Полюбить Джоконду - Соловьева Анастасия - Страница 35

— Будь очень внимательна и осторожна, — предупредил Саша прощаясь.

Я кивнула, подумав, что так и не научилась этой премудрости, даже пройдя солидную школу у Карташова. У меня в жизни было другое предназначение и другие таланты. Но получалось, теперь моя собственная жизнь и жизнь Гришки зависят именно от этих способностей.

Глава 16

Я отвез Лизу на конспиративную квартиру и сразу поехал домой. У Карташова она должна быть в час. Значит, в половине второго будет звонить. К назначенному времени моя тревога усиливалась с каждой минутой. Я сидел у телефона и, чтобы отвлечься, рисовал на компьютере ампирный проект для Пятницкой. Здесь было много мелочной работы — вырисовка звериных лап, стрел, копий, шлемов. Потом я вспомнил, что у меня валялся где-то диск с этими формами, нашел его, и работа пошла быстрей.

Однако время приближалось уже к двум, а телефон молчал. Я снял трубку — проверить, не отключен ли, и сразу положил: все было в порядке.

Перевалило за два. Я представлял: вот Карташов дает последние указания, Лиза что-то переспрашивает. Потом он отсчитывает «тринадцатую» зарплату и повторяет инструкции… Вполне сцена может растянуться на час. Но уже 2.30. А вдруг что-то случилось с Лизой?! Что? Я не мог больше ждать, выключил компьютер и ходил по комнате, глядя на телефон.

А если, наоборот, ничего особенного не случилось, и Лиза поэтому не спешит звонить? Карташов ее просто обманул, что все кончается? А все осталось по-прежнему. Часы показывали уже без пяти три!

Но Лиза обязательно позвонила бы. Значит, она не может. Почему? А вдруг — она вообще не позвонит?! И тут зазвенел телефон.

— Саша, — взволнованно говорила Лиза, — мы сегодня уезжаем в Петербург…

— А Карташов? — зачем-то спросил я.

— Карташов подтвердил, что все, — больше мы с ним не увидимся.

— Ехать сегодня?

— Да, в 23.08.

— Давай завтра. Я тоже поеду…

— Нет. Карташов выдал уже билеты на поезд.

— И что делать в Питере?

— Не знаю. В Петербурге на нас с Гришей заказан номер в отеле «Петроградский». Карташов сказал, что мне туда позвонят и сообщат.

— Понял…

Теперь нужно было действовать. Наступал последний акт нашей общей трагедии. Завтра рабочий день. И если я просто так уеду — будет скандал. Необходимо закончить эскизы и сдать их. До вечера успею.

Я бросился к компьютеру. Но мысли перескакивали на предстоящую поездку, я с трудом возвращал их к пятницкой квартире. Работы оказалось непредвидимо много: пять комнат, холл, кухня и даже туалеты. Я не успевал.

Сразу по приезде в Питер, соображал я, с Лизой и Гришкой ничего случиться не может. Если я приеду на полдня позже, то не опоздаю.

Всю ночь я лихорадочно рисовал. И утром был в офисе с уже готовым проектом. Губанов не заставил себя ждать — тотчас отбыл к клиенту. А я отправился к Макару отпрашиваться на несколько дней.

— Если они сейчас подпишут, — размеренно, с неохотой потянул Макар, — то езжай, Саша. Но если возникнут переделки, возвращайся немедленно.

Вскоре Губанов вернулся сияющим. Подписал! Я спешно начал собираться. Но тут по коридору послышался губановский топот… Дверь моего кабинета распахнулась — влетел Губанов.

— Алексан Василич! Христом Богом заклинаю, прошу — не уезжай! Не уезжай, Алексан Василич!

— Он же подписал!

— Подписал!.. — Голос Губанова сорвался. — Но ты ведь сам видел заказчика. Я знаю таких. Он раз передумал. И еще двадцать раз передумает! Не уезжай! Они же сделают меня! Ну хочешь, я на колени встану?!

— Не сделают, — бормотал я, собирая бумаги. — Меня Макар отпустил.

Губанов уже опускался на колени. Я проскользнул мимо него и ударился в бега. А за мной — опять губановский топот.

Уже на вокзале я купил сотовый и сразу позвонил Лизе. Телефон соединился, погудел и отключился. Я снова набрал номер — и опять что-то не сработало. Я набрал в третий раз. Было занято. Я отключился. И телефон тут же зазвонил.

— Саша, — услышал я приглушенный родной голос Лизы. — Ты сейчас звонил? Я не хотела говорить из номера.

— Правильно, — поддакнул я.

— Мы устроились в гостинице на Морской. Пока ничего. Я тебе буду звонить. Или посылать эсэмэски.

— Хорошо. Сообщай обо всем подозрительном. — Я уже заходил в вагон.

Гришка дремал. Я взглянула в темное окно вагона и крепко сжала на коленях огромный кожаный ридикюль, купленный сегодня по совету Ольги в Петровском пассаже. В ридикюль я сложила вещи первой необходимости: мыло, маленькое полотенце, бутерброды, деньги и документы, журнал для чтения в дороге, маникюрный несессер и прочие мелочи. Все остальное: белье, одежда, обувь, туалетные принадлежности — ехало в Питер в Гришкиной сумке. Благодаря Карташову мы с Гришкой постепенно превращались в образцовую семейную пару. Все начинается с мелочей! Я криво улыбнулась. На самом деле, конечно, не дай бог такого мужа, как Гришка! Вечно ему страшно, а не страшно, так лень. А не лень — так неохота!..

Сколько сил я потратила сегодня, чтобы уломать его на поездку. Исписала пять листов! А сколько восклицательных знаков поставила… И еще умудрялась щебетать при этом:

— Ну, пойми, Гришенька, так нужно для моей новой работы, для успешного развития карьеры. Пока у меня не очень хорошо получается. Сейчас пройдет испытательный срок, и менеджер уволит меня. Она и так вчера кричала…

Гришка еще не достиг моего уровня виртуозности: он мог или писать, или разговаривать.

«УЛОЖИМСЯ ЗА ДЕСЯТЬ ДНЕЙ? КТО ОПЛАЧИВАЕТ ПОЕЗДКУ?»

Я досадовала, что в конспиративной квартире не предусмотрен компьютер. Набирать ответы на клавиатуре было бы значительно легче, ну хотя бы физически. Отписав Гришке очередную порцию аргументов (что-то про Глинскую и про скорое возвращение в семью), я блаженно затрясла правой рукой, обдумывая, как его еще можно убедить, но тут раздался звонок мобильного.

Как это ни странно, звонил не разгневанный моей бестолковостью Карташов, а жена Макара Ольга. Она предлагала пойти куда-нибудь развлечься, хотя бы посидеть в кафе и прогуляться по магазинам, если не придумаем ничего лучшего.

— Давайте, — к собственному ужасу, согласилась я: дел перед отъездом был целый вагон, да и сам факт отъезда все еще находился под угрозой.

— Жду вас в половине четвертого. На Маросейке в начале улицы, у выхода из метро «Китай-город».

Я положила трубку и, глядя Гришке в глаза, медленно и громко произнесла:

— Гриша! Нам надо ехать. Обязательно.

— Поедем, раз ты так просишь…

— Я сейчас должна встретиться с приятельницей, вернусь где-то в семь. Собери, пожалуйста, вещи.

— Ладно, соберу. Только ты недолго.

Опять боится, опять волнуется. Что за человек?

— Не беспокойся. Наш поезд уходит с вокзала в одиннадцать вечера. — Я на всякий случай открыла сумочку, вытащила билеты и прочитала вслух: — Время отправления 23.08.

Вместе с билетами Карташов вручил мне солидную сумму наличными (это и была, по всей видимости, «тринадцатая» зарплата), кредитную карту (объяснил, что ее будут пополнять по мере необходимости и чтобы мы не стеснялись в средствах) и квитанцию об оплате за номер люкс в отеле «Петроградский».

— Дальнейшие сведения получишь на месте. Тебе позвонят.

Только собираясь на встречу с Ольгой, я вспомнила о Саше. Он же давно ждет моего звонка, а я тут прыгаю вокруг Гришки. Невозможный он человек! Думает я ему кто? В переходе под Сухаревской площадью, растворившись в толпе, я бесцветным голосом провещала в трубку: «Едем в Питер, поезд в одиннадцать вечера сегодня, жить будем на Морской, отель «Петроградский», — и быстро отключила связь.

Как правильно догадалась Глинская, все дороги вели в Питер. И хорошо еще, что она там. Не так страшно, по крайней мере… только чем она поможет? Одна против Иннокентия и его своры. А все-таки у Саши надо обязательно взять ее телефон — так будет спокойнее.