Волшебник Земноморья - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 11

Гед много думал над этими словами и кое-что начинал понимать. Однако даже великая цель не могла сделать работу в Башне легче и интереснее. В конце года Курремкармеррук сказал ему:

– Ты хорошо начал…

Не более того. Маги говорят только правду, а правда заключалась в том, что все, чему научился Гед за один год, было только началом, прелюдией к тому, что он должен познать за всю жизнь. Он запоминал Имена быстрее остальных и покинул Башню Уединения раньше всех, но то была единственная награда, которой его удостоили.

Поздней осенью, в одиночестве, по пустынным дорогам, отправился он на юг. Ночью пошел дождь. Гед не пытался остановить его, потому что за погоду на острове отвечал Мастер Ветров, а тот не одобрял вмешательства в свои дела. Гед нашел убежище под огромным дубом, закутался в плащ и подумал о своем старом учителе Огионе. Наверное, как и каждую осень, он странствует сейчас по Гонту, спит под крышей из голых ветвей, а вместо стен его окружают струи дождя. Гед невольно улыбнулся – мысли об учителе всегда приносили ему утешение и, несмотря на промозглую тьму, окружающую его, он уснул с легким сердцем под шелест дождя. Когда юноша проснулся, дождь уже кончился. Он поднял голову и в складках своего плаща увидел какого-то маленького спящего зверька, забравшегося к нему в поисках тепла. Гед удивился, когда узнал в нем отака – редкое и странное существо.

Они водятся только на четырех южных островах Архипелага: Рокке, Энсмере, Поди и Ватхорте. Отаки – небольшие гладкошерстные зверьки, с широкой мордочкой, темно-коричневым или полосатым мехом и огромными сверкающими глазами. Зубы их остры, нрав вспыльчив – редко кому удавалось приручить отака. Эти зверьки всегда молчат. Гед погладил отака. Тот проснулся и широко зевнул, показав маленький коричневый язычок и острые зубы, но совсем не испугался.

– Отак, – сказал Гед, но затем, вспомнив Имена всех зверьков, которые он выучил в Башне, назвал его Настоящим Именем: – Хог! Хочешь пойти со мной?

Отак уселся на раскрытую ладонь Геда и принялся расчесывать шерстку.

Гед посадил зверька себе на плечо в складки капюшона и отправился дальше. Днем отак несколько раз спрыгивал и убегал в кусты, но всегда возвращался. Один раз он даже принес только что пойманную лесную мышь. Гед засмеялся и сказал отаку, чтобы он съел ее сам. В тот день отмечали Праздник Возвращения Солнца, и когда Гед в сумерках добрался до Холма Рокка, то увидел яркие огни, плавающие среди струй дождя над крышей Большого Дома. Он вошел в здание и был радостно встречен Мастерами и своими приятелями.

При виде такого множества знакомых лиц Геду показалось, что он вернулся домой, а когда он увидел, как через толпу к нему пробирается Ветч с широкой улыбкой на смуглом лице, радости его не было предела. Как Геду не хватало его в Башне! Ветч уже не был студентом, срок его обучения закончился, и он стал волшебником, но это не отдалило их друг от друга. Они сразу оживленно заговорили, и Гед подумал, что за час сказал другу больше слов, чем произнес в Башне Уединения за целый год.

Скоро все уселись за длинные столы, накрытые для праздничного ужина в Зале Очага. Отак все еще сидел на плече Геда, уютно устроившись в складках капюшона. Ветч удивился, увидев это маленькое создание и попробовал погладить его, но отак огрызнулся, щелкнув острыми зубами. Ветч засмеялся.

– Говорят, что с человеком, который понравился дикому зверю, Древние Силы камня и воды разговаривают человеческими голосами.

– Говорят еще, что маги с Гонта часто приручают диких зверей, – заметил сидевший рядом с Ветчем Джаспер. – У нашего Лорда Неммерле, например, есть ворон, а в песнях поется, что Рыжий Маг с острова Арк водил за собой на золотой цепочке дикого вепря. Но я никогда не слышал про волшебника, у которого в капюшоне сидела бы крыса!

Все рассмеялись, и Гед тоже. Вечер был праздничный, он был счастлив, что находится здесь, в тепле, со своими друзьями. Хотя шутка Джаспера, как водится, была далеко не безобидной.

В тот вечер гостем Школы был Лорд острова О, сам прославленный маг. В свое время он учился у Неммерле и теперь иногда приезжал на Рокк, чтобы повеселиться на Встрече Зимы или на летнем Долгом Танце. С ним была его жена, юная, стройная и сияющая. Ее черные волосы украшали огромные опалы. Женщины нечасто появлялись в залах Большого Дома, и некоторые старые Мастера поглядывали на нее неодобрительно… Молодежь же не сводила с нее глаз.

– Для такой, как она, – сказал Ветч, – я соорудил бы иллюзию, которой не видывал свет…

– Она всего лишь женщина, – ответил Гед.

– Принцесса Эльфарран тоже была всего лишь женщиной, – заметил Ветч, – но из-за нее весь Энлад был обращен в руины, ради нее умер Герой-Маг с Хавнора, и остров Солеа погрузился в море.

– Старые сказки, – заявил Гед, но после слов Ветча стал чаще поглядывать в сторону Леди О, стараясь понять, такова ли неувядающая красота, воспетая в древних балладах.

Мастер Сказитель спел «Деяния Юного Короля», а затем все вместе они спели Гимн Зиме. Потом, прежде чем люди начали подниматься с мест, Джаспер подошел к столу у очага, за которым сидел Верховный Маг, его гости и другие Мастера, и заговорил с Леди О. За год Джаспер из мальчика превратился в высокого красивого юношу и, как и Ветч, был произведен в волшебники, получив право носить серебряную застежку на плаще. Леди улыбнулась его словам, и опалы ярко вспыхнули в ее черных волосах. Затем Мастера кивнули головами в знак благосклонного согласия, и Джаспер принялся за работу. Из каменного пола выросло белое дерево. Ветви его коснулись высоких стропил залы, и на каждой веточке, словно крохотное солнце, засияло золотое яблоко – как на Дереве Жизни. Белые, как только что выпавший снег, птицы запорхали среди ветвей, золотые яблоки начали тускнеть и, превратившись в хрустальные капли, упали с мелодичным звоном на пол. По залу разнеслось благоухание, дерево зацвело белоснежными цветами и покрылось алыми листьями… Иллюзия медленно растаяла. Леди вскрикнула от изумления и склонила свою сверкающую голову перед юным магом в знак уважения к его мастерству.

– Поедем с нами, будем вместе жить в О-токне. Можно ему поехать с нами, милорд? – совсем по-детски спросила она своего сурового мужа. Но Джаспер сказал только:

– Только тогда, когда мое искусство станет достойным моих Учителей и Вашей благосклонности, Леди, я приеду на ваш остров и с радостью буду служить вам вечно.

Так что все остались довольны, кроме Геда. Он присоединил к похвалам свой голос, но не сердце. «У меня получилось бы лучше», – пробормотал он про себя, обуреваемый завистью. После этого все радости вечера померкли для него.

4. Тень вырывается на волю

В ту весну Гед нечасто видел Ветча и Джаспера. Будучи дипломированными волшебниками, они занимались теперь с Мастером Образов в уединении Вечной Рощи, куда путь студентам был закрыт. Гед же остался в Большом Доме, изучая те искусства, которыми может заниматься начинающий маг, не имеющий пока посоха: управление ветром и погодой, нахождение и связывание, искусство сказителей и целителей. По ночам, в своей каморке, зажигая вместо свечи или лампы огонек-обманку, он штудировал Древние Руны и Руны Эа – основу Великих Заклинаний. Все давалось ему легко, и по Школе поползли слухи, будто какой-то Мастер сказал, что парень с Гонта – лучший студент из тех, что когда-либо учились на Рокке. Про отака говорили, что это замаскированный дух, нашептывающий Геду в ухо мудрые мысли. Рассказывали даже, что впервые увидев Геда, ручной ворон Неммерле приветствовал его словами: «Будущий Верховный Маг». И вне зависимости от того, верили в это остальные студенты или не верили, нравился им Гед или не очень, все без исключения восхищались им и охотно признавали его лидерство, когда он присоединялся к их играм в долгие весенние вечера. В остальное время он целиком погружался в работу и держался обособленно. Ветч был далеко, а больше друзей у него не было. Гед не ощущал потребности в дружбе.