Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна - Леблан Морис - Страница 18

Тем не менее она не могла выйти за пределы руин, тогда как дворец был заполнен солдатами расквартированной здесь воинской части и никто не мог бы в него войти.

Наконец жена лейтенанта, который жил в соседней квартире, заявила, что она все время не отходила от окна и что девочка, по всей видимости, никуда не выходила.

— Если бы она не выходила, — воскликнул Вальдемар, — она была бы у себя. А ее нет!

— Может быть, над этим помещением есть еще одно? — предположил Люпэн.

— Да, есть, но без лестницы.

— Вовсе нет, лестница есть.

И он указал дверцу, открытую в какой-то темный проем. В его полумраке виднелись первые ступеньки крутой лестницы.

— Прошу вас, дорогой граф, — сказал Люпэн Вальдемару, который собирался подняться, — предоставьте мне эту честь.

— Зачем?

— Может быть опасность.

Он поспешил наверх и тут же выскочил в низкую и узкую каморку. У него вырвался крик.

— Ох!

— Что такое? — спросил граф, догоняя его.

— Здесь… На полу… Изильда…

Он опустился на колени, но тут же, с первого взгляда понял, что девочка попросту оглушена, что нет и признаков раны, если не считать нескольких царапин на кистях и на руках. Из ее рта, вместо кляпа, торчал платок.

— Все верно, — сказал он, — убийца побывал здесь, с нею. Когда подошли мы, он оглушил ее ударом кулака и заткнул ей рот, чтобы мы не услышали ее криков.

— Но куда он убежал?

— Туда… Посмотрите… Там есть кулуар, по которому сообщались все мансарды этого этажа.

— А оттуда?

— Спустился по лестнице одной из квартир.

— Но его должны были увидеть!

— Кто знает! Это просто невидимка. Неважно! Пошлите ваших людей наводить справки! Пусть обыщут все мансарды, все жилые помещения нижнего этажа!

Он был в нерешительности. Не следовало ли ему принять участие в погоне?

Неясный шум вернул его к девушке. Она приподнялась, и дюжина золотых монет выкатилась из ее руки. Все были французскими.

«Ну да, — подумал он, — я не ошибся. Но для чего столько золота? Если вознаграждение, то за что?»

И тут заметил на полу книгу и нагнулся, чтобы ее поднять. Но еще более быстрым движением девочка бросилась, схватила ее и с безумной силой прижала к себе, словно была готова отстоять от любых попыток отнять у нее эту вещь.

«Может быть, монеты были предложены взамен книги, но она отказалась с нею расстаться. Откуда и царапины на руках. Интересно узнать, зачем эта книга понадобилась убийце? Мог ли он перед тем ознакомиться с ней?»

Он сказал Вальдемару:

— Дорогой граф, прикажите, прошу вас…

Вальдемар подал знак. Трое солдат схватили девочку и после яростной борьбы, во время которой несчастная топала ногами от злости и извивалась, издавая дикие крики, у нее забрали томик.

— Тихо, дитя, — говорил Люпэн, — спокойно… Это — ради доброго дела… И наблюдайте за ней все время! Пока я рассмотрю предмет конфликта…

Это был по меньшей мере столетнего возраста переплетенный в кожу том из собрания сочинений Монтескье, под названием «Путешествие к храму в Книде». Но, едва раскрыв его, Люпэн воскликнул:

— Смотрите! Как странно! К обороту каждой страницы приклеен листок пергамента, и на этих листках — строки тонким, очень мелким почерком…

И в самом начале он прочитал:

— «Дневник шевалье Жиля де Мальреша, французского слуги Его Королевского Высочества князя де Де-Пон-Вельденца, начинаемый в год Господней милости 1794»…

— Так там и написано? — спросил граф.

— Чем это вас удивляет?

— Дед Изильды, старик, умерший два года тому назад, был из семейства Мальрейх, то есть носил ту же фамилию, хотя — германизированную.

— Отлично! Значит, дед Изильды должен был быть сыном или внуком французского слуги, который вел свой дневник в разрозненном томе Монтескье. Так дневник и перешел к Изильде.

Он полистал наудачу книгу.

— «15 сентября 1796 года. Его Высочество охотились… 20 сентября 1796. Его Высочество выезжали верхом. Ему подвели Купидона…

«Черт! — про себя заметил Люпэн. — Не очень-то увлекательное!»

И продолжал листать.

— «12 марта 1803. Я велел передать десять экю Германну. Он служит поваром в Лондоне».

Люпэн рассмеялся.

— Ох, ох! А Германн-то уже лишен престола. Престиж катится вниз!

— Тогдашний правящий великий герцог, — заметил Вальдемар, — действительно был изгнан из своего княжества французскими войсками.

Люпэн продолжал:

— «1809. Сегодня, во вторник, Наполеон ночевал в Вельденце. Я сам стелил постель Его Величеству и также я, на следующее утро, выливал воду после его туалета».

— Вот что! — заметил Люпэн, — Наполеон останавливался в Вельденце?

— Да, когда ехал в армию, во время Австрийской кампании, которая окончилась победой в Ваграме. Это была честь, которой герцогское семейство впоследствии весьма гордилось.

Люпэн продолжил чтение:

— «28 октября 1814. Его Королевское Высочество возвратился в свои владения… 29 октября. В эту ночь я проводил Его Высочество к тайнику и был счастлив показать ему, что никто не догадался о его существовании. Действительно, кто бы мог догадаться, что тайник можно устроить в…»

Он остановился… Вскрикнул… Изильда вырвалась вдруг из рук солдат, которые ее удерживали, бросилась на него и обратилась в бегство, унося книгу.

— Ах, чертовка! Скорее, за ней!.. Отрезайте ей дорогу понизу… Я побегу по кулуару…

Но она захлопнула уже за собой дверь и заперла ее на засов. Люпэну пришлось спуститься вниз и проследовать вдоль служб, вместе с остальными, в поисках лестницы, которая привела бы его обратно, к первому этажу.

Лишь четвертая из квартир оказалась незапертой, и он смог подняться. Но кулуар был уже пуст, и пришлось стучаться в двери, взламывать замки, врываться в незанятые комнаты, тогда как Вальдемар, с равным жаром участвовавший в погоне, прокалывал острием сабли занавески и обои. Послышались крики — их звали со стороны первого этажа, с правого крыла. Они бросились туда. Это кричала жена одного из офицеров, сообщившая, что девушка — у нее.

— Откуда вы это знаете? — спросил Люпэн.

— Я хотела вернуться к себе. Дверь оказалась запертой, и я услышала внутри какой-то шум.

Люпэн действительно не смог открыть эту дверь.

— Окно! — воскликнул он. — Должно же быть окно!

Его провели наружу, и он, пользуясь саблей графа, разбил стекла. Затем, поддержанный двумя солдатами, уцепился за стену, просунул руку, повернул шпингалет и пролез в комнату.

Сидя на корточках перед камином, Изильда предстала перед его взором среди языков пламени.

— Ах, проклятая! — вскричал Люпэн. — Она бросила книгу в огонь!

Он грубо оттолкнул ее, попытался схватить томик, обжегся. Тогда, схватив каминные щипцы, он вытащил его из очага и накрыл ковром, чтобы сбить пламя.

Но было уже поздно. Страницы старой рукописи, уже сгоревшие, рассыпались горстью пепла.

II

Люпэн посмотрел на нее долгим взглядом. Граф проронил:

— По-моему, она знала, что делала.

— Нет-нет, она этого не знала. Но дед должен был доверить ей эту книгу как величайшее сокровище, семейное достояние, которое никто не должен был прочитать. И в приступе безумия она предпочла бросить ее в огонь, чем выпустить из рук.

— А дальше?

— Что — дальше?

— Вы теперь не доберетесь уже до тайника?

— Ах, ах, дорогой граф! Хотя и на минуту, мой успех показался вам возможным! И Люпэн, в ваших глазах, теперь — не совсем шарлатан! Будьте же спокойны, Вальдемар, у лука нашего Люпэна — далеко не одна тетива. Я добьюсь своего.

— До завтрашнего полудня?

— До нынешней полуночи. Но я просто умираю с голоду. И если ваша добрая душа не промолчит… Его провели в один из залов, отведенных под офицерскую столовую, и подали плотный ужин, в то время как граф отправился с докладом к своему повелителю. Двадцать минут спустя Вальдемар возвратился. И они уселись друг против друга, молчаливые и задумчивые.