Любовь прекраснее меча - Легостаев Андрей - Страница 45

Которых у вас, сэр Радхаур, нет. Но у меня есть связи с морским королем Лером, я постараюсь возвратить вам перстень.

— Правда? Вы сделаете это? Вы вернете мне отцовский перстень?

— Обещать не могу. Но постараюсь.

Радхаур посмотрел в сторону пиратских кораблей — они удалились настолько, что превратились в неразличимые жирные точки, словно улитки, ползущие по бескрайней глади воды.

Как досадно все получилось — и винить некого! Не появись не вовремя пираты, Этвард не толкнул бы Ламорака. Но сэр Дэбош подарил надежду — очень жалко терять такую возможность перемещаться из страны в страну! Тем более, что перстень — фамильная драгоценность, передаваемая из поколения в поколение и бережно сохраняемая. А он потерял ее, не сберег!

Радхаур не знал, что Ламорак уронил всего лишь красивую подделку, ни на что ни годную.

Настоящий перстень, подмененный на фальшивку ловкими руками сразу после того как наследник Алвисида переступил порог каталога, лежал в ковчеге Фоора.

Верховный координатор понимал, что поступать так не должен, но не мог удержаться. Ловкач, заменивший волшебный предмет на фальшивый, никогда уже никому ничего не расскажет, а наследник Алвисида уверен, что перстень лежит на дне ирландского моря.

Фоор отныне единственный хозяин волшебного коридора Алвисида. Он заслужил это!

В Уиклоу — ирландский порт — прибыли глубокой ночью.

Для путешественников уже были приготовлены удобные, аж с постелями, кареты со знаками Алвисида на дверцах, запряженные четверкой лошадей каждая.

До Фёрстстарра добрались лишь к вечеру следующего дня, неоднократно меняя лошадей. То есть, прибыли в Лимерик, до каталога было еще несколько миль.

Бриттов поселили на ночлег в особняке ирландского рыцаря, исповедующего алголианство. Радхаур с сэром Фоором и чудесным шаром продолжил путь. Все сильнее в груди Радхаура пело знакомое «тиии-тии-тиии»— он приближался к одной из девяти частей Алвисида.

Шар был внесен без всякой помпы, с черного хода, под покровом ночи.

Немногочисленные посвященные хэккеры остались молиться обретшей наконец законное место реликвии. А виновник их торжества вернулся с Фоором в Лимерик, чтобы утром посетить Фёрстстарр, как почетный гость, как наследник Алвисида.

Радхаур желал посмотреть на голову легендарного предка. Сердце билось взволнованно при мысли о встрече с мертвой головой.

Что эта встреча сулит ему? Как изменит жизнь?

Каталог Фёрстстарр был виден от самых стен Лимерика.

Прекрасная, мощеная камнем дорога была почти идеально ровной, вокруг простирались сочно-зеленые луга, внушая путникам радостно-торжественное настроение.

Поражающее воображение исполинское здание, окруженное шестнадцатью высокими квадратными башнями голубых и желтых цветов, вызывало восхищение. И чем меньше становилось расстояние до каталога, тем больше юные бриттские рыцари, исповедавшие другую религию, проникались уважением к алголианам и богу их всемудрому Алголу, сыну Божьему.

У каталога не было крепких каменных стен — в них нет надобности, вот уже полтора столетия никому даже в голову не придет напасть на главную цитадель алголиан. Да и бесполезно предпринимать штурм храма, в котором сосредоточены несметные богатства, — попытка, изначально обреченная на поражение.

Другое дело остальные пятнадцать каталогов, разбросанные по всему миру — там высокие надежные стены органично входят в архитектурное единство храмов.

Здесь все не так, здесь каждая деталь продумана — чтобы внушать трепет не прочностью камня, а крепостью веры в мудрость и могущество справедливого Алгола, могущественного и мудрого сына его Алвисида и апологетов, последователей великого бога.

К парадному входу в главное здание каталога вели двести пятьдесят шесть широких (не менее ярда) ступеней, выложенных строгим серым мрамором.

По сторонам исполинской лестницы возвышались статуи Алгола, Алвисида и шестнадцати его учеников.

Подниматься по этой лестнице было долго и думалось на ней о вечном.

Впереди в парадных одеждах шел верховный координатор, за ним наследник Алвисида и два его друга.

День был будничный и толпы верующих не заполняли храм. Навстречу гостям вышли лишь алголианские священнослужители, жившие в храме.

Гостей встретил координатор каталога и торжественно поднес рыцарям кубок со священным сидом.

Радхаур почтительно сделал большой глоток (ну и гадостью же оказался этот сид, едва не выплюнул, всю глотку обожгло) и передал кубок Этварду.

Вдруг, чуть ли не расталкивая собравшихся, из дверей храма выбежала черноволосая женщина в сине-желтом наряде алголианских шаблоний и устремилась к Радхауру.

— Уррий! — в этом возгласе было счастье и торжество, страдание и гордость.

Вокруг Радхаура образовалась пустота — все почтительно отошли, чтобы не мешать встречи наследника Алвисида с возлюбленной.

Даже Этвард и Ламорак, которые в трудные минуты должны быть рядом с ним, плечом к плечу, отступили на несколько шагов.

Радхаур решительно сжал пальцами рукоять Гурондоля, покоящегося в ножнах.

— Уррий!

Женщина приближалась к нему.

— Уррия больше нет! — жестко остановил он ее в трех шагах от себя. — Я — Радхаур.

Сарлуза посмотрела на лицо милого и внутри ее что-то оборвалось.

Тяжелая безнадежность навалилась на плечи, страшные предчувствия не обманули ее — его околдовали, его обворожили, его настроили против нее! Ноги подогнулись и она упала на колени, слезы навернулись на глаза.

— Уррий! Это я, твоя Сарлуза! Я люблю тебя!

Только бы докричаться до него, только бы услышал! Она отогреет его своей любовью, силой страсти разобьет злые чары! Она сделает это, так как жизнь без него для нее уже невозможна.

По щеке Сарлузы побежала слеза, нижняя губа задрожала.

И Радхаур понял, что любит ее, любит с прежней силой, а, может быть, даже больше.

Но она погубила Лореллу, наложила на нее страшное, подлое, предательское заклятие! Господи, как трудно выполнить самим же принятое твердое решение!

Радхаур резким движением обнажил Гурондоль.

Глаза Сарлузы уставились на блестящую в лучах солнца сталь.

— Ты наложила заклятие на Лореллу! — сказал Радхаур. — Она погибла из-за тебя! Ты умрешь!

— Это не…

Сарлуза хотела было отговориться, но по виду возлюбленного поняла — он знает точно. Кто-то ему сообщил. Кто?

— Уррий, я люблю тебя, Уррий! Только из любви к тебе я сделала это, Уррий! Она первая начала, она написала донос епископу! Я видела, видела — ее озерные сестры приходили любоваться на мою казнь, они улыбались!

Она разрыдалась и наклонила голову. Волосы, роскошные черные волосы, которые так любил гладить Уррий, коснулись мраморных плит.

— Ты служила дьяволу и пыталась околдовать меня!

— Я отреклась от него, — сквозь слезы выдавила она. — Отреклась ради тебя, любимый! Ради нашей любви!

Радхаур занес Гурондоль к над ее головой.

Он был преисполнен решимости свершить свой суровой приговор — отомстить за Лореллу, за отдавшего ради ее спасения жизнь отца Гудра, за…

— Готовься к смерти, Сарлуза, — хотел он произнести суровым тоном, но голос выдал его волнение.

Женщина при этих словах подняла на него глаза. Возможность счастья с возлюбленным была потеряна безвозвратно.

Но и смерть от его руки она примет, как величайший подарок судьбы.

Она смотрела на меч в его руке, слезы высохли мгновенно на щеках, на губах появилась мягкая, покорная улыбка — она была готова к смерти ради любви!

И Радхаур понял, что не сможет обрушить на нее справедливый гнев Гурондоля. Он не может причинить вред женщине. Даже если она перечеркнула его любовь, его жизнь…

Невозможно иметь два счастья одновременно — попытаешься, не увидишь ни одного.

Гурондоль коснулся серого мрамора.

— Уходи!

Сарлуза не поняла.

— Уходи! — чуть не закричал Радхаур. — Я не могу видеть тебя!

Такого удара Сарлуза не ожидала. Что угодно она была готова принять от возлюбленного, даже смерть, но только не это. Любимый прогонял ее! Навсегда!