Штрафники - Свирский Григорий Цезаревич - Страница 94

А тут как раз Виталий из РУСглобуса пришел, безо всякой моей просьбы, на выручку, сообщил из Европы: "Григорий Цезаревич, проверили. У "Ирен" и "Ирины-флориды" разные "IP"

Все! Значит, вчерашней ночью меня действительно ЧЕРТ ПОПУТАЛ!.. Прежде всего, естественно, я приношу глубокие извинения совершенно невинной Ирен из Нью-Йорка, у которой, по ее мнению, и "разрушил идеалы..." Становлюсь перед ней на колени и, по старинной еврейской традиции, посыпаю голову пеплом из камина.

Но к утру оказалось, что у ночного черта есть и дневная светлая сторона. К утру этот черт переродился в импульс. И довольно сильный, отбросив меня от нынешней "неконструктивной" пикировки поколений. И вызвал в памяти самую серьезную глубинную проблему нашего с вами бытия...

В 1953 году, когда в советской России вдруг перестали за "еретические" мысли немедля стрелять в затылок, я начал набрасывать первые страницы исследования, тема которого сама просилась в руки. Целые годы нас вел к счастью Ильич, затем половину "идущих к счастью" перестрелял Иосиф, за что его славили еще более остервенело, затем ненадолго величали и Берия, и Хруща... Я внимательно приглядывался к своим , казалось, интеллигентным соседям. Большинство съедало очередные установки "Правды", что называется, не разжевывая. Сказано ЦК КПСС - гений, так и есть. Враг, так враг...

Заглянул в "Литературную газету", к знакомым журналистам. Заперлись, вдали от ортодоксов из начальства, обсудили необычную тему, которая никогда не попадала на страницы московских газет и журналов... Мне тут никто особенно не возражал. Одни утверждали, что в СССР не думают вовсе, и даже не знают, что это такое, примерно 95% населения, спорщики поправляли 97%... Рассказывали, перебивая друг друга: "К нам целыми грузовиками приходят статьи от отставных полковников и генералов - "чайников", высказывающих свои собственные мысли. Как обустроить то или это?.. Да только не их это мысли. Почти всегда подброшены, втемяшены в их головы одуряющей страну партийной пропагандой... Между тем, каждый "чайник" убежден, что это его мысль, личная, собственная, а вовсе не заемная."

Тема на наших глазах вырастала - глобальная, но страшноватая. Как ей "просочиться" в печать, как "подать", никто не знал.

- Оставь "заявку". И - на свой риск...

Я превратил главы своего иследования в журнальные статьи. Одна из них называлась "Как отучают думать?" Ее удалось опубликовать далеко не сразу. Два года я ходил с набранной в "Литературке" газетной полосой из одной московской редакции в другую. От стола к столу. Иные смотрели меня, как на городского сумасшедшего. Другие, как на опасного изобретателя, который обивает пороги учреждений с адской машиной подмышкой..

Что за крамола в ней была?

Студент-выпускник Одесского Университета на философском семинаре по эстетике разносил в пух и прах все известные ему пьесы тех лет. Я, гость из Москвы, корреспондент "Литературки", поднял руку и спросил его вполне дружелюбно, какие из столь энергично "затоптанных" им пьес он видел.

- Никаких! - с готовностью воскликнул "философ-исследователь" - Они в Одессе не шли...

- А как же вы, извините? - бестактно вокликнул я.

- Да об этом статьи во всех газетах, по радио... В чем дело?

Увы, философ был твердо убежден, что "исследовать" можно и так, на основе чужого мнения.

Господа хорошие, что же тогда говорить о "простых людях"?

Все слышали, и сколько раз, как об истине в последней инстанции: "Это же в газетах написано!"

Известные анекдоты были нашей повседневной "былью":

- Я Пастернака не читал, но... И затем о безыдейности и вреде для страны Пастернака на постраницы "Правды"...

Гораздо позднее я посвятил этому целую главу в книге "На Лобном месте". Она называется "Булыжник - оружие пролетариата."

Мной заинтересовались сперва Лубянка, вызвала на допрос, а затем и ЦК КПСС... "Чего им надо?!" - подумал настороженно, ничего хорошего не ожидая.

И вдруг на московские прилавки легла совершенно невозможная в советской жизни статья о том, что в Университетах, на кафедрах марксизма-ленинизма, диамата и политэкономии, на всех сугубо партийных кафедрах годами и десятилетиями людей отучают думать. Отучают намеренно, профессионально.

Никто не мог понять, как смогли "прорваться" в директивный журнал ЦК КПСС "Партийная жизнь" мысли столь еретические.

Более всех, признаться, изумлен был я.

А дело-то оказалось простое. Журнал вышел в конце декабря 1955 года. Полтора месяца оставалось до антисталинского XX съезда партии, и до самого тупого школьника дойдет, как поется в песне Галича: "Оказался наш отец не отцом, а сукою..."

Съезд открыли зимой, в самом начале 56-го года, и они, работники Серого дома ЦК, уже знали о том, что готовится. Торопились попасть в ногу...

Я этого еще не знал. Как и вся страна. А они - знали.

На то, чтобы эти несколько страничек увидели свет, я потратил два года жизни.

От моего "булыжника", брошенного отчаянием, зазвенело несколько сонных обкомовских окон. Только-то. В России все осталось попрежнему. По сей день.

Слушайте, господа! Россия, наконец, обрела подлинно свободные избирательное права. Почему же она опять, привычно, много лет подряд, сажает на свою голову "всенародно любимых" и "всенародно избранных" палачей: а ныне так даже и Президента, которому "не с руки" покончить с бессмысленной"войнушкой" в Чечне: "войнушка" позволяет ему заткнуть кляпом независимую прессу, приструнив заодно и остальных граждан с нежеланными мыслями;

Россия безропотно терпит и Генерального Прокурора, ";не замечающего" повальное воровство чиновничества, не раскрывшего ни одного даже громкого убийства. Убийц не только не судят, но, по сути, даже не ищут: со дня зверского умерщвления священника Александра Меня прошло 15 лет, с времени самых недавних убийств - Галины Старовойтовой и журналиста Холодова - 4 года.

Ушедшие в бизнес "коммунистическая" партномеклатура и прочие ловкачи, довели миллионы россиян до нищеты и неслыханной в мирные годы смертности, до моря беспризорных детей, заполонивших города, чего не было даже после второй мировой войны.

Глядя на "окружающую жизнь", слабеет вера рядовых граждан в искренность своих руководителей, в то, что они действительно хотят для них, простых людей, перемен к лучшему...

Заметно уходит "живинка" в глазах редакторов, с которыми мне иногда приходится общаться. Некоторые из них просто в панике. Даже свой, московский писательский интернет "Writer.ru", где я не редкий гость, статью "Отравленная страна", посчитал "несвоевременной". А уж от взгляда великого русского писателя Салтыкова-Щедрина на колониальные войны России прошлого века, на "непобедимый" город Ташкент и "господ ташкентцев" ("Ташкент есть страна, лежащая всюду, где бьют по зубам"), о чем я, оказалось, напомнил "руководящим" интернет-писателям - "не во время", от Щедрина шарахнулись, как от террориста-самоубийцы с Аравийского полуострова.

Тоталитарной власти выгодно "молчание ягнят", как пишут с нервной усмешкой о России во многих странах. Все советские годы власть насаждала бездумность, легковерность, податливость агитпропу, которые величала "патриотизмом."

И это самая главная беда России. Страшная яма, из которой Росссия неизвестно когда выберется.

Теперь вам понятно, как обожгла меня казенная гебистская фраза "Виноваты в гибели россиян не спецслужбы...", сказанная вовсе не гебней, а свободным ныне человеком, женщиной-врачем из Нью-Йорка, что моих "ночных всполохов" по поводу нее вовсе не оправдывает...