Убийство по-джентльменски - ле Карре Джон - Страница 11

— Куда уж ясней, — сухо ответил Филдинг.

— А жены сослуживцев относились к ней приязненно? — спросил Смайли.

— Жены! О мой бог! — простонал Филдинг, прижав руку ко лбу. Сделал паузу. — Не одну из них она здесь, думаю, скандализировала своей простенькой одеждой. Притом ходила в общественную прачечную, что тоже не могло прийтись по вкусу. И вдобавок не молилась в нашей церкви…

— А были у нее подруги среди преподавательских жен? — не унимался Смайли,

— Кажется, с ней дружила молодая миссис Сноу.

— Вы говорили, она была здесь в гостях в самый день убийства?

— Да, — тихо сказал Филдинг, — в среду. А Феликсу с сестрой пришлось потом оказать помощь бедному Роуду…— Он взглянул на Д'Арси.

— Да-да, — коротко подтвердил Д'Арси. Он покосился на Филдинга и — показалось Смайли — переглянулся с ним. — Нам никогда не забыть, никогда… Теренс, простите за экскурс в сферу узкопрофессиональную, но письменный грамматический разбор Перкинса невообразим: подобных ляпсусов мне еще не приходилось встречать. Что он, нездоров? Мать его — культурнейшая женщина, Сэмфордам доводится родней, мне говорили.

Смайли вгляделся в Д'Арси. Смокинг на Д'Арси выцветший, позеленевший от старости. Смайли не удивился бы, услышав: «Смокинг унаследован мною от деда». Кожа лица настолько лишена морщин, что создается какое-то жирненькое впечатление, хотя Д'Арси нетолст. Голос настроен на одну слащаво-вкрадчивую ноту, и все время он улыбается — при разговоре и когда молчит. Улыбка навечно вштампована в гладкое лицо, она обнажила ровные зубы и оттянула уголки румяных губ словно невидимыми пальцами дантиста. Но лицо Д'Арси невыразительным не назовешь. Напротив. Мельчайшее движение губ, носа, бровей, малейший взглядик уловимы и читаются. И ясно, что он хочет уйти от темы. Не от Стеллы Роуд (к ней он вернулся сам немного погодя), а от вечера, когда произошло убийство, от точного пересказа событий. Более того, у Смайли не было сомнений, что и Филдинг заметил увертку Д'Арси и что переглянулись они, как будто связанные страхом, и взгляд был предостережением, что ли, ибо с этого момента Филдинг переменился: надулся, ушел в себя, и долго затем Смайля ломал себе голову над этой переменой.

Обратясь к Смайли, Д'Арси заговорил слащаво-интимно:

— Прошу прощения, что согрешил, посудачил о школьных делах. Вы, вероятно, находите, что мы здесь несколько замкнулись в своей сфере? Я знаю, нас часто обвиняют в отгороженности. Карн, дескать, школа снобов. Об этом трубит ежедневно бульварная пресса. Но что бы ни утверждали наши авангардисты, — Д'Арси хитровато взглянул на Филдинга, — я могу заверить, что нет человека, менее грешащего снобизмом, чем Феликс Д'Арси.

Смайли отметил, что волос у Д'Арси тонкий, рыжеватый и начинается высоко над розовым загривком.

— Возьмем, к примеру, злополучного Роуда. Я нимало не ставлю бедняге Роуду в укор среду, взрастившую его. Классические школы, без сомнения отлично выполняют свою функцию. К тому же Роуд вполне приемлемо освоился с нашим укладом. Именно так и отозвался я в беседе с ректором, подчеркнув, что Роуд превосходно исполняет свои обязанности по церкви. Более того, смею думать, что здесь сыграли роль мои наставления. При надлежащем руководстве ими люди эти, заметил я ректору, способны усвоить наши обычаи и даже наши манеры; и ректор со мной согласился.

Бокал Смайли был пуст, и Д'Арси, не спрашивая у хозяина, налил из графина. Руки у Д'Арси по-девичьи холены и безволосы.

— Но, — продолжал он, — я должен честно признаться — миссис Роуд не проявила подобной готовности примениться к нашему укладу. — По-прежнему улыбаясь, он изящно отхлебнул из своего бокала. Следы заметает, подумалось Смайли. — Она-то никогда не стала бы вполне приемлемой, хотя при жизни ее я, понятно, не высказывал вслух своего мнения. Ей помешали бы ее среда и воспитание. И это не вина ее, а беда. Если же говорить откровенно и доверительно, то у меня есть основания думать, что именно ее прошлое послужило причиной ее смерти.

— То есть как это? — встрепенулся Смайли, и Д'Арси пояснил, бегло взглянув на Филдинга:

— Факты говорят, что она ожидала нападения.

— Моя сестра любит собак, — продолжал Д'Арси. — Воз можно, это вам уже небезызвестно. Ее коронная отрасль — черно-рыжие той-спаниели. В прошлом году она получила первый приз на северо-дорсетской выставке и вскоре затем удостоилась почетного отзыва у Крафта за свою Королеву Карна. У нее имеется клиентура в Америке, знаете ли. Осмелюсь утверждать, что мало кто в Англии так эрудирован в той-спаниелях, как Доротея. Именно это нашла случай выразить супруга ректора неделю назад. Ну-с, как вы знаете, Роуды нам соседи, а Доротея своими добрососедскими обязанностями отнюдь не склонна пренебрегать. Где речь идет об обязанностях, там у нее нет места снобизму, смею вас уверить. Роуды привезли с собой собаку — беспородный, но весьма разумный пес. (В сторону замечу, что имею крайне смутное представление о том, где Роуды жили до Карна.) Собаку свою они любили, и думаю, что это не было притворством. Роуд стал было брать ее с собой на матчи регби, но я нашел случай ему отсоветовать. Собака вызывала у воспитанников неприличное оживление. Я успел уже это испытать, прогуливая Доротеиных спаниелей.

Подхожу теперь к главному пункту. Доротея пользуется услугами Гарримана — ветеринара, личности незаурядной в своем роде. Он проживает близ Стерминстера. Недели две тому назад у Королевы Карна открылся сильный кашель, и Доротея послала за Гарриманом. Сука подобных достоинств требует к себе серьезнейшего отношения, смею вас уверить.

Тут Филдинг застонал, но Д'Арси и бровью не повел.

— Я был как раз дома, и Гарриман остался на чашку кофе. Он, как я уже сказал, возвышается над уровнем своей среды. В разговоре Гарриман упомянул о собаке Роудов, и оказалось, что миссис Роуд накануне привезла к нему свою собаку и попросила умертвить ее. Сказала, что собака укусила почтальона. Говорила длинно и путано — мол, почта подаст в суд, полиция уже приходила и бог весть что еще. И все равно, дескать, пес этот не способен защитить, а только лает. Так и сказала Гарриману: «Он все равно не защита».

— И ей не жаль было собаку? — спросил Смайли.

— Как же, как же. По словам Гарримана, она явилась к нему в слезах. Миссис Гарриман пришлось напоить ее чаем для успокоения. Они предложили ей повременить, а собака пусть пока побудет у них в питомнике. Но миссис Роуд была тверда и непреклонна. Гарриман с женой не знали, что и подумать.

Обсудив потом между собой, они пришли к выводу, что поведение миссис Роуд трудно назвать нормальным. Вернее, невозможно назвать нормальным. Поразил их также вид собаки: наличествовали серьезные признаки дурного обращения. На спине были следы побоев.

— И Гарриман не стал уточнять смысл ее фразы: «Он все равно не защита»? Как понял Гарриман эти слова? — допытывался Смайли, не сводя глаз с Д'Арси.

— Она повторила их в разговоре с миссис Гарриман, но ни звука не сказала в объяснение. Однако я считаю, смысл их и так очевиден.

— Вот как? — произнес Филдияг.

Д'Арси склонил голову набок и жеманно подергал себя за мочку уха.

— В каждом из нас есть немножко от сыщика, — сказал он. — Мы с Доротеей обсудили это после… э-э… кончины. Мы решили, что еще до переезда в Кари Стелла Роуд завела дурно пахнущего свойства знакомство, а в последнее время связь эта возобновилась… быть может, против ее воли. Оголтелый ка кой-нибудь мерзавец, прежний обожатель, обозленный нынешним преуспеванием миссис Роуд.

— Что, сильно был укушен почтальон? — спросил Смайли. Д'Арси опять повернулся к нему.

— В том-то и сюрприз. В том-то и вся изюминка, дорогой мой. Собака его вовсе не кусала. Доротея навела справки. Весь рассказ был сплошной цепью лжи от начала до конца.

Встав из-за стола, они перешли в кабинет Филдинга, куда мисс Трубоди подала кофе. Разговор продолжал вертеться вокруг трагического события. Д'Арси не уставало возмущать неблагоприличие всего этого — назойливость репортеров, грубая бесчувственность полиции, неопределенность происхождения миссис Роуд, злополучие ее супруга. Филдинг все еще был странно молчалив, погружен в свои мысли и лишь взглядывал враждебно на Д'Арси время от времени. Ровно без четверти одиннадцать Д'Арси пожаловался на усталость, и все трое вышли в обширный холл. Там Смайли взял у мисс Трубоди свое пальто, а Д'Арси — пальто, теплое кашне и шапку. Д'Арси поблагодарил за гостеприимство, Филдинг ответил хмурым кивком. Повернулся к Смайли: