Проклятие темной дороги - Золотько Александр Карлович - Страница 20

Старик сплюнул под ноги и пошел к домам. Остальные обитатели деревни двинулись за ним.

— Вот и поговорили, — тихо сказал Коготь.

— Я их заставлю, — прошептал Гартан неуверенно, но сотник его услышал.

— Заставишь? Как? Убивать их будешь? Так они сейчас не испугаются, у них сейчас внутри все так болит, что страха от твоих угроз они не почувствуют. Им жить надо, понять, как теперь дальше…

— Что прикажешь делать?

— Ждать. Время пройдет…

Время прошло.

Десять дней наместник обживался в замке. Десять дней его люди мели полы, мыли лестницы, валили в ближайшей роще деревья, чтобы хоть какие-то ставни в окнах донжона приладить, чтобы столы, скамейки и кровати сколотить.

Траву для матрасов резали ножами — кос не было, никто не думал, что местные жители заупрямятся. Плотницких топоров было всего пара штук, потому приходилось тесать бревна боевыми, к этому делу не приспособленными.

Время прошло, а легче не стало.

Егеря, которых Коготь постоянно отправлял к ближайшим поселкам, рассказали, что вой стоит бабий, что, видать, сходили люди к тракту, увидели, что там от их родных осталось. И если раньше чувствовали, что беда пришла, то сейчас убедились в этом.

Возле одной деревни в егеря даже стрелу пустили. Так, висящую в плаще, ее Лошак и привез. Решили наместнику не говорить, чтобы тот не решил вдруг, что это оскорбление императорской особы, и не стал требовать наказания виновных.

Наместнику не сказали, но сами для себя запомнили, что теперь нужно с опаской на охоту или в разведку отправляться, что теперь можно запросто стрелу в спину получить.

А охотиться было нужно — почти три сотни ртов в замке жрать хотели. И две с половиной сотни коней — тоже. А коня на траве не выкормишь, это понятно. Тут рано или поздно придется за зерном в деревни идти… И что? Силой брать?

Можно и силой, понимали егеря, только вот надолго ли той силы хватит?

А еще Коготь так и не нашел Барса.

На второй день в замок прибежал какой-то мальчишка, просился к старшему; егеря привели его к Когтю, и мальчишка сказал, что Барс хотел с наместником переговорить. Но в назначенный день Барс так и не появился. И больше известий о нем не было. Коготь даже поехал по деревням, подловил нескольких баб и мальцов за околицами, расспрашивал, где Барс, только так ничего толком и не узнал. Одна молодка сказала, что никто из ополчения живым не вернулся, так чего Барсу живым быть? А малец белобрысый из другого поселка ответил, что вернулся Барс живым, только помер потом от лихоманки. С черным человеком встретился — и помер.

За беспокойство Коготь схваченных одаривал монеткой серебряной и просил, чтобы зла не держали. Сулил мальчишкам нож подарить или даже охотничий кинжал, если они Барсу скажут, что сотник егерей Коготь его ищет и просит поговорить о важном деле, только никто так и не пришел. И сам Барс не объявился.

Люди с обитателями замка не разговаривали, в торг не вступали и, похоже, не собирались. И это значило, что рано или поздно придется что-то предпринимать.

Картас, капитан арбалетчиков, решая вместе с Гартаном и Когтем, как быть, честно не понимал, о чем тут спорить. Их сюда прислал император? Император. Если император хочет, чтобы наместник правил его именем здесь, то кто может оспорить его волю? И если кто-то ее пытается не исполнить, то это значит только, что…

— Дурак ты, Картас, даром что капитан, — отмахнулся Коготь. — Император повелел быть провинции Последняя Долина. А не безлюдным землям. А ведь всех придется здесь вырезать, если начнется… Местные жители скорее добро свое пожгут, чем поддадутся. Их предки, считай, пять сотен лет тут с кочевыми да кентаврами рядышком жили, а у тех чуть слабину дашь — обратно не заберешь.

— Тогда нужно покупать, — упрямился Картас.

— Так не продают! — хлопнул ладонью по плохо оструганной столешнице Коготь и зашипел, обнаружив, что вогнал под кожу несколько заноз. — Не продают! Да и сколько там в казне у наместника? Надолго хватит?

— На еду — хватит, — сказал Гартан. — На еду…

— Ладно. — Коготь зубами вырвал занозы. — Тогда нужно так — тракт проходит по твоей провинции, ваша милость?

— Да. Согласно карте… — Гартан развернул на столе карту, полученную в лагере перед самым назначением. — Вот, смотри…

— Да что вы мне ее под нос суете? — отмахнулся Коготь. — Я ж ее сам и чертил. Знаю, что дорога — ваша. Значит, нужно ставить на ней мытаря, возле самого брода, и с проезжих купцов брать пошлину. Так? Там сейчас народу за армией много увязалось — и купцы с провизией, и желающие поживиться у войска добычей… Девки всякие… Лис к тракту ходил, смотрел — много народу. Идут-идут-идут… А это живые денежки, ваша милость.

Гартан задумался.

— И думать тут нечего, — сказал Коготь. — Все по закону.

Картас кивнул.

— Хорошо, — кивнул наместник. — Сколько нужно человек в мытарню?

Коготь и Картас переглянулись.

— Арбалетчиков два десятка, — сказал Коготь. — Они там поставят домик какой-никакой… А меньше — никак нельзя, чтобы соблазна у проезжих не было… И чтобы разбойнички не полезли. И это еще одно, ваша милость.

— Что?

— Разбойнички. Это раньше они могли в Долину проездом наведаться, по-быстрому, пока дружина их не настигла. Я видел, как тут Барс покойный изловленных разбойников возле тракта по деревьям развешивал… Или продавал кочевым в рабы. А теперь Долина беззащитна…

— Тут я, — холодно заметил Гартан. — И я…

— Вы, конечно, ваша милость… — Коготь встал из-за стола и подошел к стрельчатому окну. — Вот, в окно гляньте или в карту посмотрите. Порог, значит, нужно держать. Так?

— Так, — сказал Гартан.

— А это значит, что десятка два бойцов, не меньше. Иначе их просто вырежут. Верно?

Гартан промолчал.

— Теперь дальше — проход в дикие земли. Хорошо, что неширокий. Половина полета стрелы от скалы до скалы. И местные из камней сложили крепостцу. Так себе твердыня — стены чуть выше человеческого роста. И навесы от дождя и стрел. Там, если с лошадьми, десятка три дружинников помещалось… В случае нападения с диких земель они должны были сигнальный огонь зажечь да продержаться, пока дружина не подойдет… А если большой набег, то вместе с дружиной до сбора ополчения выстоять. И какое тут главное слово, ваша милость? Правильно, ополчение. Мы можем туда людишек послать. И даже с остальными можем поспеть, в случае набега. Только как мы, ваша милость, кочевых остановим? Ляжем поперек? А они к осени, к Четырем Сестрам, в оравы сбиваются по тысяче или даже больше… — Коготь обернулся к столу. — Что с ними делать будем?

Гартан скрипнул зубами.

— Что у нас получается, ваша милость? Два десятка на мытарне. Еще два — на Пороге. Три — в крепостце. Всего, значит, семьдесят человек. Семьдесят. В замке с полсотни — хоть тресни, — а держать нужно. Выходит, сто двадцать. Остается — еще сотня. Если ватага разбойничья подвалит от тракта большая или если кентаврам в голову чего-то ударит, то эта сотня, значит, будет метаться от тракта к диким землям и обратно… — Коготь вернулся к столу. — Что из всего этого следует?

— Что? — спросил Картас, поняв, что наместник будет молчать.

— Нам нужно войско нанимать, раз уж тут собрать ополчение не получится. Войско, — Коготь развел руками, словно извиняясь за то, что сказал нечто неприличное. — Летом, в жару, еще как-то можно будет выкрутиться, а вот к осени у нас должно быть не меньше тысячи бойцов. Я так понимаю.

Картас кивнул. Все правильно сказал сотник егерей. Капитан арбалетчиков рассуждал просто: побеждают большие армии. Откуда эта армия возьмется — его не интересовало. Его дело — воевать. А дело наместника…

— Деньги… — тихо сказал Гартан. — На войско нужны деньги. Куда больше, чем на продукты. Не хватит ни налогов, ни пошлин, чтобы оплатить тысячу наемных воинов. Хотя бы на месяц. А если даже произойдет чудо и найдутся деньги, то мы не сможем их прокормить. Придется отбирать у жителей Долины…

— Или позволить наемным харчиться самостоятельно, — закончил за него Коготь. — Грабеж и погромы. А к зиме наемным захочется тут осесть да перезимовать… Куда на морозы глядючи можно уходить? И не получается, куда ни кинь, ничего хорошего…