Дорога без возврата - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 16

— Так тем более нечего бояться. Вас они трогать не станут.

— Дурак, — сказал Старик с сожалением, вставая. — Я для чего рассказал? Чтобы похвастаться? Мне это не нужно. Меня и так знают. Просто ничего мы не знаем про планету, на которой живем, там могут бродить монстры еще похуже уже знакомых. Не расслабляйтесь. Если ночь прошла — это еще не значит, что все кончилось. Сами знаете — мы встаем еще до рассвета. Пока скотину на водопой отгоним, пока позавтракаем и фургоны растащим. Пока волов в них запрягут, солнце уже высоко стоит. Вот этот промежуток самый опасный. Ты не поленись, поработай.

Он, не прощаясь, быстро ушел.

— О чем это он, «поработай»? — с недоумением спросил я.

— А, мы друг с другом давно знакомы, Ковбой меня когда-то учил. Его действительно хорошо знают, очень удачливый рейдер. Вдруг все бросил и пошел за этими. Ты не бери в голову, он это мне сказал. Есть у меня такая способность, чувствовать неправильность. Не могу объяснить как, но, если специально напрячься, могу унюхать любого врага за несколько километров. Вернее, не так. Какой мне враг тигр, просто кушать хочет. Но вот если он имеет намерения меня сожрать, то я буду знать заранее. Включилось у меня такое после той истории с зомби. Я надеюсь, тебя не надо предупреждать, что даже среди своих о таких вещах лишний раз упоминать не стоит? Кому надо, тот знает. Вот и хорошо…

Глава 5

ПОДЗЕМЕЛЬЕ

— Ага, — довольным тоном сказал Волк, остановившись и глядя на речку. — Значит, все правильно.

Остальные подъезжали один за другим и радостно переглядывались. Мы только что выехали на берег довольно широкой и полноводной реки. Вид, открывшийся нам, был красивый. По берегам росли главным образом ивы, березки и осины, хотя кое-где попадались и хвойные деревья. Нормальный российский пейзаж.

— Где-то здесь надо поискать место для переправы. Если мы не сильно отклонились от направления, еще день, и будем на месте. — И Волк толкнул лошадь коленями. Остальные двинулись за ним.

— И откуда видно, что это то самое место? — тихо спросил я у Доцента.

— А ты еще раз на реку посмотри. Внимательно.

Я завертел головой, пытаясь понять, что такое они все видят. Река как река, не слишком широкая на фоне Дуная, по дороге мы видели уже парочку похожих, не считая бесчисленных ручьев.

— Не понял? — спросил Доцент, усмехаясь.

— Нет.

— Все речки, которые мы видели, идут с севера на юг и впадают в Дунай, — тоном лектора сообщил он. — А куда эта течет?

— О! — умно сказал я, глядя на мусор, проплывающий внизу.

— Вот именно. Она вытекает из Дуная и идет, что интересно, вверх. Совершенно ненормальное поведение для воды. Значит, можешь сразу убедиться, что мы въехали в аномалию. Самое место для поиска.

Через четверть часа мы заметили, как река стала поворачивать мимо огромной скалы. Здесь она широко растекалась, и уровень воды позволял легко перейти на другую сторону. Цепочкой обогнули скалу и, выезжая на противоположный берег один за другим, останавливались, глядя вниз. За излучиной река разом становилась много шире и мельче — то тут, то там из-под воды виднелись камни. Она плавно отклонялась на восток, делая огромную петлю, и берег постепенно сглаживался и сливался с равниной, лежавшей к северу и востоку. В широкой долине, поросшей высокими травами, паслись стада животных. Там были зубры, олени, дикие лошади и мелькало множество птиц.

— Ну, — пробурчал Дядя, — с пищей проблем не будет.

— Есть, — напряженно сказал Рафик, разглядывавший в бинокль склон холма. — Там все заросло, но цвет у земли другой.

Кузнец уверенно ткнул рукой в соседний холм:

— Там тоже.

— А я что говорил? — воскликнул Волк. — Тут не старый дом, тут целый поселок. Надо было забить на баптистов болт и идти сюда сразу. Мы просто не успеем все осмотреть, холода скоро.

— Договор есть договор, — с обычным для него брезгливым выражением лица сообщил Дядя. — Плевать на сектантов, слово надо держать.

— Поехали посмотрим, — хором сказали Доцент с Торопыгой.

— Я смотрю, вы явно перевозбудились, — холодно сообщил Рафик. — Нет уж, сначала разобьем лагерь, потом пойдем смотреть на месте. Или, может, мы прямо кинемся разбираться между собой? Сначала надо найти хоть что-то.

Никто не ответил.

— Вот и правильно, — разглядывая всех по очереди, сказал он. — Лучше помолчите. Вернемся домой, недовольные могут валить на все четыре стороны. А сейчас я здесь командую.

— Подожди, — сказал Волк и протиснулся мимо меня к стене.

Я воткнул лопату в землю и, с облегчением вздохнув, сел прямо на землю, глядя, как напарник старательно расчищает камень. За последние дни мы при помощи этого замечательного инструмента перекидали столько земли, раскапывая стену, что вполне могли в дальнейшем поделиться опытом с экскаватором. Мозоли уж точно были совсем не игрушечные. Впрочем, и остальные работали не меньше, отвлекаясь, только чтобы подстрелить очередного оленя на еду. Вчера добрались до входа в одно из зданий, после чего мы вдвоем были отправлены на новые раскопки больше чем за километр от прежнего места. Это было достаточно обидно, хотелось и самому посмотреть, что там интересного.

— Ага, — довольным тоном сообщил Волк. — Правильно копали, можешь посмотреть.

— Я и так прекрасно вижу, — не вставая, сказал я. — Невразумительные черточки и кружочки. То ли от времени, то ли еще по каким причинам, толком разобрать нельзя. Вполне возможно, это была надпись, и можно даже ее скопировать. Ты еще скажи, что на ней написано: «Главное хранилище артефактов».

— Зря смеешься, читать эти надписи многие могут.

— Вот только с пониманием проблемы. Каждая буква понятна, а что написано, хрен его знает.

— Древнеегипетского языка тоже никто не знает, но надписи вполне читаются. Но тут ты прав, Розеттского камня с надписью на двух языках — и чтоб непременно один был русский, пока не нашли. Только в данном случае и читать не нужно. Эти поселки строили по одному плану — кругами вместо прямых улиц. Сдвиг у них, что ли, был, прямых углов не любили. В больших кругах жили, в маленьких были мастерские и склады. Ты еще спрашивал, почему мы так странно копаем — то здесь, то там, а не подряд. Подряд раскопки делать — это работа на несколько лет и не одному десятку человек. Так что мы пытаемся сливки снять, и за это нормальный археолог, учившийся по учебнику Авдусина, просто обязан нас на месте расстрелять.

В жилых помещениях почти ничего найти нельзя — или сгнило, или унесли. А вот в общественных зданиях все что угодно бывает. Такая невразумительная надпись — это четкое указание, что здесь не частный дом, и почти наверняка что-то будет. А еще это значит, что вход должен быть прямо под ней. Он всегда выходит на восток, но вечно гуляет. То справа, то слева, иногда посредине. Скорее всего, дома позже достраивали, но попробуй правильно найди, если тут все заросло и землей засыпано. А теперь вот точно известно, что мы на правильном пути. Хотя странно это, очень высоко должен быть вход. Разве что здесь что-то нетипичное.

Он взял свою лопату и с героическим видом воткнул ее в землю под надписью.

— Знаешь, — вставая и нехотя берясь за свою, сказал я, — у меня такое впечатление, что иногда ты забываешься и выпадаешь из образа дикого чеченца, только что слезшего с гор. Начинаешь нормально разговаривать и употребляешь массу слов, которые тебе должны быть неизвестны. При этом даже акцент почти исчезает.

— Для начала — я вовсе не чеченец, — ухмыляясь так, что даже на волчьей морде, совершенно не приспособленной к передаче человеческих эмоций, была написана усмешка, сообщил он.

Я успел привыкнуть к его достаточно жуткому виду и уже давно не воспринимал как какого-то урода. Ничего нечеловеческого в его поведении при всем желании найти было нельзя.

— Я — гордый ингуш, — продолжал Волк, — что гораздо лучше, но поскольку все равно вайнах, то не особо волнуюсь по этому поводу. Это там было различие, да и то не для ментов, которым без разницы, с кого бабки собирать. Хотят считать чеченом, на здоровье… И потом, я успел окончить три курса экономического факультета МГУ, пока… М-да, это неважно. Во всяком случае, я учился не за деньги, их у нашей семьи не было. А археологические раскопки — первое дело для таких искателей Фортуны, как мы. Вот только не любят господа рейдеры делиться информацией друг с другом. Незачем конкуренту знать разные интересные подробности. Можно ведь наведаться после ухода другой группы и на совершенно законных основаниях найти что-нибудь на самом видном месте, куда те заглянуть не догадались.