Генезис - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 30

Обернувшись, он сперва увидел черное, как ночь, древко стрелы, а потом и Сильвию. Ее пробитая грудь судорожно вздымалась, угрожая замереть в любую минуту. Стоявший рядом с ней Принц придерживал девушку рукой, из которой торчала точно такая же стрела. Демонов щит не выдержал и проломился. У Пило пропало дыхание. Время замерло. Он многие повидал, но впервые видел, как на войне гибнет женщина. И не от набега, не от разбойников, а вот так — стоя в строю наравне с мужчинами.

«Демоны! — думал Пило. — Не женское это занятие — война!»

Губы Сильвии задвигались. Принц с Пило наклонились, а за их спины тут же встал Руст. Он отбросил клинок и теперь сжимал в руках два щита, чтобы в любой момент отразить стрелу.

— Передайте ему, — прохрипела девушка, срывая с шеи какое-то украшение. Вложив кулон в руку Принца, она поднесла ладонь к ране и, собрав в нее кровь, что-то прошептала. Тут же все ее тело засветилось серым сиянием. — Бегите…

Мгновение спустя ущелье наполнилось диким гулом, и казалось, что сами горы задрожали…

Тим

Я проснулся рывком. Болело буквально все, особенно левая рука. Ее словно обволакивало пламя, жадное до плоти. Но, взглянув на нее, я не приметил ничего, кроме бинтов. Да и вообще я ощущал себя родственником небезызвестной мумии. Бинтами было покрыто все тело, а каждое движение отзывалось нестерпимой болью. Вспомнив о боли, я пожалел, что пришел в чувство. Голову как раскаленным прутом приложили. В сознание ворвался вихрь из воспоминаний. Последним стало мое грандиозное падение прямо в печать и последующий взрыв. Вот только почему она взорвалась? Ведь все было сделано как надо.

— Это легко объяснить, — раздался знакомый голос.

Открыв глаза, я увидел своего наставника. Он, как обычно, стоял лицом к окну и рассматривал кружащиеся снежинки. Вот только вместо привычных белых стен меня окружала каменная кладка, а судя по виду, который открывался за окном, я находился вовсе не в Академии, а где-то в городе. Кстати, учитель что, мысли читать умеет?

— Я не имею никакого отношения к менталистам, — покачал головой Сонмар. — У тебя все на лице написано.

Тут наставник обернулся и наткнулся на мой уничижительный взгляд.

— Видимо, чувство юмора к тебе еще не вернулось. — Ага, как же, вернется оно, когда лицо тоже полностью замотано в бинты. — А насчет твоего неозвученного вопроса — ты писал печать под энергию мира, а воздействовал на нее энергией жизни. Кстати, поздравляю, впервые за полгода ты смог меня не опозорить, но удивить. И раз уж пошло такое дело, то я поставил тебе в лист минимальный проходной балл и, как видишь, привез в свое поместье. Где дозволяю отдыхать весь период зимних каникул.

— Мм, мм! — промычал я.

— Приму это за благодарность, — кивнул Сонмар.

Демоны, знал бы ты, что я сейчас произнес, не так бы запел! Хотя скорее всего он догадывается. Тоже мне, шутник нашелся. «Отдыхать» в течение всего зимника… Да я здесь восстанавливаться буду все это время! Ну хоть балл проставил, и на том спасибо. Эх, жаль, конечно, что опыт загнулся. Очевидно, не стать мне нормальным магом и не суждено творить настоящие печати. Придется довольствоваться накопленной подделкой. Обидно. Да и зачем тогда тратить время и деньги? Пожалуй, отправлюсь на восток уже после этого года. Все, хватит с меня этой магии. Уже сколько раз я Жнецу кукиш показываю — он так, глядишь, и обидеться может. А уж обиды Темного Жнеца мне сейчас так нужны, что просто не знаю, как быть…

— Ну не стоит расстраиваться, — чуть ли не пропел Сонмар. — Магом тебе не стать хотя бы потому, что ты полностью выжег свои энергоканалы. А ведь я тебе говорил, что с магией нельзя шутить. Это тебе не дубина, это искусство.

Даже так? Ну обалдеть. Я теперь прямо инвалид волшебного дела. А мне пенсия полагается? Или там льготы? Ну, например, вакантное место на монастырском кладбище.

— Магом, конечно, не стать, — повторил Сонмар. — Но магия — на то и магия, что, взяв плату, всегда дает что-то взамен. Так что поздравляю тебя. Вчера ты умудрился стать колдуном.

Глава 9

Все только начинается

Учитель продолжал рассматривать спускающиеся с небес снежинки. Сейчас, когда солнце искрилось в бесконечных кристалликах воды, эти самые снежинки казались белыми, пушистыми перышками или маленькими обрывками облаков. А что касается «колдуна», то в последнее время я уже перестал воспринимать что-либо буквально. Если тебе говорят, что яблоко — это яблоко, сие вовсе не значит, что оно является таковым. Просто большинство считает его таковым, и никто не интересуется, что же само яблоко думает о себе, чем оно себя считает. Ведь самосознание является важнейшим фактором существования любой жизни. Кто-то скажет, что яблоки не разговаривают. Что ж, может, они и правы. А может, просто не всегда слышат то, что им пытаются сказать.

То же самое и со всеми магическими, да и не только магическими определениями. Если Нейла сказала, что колдуны — это маги шестого круга, то она права лишь отчасти. А цельная картина, как это часто бывает, скрылась за рамками удобной системы.

Стройный ряд мыслей сломался, когда дверь, натужно скрипя тяжелыми петлями, отворилась и на пороге показался вытянувшийся в струнку дворецкий.

— Трафарет готов, господин, — в тон петлям проскрипел он и, поклонившись, вышел в коридор.

Сонмар повернулся, и некоторое время мы сверлили друг друга взглядами.

— Вот только не говори, будто не догадался, — вздохнул он и потер брови, словно пытаясь успокоиться, хотя я-то знаю, что спокойнее Сонмара разве что горы. — Ну ладно, раз уж ты не хочешь работать своей головой, располагай моей. Как я уже сказал, ты умудрился пережечь все свои каналы, которые так удачно напоминают некую паутинку. Представь себе картину. Широкий зал, над полом протянута тонкая паутинка, на которую водружена амфора с жидким огнем. А внизу вместо твердого мрамора растеклось целое море из смолы огненного дерева. И вот совсем недавно ты эту паутинку-то и сжег. Так что летит сейчас твоя амфора прямо в смолу. Ну и, как говорят мои студенты, скоро произойдет большой бабах. Единственный способ этому помешать — объединить оба источника, именно для этого в подвале был нарисован трафарет.

— Мм, мм? — промычал я, надеясь, что Сонмар и так уже знает, какие вопросы меня мучают.

— Шансы выжить? — приподнял бровь наставник. — Тим, ты не в том положении, чтобы думать об этом. Так или иначе, в ближайшие пару часов ты вспыхнешь, как сухое полено. В печати у тебя хотя бы вероятность успеха появится. Какая? Ну, может, один к десяти или к двадцати. Не знаю. Техника старая, уже давно не применяется, как раз из-за этих самых рисков.

Если честно, я уже устал вздыхать и проклинать старушку судьбу. У меня к ней и так претензий накопилось столько, что если за каждую выбивать по зубу, то ее не спасет даже акулья пасть. Поэтому, услышав окончание краткой лекции, я просто прикрыл веки и попытался успокоиться. В какой-то момент я ощутил, как плавно поднимаюсь в воздух. Это Сонмар что-то смагичил с покрывалом, которое, обернув меня, подняло над кроватью и понесло в сторону темного коридора.

Спуск в подвал показался мне извращенной копией «Зеленой мили» Стивена Кинга. Казалось, еще пара минут — и меня пристегнут к старому деревянному стулу, на гладко выбритую голову положат мокрую губку и этот вечно хмурый дворецкий, закрепив шлем, дернет за рубильник. Время замедлится, мозг пустит по нервам сигнал опасности. По спине заструится холодный пот и перехватит дыхание. Дыхание смерти тронет волосы, но темнеющее от страха сознание будет все еще тешиться надеждой, что электричество не побежит по тяжелым проводам, что где-то там, за многие мили от места казни, сломается трансформаторная будка. Или неудачливый водила, приняв пару стаканчиков на грудь, врежется в столб и оборвет линию передач. Но нет. Раздается характерный трескучий звук, и мир, на мгновение засияв нестерпимо белым цветом, погружается в предвечную тьму.