Петька Дёров(изд.1959) - Аланов Виктор Яковлевич - Страница 59

— Что-то не видно нашего связного, — тихо сказал Петька, дернув за руку деда.

— Не волнуйся, милок. Авось и появится.

Они неторопливо шли по деревне. Вот у одного дома красивая легковая машина. Тут особенно большое оживление. Видно, штаб. В стороне — весь вылощенный, начищенный красивый офицер. Он кому-то машет рукой и весело смеется.

— Дед, деда… Глянь. Тот предатель — сволочь, который убежал тогда из отряда, — заволновался вдруг Петька.

Дед Игнашка внимательно посмотрел туда, куда указывал мальчик. Среди группы карателей стоял тот самый Смирнов, который сбежал от справедливой кары партизан.

— Уйдем, деда. Еще заметит, собака, — потянул Петька старика за рукав.

Но было уже поздно. Шпион узнал старика и мальчика. Он что-то сказал окружавшим его солдатам. Те с любопытством повернулись к партизанским разведчикам.

— Петя, сынок… — Голос деда дрогнул и стал каким-то особенно близким и родным. — Беги, спасайся. Обоим нам не уйти. Беги, милок, а я их, проклятых, задержу маленько. Беги через сад за гумно, к лесу.

И дед подтолкнул Петьку в спину.

— Деда, я с тобой останусь, — только и успел сказать Петька. Видя, что дед с Петькой свернули в проулок, трое солдат уже бегом приближались к ним.

— Беги, спасайся, — твердо приказал дед Игнашка. — Слышь, что велю!

Голос деда был настолько суров и повелителен, что Петька без возражений бросился в густо разросшийся малинник. Однако отбежал недалеко. Очутившись за поленницей дров, недалеко от дома, где стояла легковая машина и группа офицеров, он остановился, прислушиваясь.

А дед Игнат, делая вид, что не слышит повелительных окриков гитлеровцев, старческой рысцой затрусил дальше по проулку и, забежав за ближайшую избу, остановился и вынул из-за пазухи пистолет.

— Всё равно теперь помирать, — прошептал он.

Дед успел дважды выстрелить в бежавшего впереди гитлеровца. Тот упал. Но тут же дед почувствовал, как что-то ударило в грудь. Падая, немец успел также выстрелить в старика.

Чувствуя, что силы покидают его, дед, шатаясь, вошел в дровяной сарайчик. Рука скользнула по боку, нащупала сумку с толом. «Так и не передали… — подумал он. — А что с Петькой?»

Преследователи вбежали вслед за дедом в сарай. Игнат успел еще два раза выстрелить в них, но пуля перебила ему правую руку, и он со стоном выронил пистолет.

Видя, что старик обезоружен, гитлеровец подбежал к нему, стараясь схватить живьем. Но, собрав последние силы, цепляясь здоровой рукой за дрова, чтобы не упасть, дед Игнашка со всей злостью харкнул кровью в искаженное страхом и злобой лицо гитлеровца. В ответ тот три раза выстрелил в упор.

Скользя по поленнице, дед упал. И последнее, что он слышал, был потрясающий оглушительный взрыв.

Из своего укрытия Петька хорошо видел двор дома, стоявшую там машину, оживленно разговаривавших о чем-то офицеров. Видна ему была и часть переулка, в котором он только что расстался с дедом Игнашкой. Он видел, как бежавший по переулку гитлеровец выстрелил и упал. Молодец дед, подшиб фашиста. Но следом за первым солдатом бежали другие. Раздалось еще несколько выстрелов, потом всё затихло.

Офицеры во дворе заволновались, глядя в ту сторону, откуда донеслась стрельба.

Прислушиваясь, и Петька невольно выступил из-за скрывавших его дров.

Гитлеровцы заметили мальчика и кинулись к нему.

«Убили деда, убьют и меня», — промелькнуло у Петьки в голове.

И тут мальчик вспомнил об уложенной в его сумке противотанковой гранате. При подрыве эшелонов ее полагалось скрепить с толом, чтобы сильнее был взрыв.

Петька рывком выхватил из сумки гранату, сорвал с нее кольцо и что было сил швырнул в сторону легковой машины, около которой стояла группа офицеров.

Раздался оглушительный взрыв. И в тот же момент Петьку что-то сильно ударило, в глазах замелькали синие и зеленые огоньки, и он потерял сознание.

Не видел Петька, как черный дым окутал место, где только что стояла красивая легковая машина и рядом с ней группа офицеров. Теперь двор был пуст. Только были разбросаны по нему взрывом искалеченные трупы офицеров и отброшенная взрывной волной к забору исковерканная машина.

Петька лежал на спине, широко раскрыв глаза, и не чувствовал, где он и что с ним происходит. Таким бесчувственным его и нашли немцы. Они набросились на тело мальчика, готовые разорвать его на части. Но подоспевший гестаповец остановил карателей. Он приказал перенести мальчика в избу и послать за врачом.

Офицер хотел во что бы то ни стало привести Петьку в чувство и выпытать от него место расположения партизанского отряда, имена подпольщиков в деревне. В сумке убитого деда Игната немцы уже обнаружили тол, кислотные мины и два пистолета. Чутьем старой ищейки капитан Пауль Эрдман отлично понимал, что всё это предназначалось для какой-то диверсии. Ясно ему было также, что старик и мальчик должны были передать эти боеприпасы кому-то. Но кому? Это он и надеялся узнать от мальчика.

Вот почему, когда Петька, наконец, пришел в себя, застонав от боли, он увидел склонившегося над ним человека в белом халате.

«Где это я?» — подумал мальчик.

Медленно он стал припоминать всё, что произошло с ним: бросок гранаты, расширенные от ужаса глаза немецких офицеров. Взрыв и полет — провал куда-то в темноту.

Петьку мучило сознание, что задание осталось невыполненным. А в отряде ждут, надеются… И вот как получилось.

Петька подумал о себе. И мысленно представил, как будет расстроен неудачей Сергей Андреевич…

Но, вспомнив, как он, Петька, бросил гранату в гитлеровцев, мальчик улыбнулся, подумав, — партизаны всё-таки скажут о нем: «Молодец, Петька, не сдался!»

В это время человек в белом халате снова склонился над ним. На этот раз Петька ясно увидел его лицо. Противное и злое, с кокардой на фуражке, изображающей череп и две кости, — это было лицо врага.

«Гестапо», — почти машинально отметил Петька. Это его почему-то не испугало.

Что будет с ним, с Петькой, — эта мысль как-то перестала его тревожить с того самого момента, когда он решил кинуть гранату в машину.

Немец-врач еще раз взглянул на Петьку и что-то сказал солдату. Тот быстро вышел.

Вскоре солдат вернулся с двумя гестаповцами. Офицеры сели за стол и положили перед собой чистую бумагу.

Петьку подняли и посадили, на табурет. Тут только он почувствовал, что ранен в ногу. Острая режущая боль заставила его мучительно искривить рот, напрячь все силы, чтобы удержать крик. В глазах у него потемнело так, что он вынужден был на минуту закрыть их.

Он очнулся от вопроса, заданного ему по-русски одним из офицеров:

— Откуда ты?

В избе воцарилась тишина.

Петька, не отвечая, смотрел в сторону, куда-то в стену. В эту минуту ему вдруг пришла в голову тоскливая мысль. Ведь кругом только фашисты и ни одного близкого человека.

Хотя бы один, только один русский человек был бы рядом, и то сердцу стало бы легче. Но нет никого. Кругом только гитлеровцы, готовые пытать, резать, вешать. Перед его взором снова встала виселица, такая, какую он видел когда-то в Захворове. Тогда ему удалось благополучно уйти, а сейчас… Сейчас смерть неминуема. Неприятная холодная дрожь пробежала по спине.

Но это настроение сразу исчезло под влиянием новой мысли. А всё-таки он отомстил за отца, за мать, сестренку, за всех бездомных сирот.

Он медленно повернул голову и посмотрел на закоптелую русскую печку. Вот из щели вылез таракан и, будто не найдя ничего доброго, пошевелил усами и исчез в темном углу. На печке лежала старая шуба и куча какого-то хлама.

В эту минуту офицер резко дернул его за плечо.

— Кто тебя прислал сюда? Говори, а не то хуже будет!

Петька, повернув голову к офицеру, продолжал молчать.

Гестаповец медленно протянул руку, схватил Петьку за ухо и сильно рванул. По щеке потекла кровь. От резкой боли мальчик вздрогнул. По-прежнему не издавая ни звука, он схватил руку гитлеровца и впился в нее зубами.