победу. Без уверенности в награде и повышении. Ты — тонкокожая неженка, не знающая силы нашего врага. Тебе эту дуру Маршу жаль. А мы ведь на службе. Мы людей подозреваем и даже убиваем, детеныш.

— Я думала… — испуганно пискнула Нора.

— Само собой, прежде всего мы ищем и обезвреживаем эльфов, — кивнула директриса. — Но у них есть пособники и сторонники. Есть глупцы, купившиеся на их золото и иные посулы. Знаешь, вчера, когда ты шла через парк, жалея себя и хныкая, я была здесь, смотрела в это окно. И сочла, что ты нам не подходишь.

Рыжая ведьма решительно сбросила одну туфельку, затем вынула ногу из второй и поглубже утонула в соседнем кресле. Некоторое время молча изучала окно, словно заново перебирая вчерашние свои наблюдения и сомнения. Вполне точные и обоснованные, по мнению Норы.

Директриса вздохнула, виновато развела руками. Вот и кончился отбор…

Нора почти обрадовалась: скоро она снова вернется в Юльск! И не будет ни колледжа, ни ужасной присяги, ни ползающей по коридору икающей Марши.

Не будет? Тогда почему она здесь? Выставить за порог можно, не приглашая в свой кабинет.

— Все изменилось, — сухо бросила директриса. И добавила ровным голосом, без выражения: — Ночью. Сегодня. Кстати, как ты спала?

— Кошмары, — кое-как выдавила одно слово Нора, подавшись вперед.

По спине снова ползла холодная капля пота. Не поедет она в Юльск. Не поедет, точно. Все действительно плохо. Даже, пожалуй, окончательно плохо… Не во сне — в реальности. Разве хоть раз обманывало чутье?

Рыжая мельком отметила смену оттенков отчаяния на лице новой ученицы. Чем быстрее и глубже, тем сильнее дар, это она знала наверняка. И осталась весьма довольна результатом.

— Итак, ты ведьма. Не вижу смысла щадить тебя. Жизнь надо принимать такой, какова она есть на самом деле. Вот экран. — Алые ногти блеснули, когда пальцы задействовали пульт в подлокотнике. На дальней стене разошлись две большие панели. — Я дам тебе просмотреть полную рабочую запись. Получила ее с курьером час назад. Сама еще не видела, только прочла сопроводительное письмо. Сокращенная версия видео, без тяжелых подробностей, пойдет в вечерних новостях. Прими мои соболезнования, хотя в адрес ведьм их не принято высказывать. Но всех в одну ночь…

— Да кому нужен наш Юльск? — Нора в последний раз отчаянно попыталась не поверить в сбывшийся кошмар.

— Я тоже виновата, — сухо и зло сказала рыжая. — Следовало съездить и проверить лично. Были сигналы… Мы тоже подумали: кому нужен ваш гнилой городишко? И отправили одного наблюдателя. Ты знаешь его как Рона. Знала. Он не вернулся с задания, хотя был вполне опытным дагом. В звании капитана, кстати. И не провинциальная заштатная часть — корпус «Ясный день», элита.