Стоунхендж - Корнуэлл Бернард - Страница 73

Орэнна и Сабан кушали вместе с Керевалом и его людьми. Скатэл был недоволен присутствием женщины в пиршественном зале, но Керевал успокаивал недовольного ворчливого жреца.

— Она одна из нас, — сказал он, — одна из нас, и это только сегодня ночью. Кроме того, — добавил он, — разве судьба Орэнны не связана с возвращением сокровищ?

Ленгар пришёл в зал после наступления темноты. Помещение, изобилующее закутками, освещалось двумя большими кострами, от которых поднимался дым вверх к черепам с красными отблесками от света пламени. Дым петлял и клубился среди черепов, прежде чем устремиться в отверстие в острие крыши. Угощение было отличным, напиток крепким, и люди Керевала были в отличном настроении, когда Ленгар пришёл в сопровождении шестерых копьеносцев. Вождь Рэтэррина был одет для битвы, бронзовые пластины поблёскивали на его рубахе, а перья орла свисали с лезвия копья. Он ударил древком копья по одному из входных столбов, призывая к тишине.

— Люди Сэрмэннина! — закричал он на языке Чужаков. — Вы прибыли сюда за своим золотом! За своими сокровищами! И они у меня!

Раздался одобрительный гул голосов. Ленгар позволил ему продлиться какое-то время, затем улыбнулся.

— Но я согласился вернуть сокровища, когда вы привезёте мне храм.

— Мы привезли его! — закричал Скатэл.

— Вы привезли его большую часть, — сказал Ленгар, — но один камень утерян. Один камень у вас украли.

Гул голосов стал недовольным, настолько, что копьеносцы позади Ленгара выдвинулись вперёд, чтобы защитить своего вождя, но Ленгар отклонил их обратно.

— Обладает ли храм силой, если потерян один из камней? — спросил Ленгар. — Когда мы хороним тело врага, мы отрубаем ему руку или ступню, и он становится неполным. Зачем? Чтобы дух умершего не имел силы. А теперь храм неполный. Может быть, Эрэк не признает его!

— Он узнает о нём! — настаивал Скатэл. Главный жрец встал, он кипел гневом. — Он видел, как мы перемещали его! Он видел нашу работу!

— Но он ведь может рассердиться из-за утраченного камня? — предположил Ленгар, затем грустно покачал головой. — Я хорошо обдумал это, поговорил со своими жрецами, и мы вместе нашли решение, которое позволит вам забрать золото в свою страну. Разве вы не за этим сюда прибыли? Увезти золото домой, и быть там счастливыми?

Он сделал паузу. Скатэл был озадачен и ничего не сказал. Керевал поднялся.

— И каково ваше решение? — вкрадчиво спросил вождь.

Ленгар улыбнулся.

— Мне необходимо привлечь Эрэка к его храму. К храму, который не завершён. А как лучше привлечь его к нам, как не его невестой? — он указал на Орэнну. — Отдайте мне эту женщину, — сказал он, — и я отдам вам ваше золото. Я дам вам ещё кое-что! Вы отправитесь обратно намного богаче, чем были до того, как золото было украдено — сегодня же ночью! — он указал копьём на Сабана. — Ты должен привести ко мне Орэнну.

— Нет! — закричал Сабан. Теперь он понял, зачем Ленгар послал людей украсть камень, и ещё он понял, что никто не поверил в его рассказ. — Нет! — снова выкрикнул он.

— Пришли её ко мне, — сказал Ленгар Керевалу, — и я отдам вам сокровища.

С этими словами он вышел наружу, сорвав с петель кожаный занавес, подвешенный над входом.

— Нет! — в третий раз закричал Сабан.

— Да! — так же громко прокричал Скатэл. — Да! А для чего ещё Эрэк сохранил ей жизнь в Храме Моря? Ни одна невеста никогда не была отвергнута за всю историю нашего племени! В этом была какая-то цель, и теперь мы знаем, что это за цель.

— Она нужна ему не для Эрэка, — выкрикнул Сабан, — а для самого себя!

Льюэдд стоял рядом с Сабаном, добавляя свой голос к протесту, а некоторые из гребцов Льюэдда, мужчины, в течение пяти лет перевозящие камни через море и земли, стучали по застеленному камышом полу, поддерживая Сабана. Но воины, прибывшие, чтобы сопровождать сокровища домой, не смотрели ни на Сабана, ни на Орэнну. Они опустили глаза.

Скатэл сплюнул.

— Пять лет, — закричал он, — рабского труда, чтобы получить обратно наши сокровища. Мы потратили много крови и усилий. Мы сделали то, о чём говорили, что это никогда не может быть сделано, и теперь мы должны отказаться от награды? — он указал костлявым пальцем на Сабана. — Для чего Эрэк сохранил ей жизнь? Какова была его цель, как не для нынешнего момента?

— Это хороший вопрос, — тихо сказал Керевал.

— Это делается не ради Эрэка, а из-за вожделения моего брата! — прокричал Сабан, но его протест был заглушён голосами воинов. Только сокровища были важны для них, больше ничего.

Орэнна стояла с Лэллик, убаюканной у неё на руках. Она дотронулась до руки Сабана.

— Это неважно, — спокойно сказала она, — посмотри!

Она взглянула наверх на освещённые пламенем черепа, туда, где дым уходил через отверстие в крыше.

— Что? — спросил Сабан.

Орэнна подарила ему одну из своих нежных улыбок.

— Сейчас вечер, — тихо сказала она, — а ведь чары Лаханны не действуют при солнце, так ведь?

Она знала, что Ленгар раздавил амулет Дирэввин, и скривилась, когда услышала об этом.

— Тем хуже для него, — тогда сказала она. А сейчас она пыталась ободрить Сабана. — Он бросил вызов богам, а боги не любят, когда ими пренебрегают.

— Вытащите её наружу! — закричал Скатэл, нетерпеливый от задержки, и Карган, предводитель копьеносцев Керевала, кивнул своим ближайшим соратникам.

— Оставьте её! — приказал Керевал.

Орэнна всё ещё смотрела в лицо Сабану.

— Всё будет хорошо, — сказала она, и направилась к выходу с Лэллик на руках. Льюэдд подхватил на руки Леира. А Сабан рванулся за Орэнной и схватил её за руку, попытавшись потянуть её обратно. — Ты не сможешь остановить меня сейчас, — сказала она, вырываясь от него.

— Я скорее убью тебя, чем отдам ему, — сказал Сабан. Он никогда не мог простить себе судьбу Дирэввин, а теперь он должен был позволить Орэнне отправиться в постель к своему брату?

— Эрэк желает, чтобы я была там, — сказала Орэнна.

— Эрэк хочет насилия над тобой? — прокричал Сабан.

— Я доверяю Эрэку, — спокойно произнесла Орэнна. — Разве вся моя жизнь не его подарок? Разве может случиться что-то плохое? Надо мной не будет насилия. Эрэк не допустит этого.

Керевал порывался остановить их, но вождю было нечего сказать. Ему нравились и Сабан, и Орэнна, но его племя принесло многочисленные жертвы, чтобы получить своё золото обратно, а теперь добавляется ещё одна жертва. Ему хотелось сказать, что ему очень жаль, но слова не шли с его языка, и он просто отвернулся. «Скатэл прав, — подумал вождь. — Орэнна всегда была предназначена, чтобы умереть для Эрэка, и она получила годы жизни после спасения в Храме Моря, так вероятно нет ничего такого ужасного, как кажется. Намерение бога было скрыто, даже загадочно, но теперь оно стало ясным. Рок неумолим».

В пиршественном зале стояла тишина, когда Орэнна приподняла занавес. Она нырнула под него, а Льюэдд с Сабаном последовали за ней в ночь, и увидели Ленгара, ожидающего в нескольких шагах. По бокам от него стояли его увешанные бронзой воины, которые окружали пиршественный зал с копьями и луками в руках. У некоторых в руках были факелы, освещавшие безлунную темноту. Они пьяно насмехались над Сабаном, который посмотрел на небо.

— Луны нет! — сказал Сабан.

— Всё будет хорошо, — спокойно сказала Орэнна. — Я знаю. Эрэк не оставит меня.

— Веди её ко мне, — сказал Ленгар.

Сабан колебался, а Орэнна двинулась вперёд, и спокойно пошла к высокой фигуре Ленгара, чьё лицо выражало триумф.

— Я говорил, что ты приведёшь её ко мне, Сабан, — сказал Ленгар. — Что ты за баран.

Он кивнул головой, и четверо его воинов оттолкнули копьями Орэнну от Сабана. Они толкали её к Ленгару, а в это время другие воины, от их дыхания веяло хмелем, схватили Льюэдда и Сабана и повели их через окружение воинов. Сабан оглянулся, и увидел, что Орэнна стоит между двумя воинами за спиной Ленгара.

Сейчас Ленгар не обращал на неё внимания. Вместо этого он бросил взгляд на пиршественный зал и поднял своё копьё.