Все могло быть иначе - Стил Даниэла - Страница 55

— Что с тобой случилось, Кэрли? Я не узнаю тебя.

Глубокая печаль овладела ею.

— Не странно ли? Я только что подумала то же самое о тебе. Долгие годы я видела в тебе доброго сострадательного человека. Что случилось с тем человеком, который женился на напуганной и беременной юной девушке, с целью дать ей и ее ребенку дом. Тогда ты готов был продать душу, чтобы стать моим мужем.

Устав от бесполезного спора Кэрли решила подняться наверх и собраться в дорогу.

— Человек, которого ты хорошо знаешь, устал от постоянной погони за прекрасной мечтой. Тогда для меня наступило время, когда хочется остепениться и освободиться от лишних сложностей. В то время я считал правильным сделать все возможное для того, чтобы удержать то, что имею.

Кэрли задержалась в дверях.

— А теперь я устала сдерживать тебя от почти ежедневных глупостей. Посмотри, Итен, где мы с тобой оказались.

ГЛАВА 30

Кэрли прислонила голову к кожаной спинке заднего сиденья «бентли» Дэвида. В двух футах от нее сидела женщина, с которой она еще три недели назад хотела встретиться.

Кэрли расстроилась, увидев Викторию. Жена Дэвида была так грациозна. И еще она, вопреки здравому смыслу, обиделась на Андреа, что та не встретила ее в аэропорту.

Кэрли видела дюжину фотографий Виктории, и ни на одной из них она не выглядела так замечательно, как сейчас. Ее стройная фигура не уступила бы любой фотомодели, темные и густые волосы распущены по плечам, а бархатные темно-карие, широко расставленные глаза могли смутить любого с первого взгляда. По ее манере вести себя сразу было видно, что она из высшего привилегированного общества. С первого же момента их встречи Кэрли почувствовала себя стесненной и косноязычной.

— Дэвид сказал, что вы, по-видимому, прилетите уставшей и печальной, — сказала Виктория. — Он хотел сам встретить вас, но не успел из-за устройства Андреа в больницу.

— Я не очень устала, просто боюсь за дочь, — ответила Кэрли.

Быстрая, притворная улыбка тронула полные губы Виктории.

— Печальные события заставили вас снова приехать сюда, не то что в прошлый раз...

Кэрли показалось странным упоминание о ее предыдущем приезде.

— Я очень сожалею, что не смогла встретиться с вами в прошлый раз и поблагодарить за все то, что вы сделали для моей дочери.

— Ваша дочь действительно очаровательный ребенок. Она представлялась мне в начале совсем не такой. Андреа немного замкнута в себе, но в обществе ее поведение резко меняется: она становится жизнерадостной и общительной.

По тону, с которым были сказаны эти слова, Кэрли поняла, что все это не более, чем комплимент.

— Как она сегодня себя чувствует? Вы видели ее?

— Боюсь, что она до сих пор против лечения в больнице.

— Кажется, что прошли месяцы с тех пор, как я видела ее в последний раз.

Виктория закинула ногу на ногу и расправила юбку.

— Жаль, но мне придется во время вашего пребывания у нас работать за городом, — сказала Виктория немного неуверенно. — Дэвид меня уверил, что вы постесняетесь остановиться у нас. Я кое-что предприняла в этом отношении, естественно, только при вашем согласии. Один хороший друг оставил нам свою квартиру, в которой он сейчас пока не живет. Она расположена недалеко от больницы, так вот, при необходимости вы можете жить там все лето.

— А как далеко она находится от больницы?

— Квартал с небольшим.

Виктория была явно довольна тем, что Кэрли не обиделась и не отклонила ее предложение.

— Туда приходит два раза в неделю женщина убирать квартиру, а рядом множество хороших кафе и ресторанов.

Воспитание Кэрли требовало того, чтобы за проживание платились деньги непосредственно из ее кармана. Но вряд ли удобно обсуждать такой вопрос с Викторией. Она решила поговорить перед отъездом на эту тему с Дэвидом.

— Я очень ценю, то что вам удалось подыскать квартиру так близко от больницы. Мне будет очень легко навещать Андреа.

— Она очень неохотно согласилась лечь в больницу.

Необъяснимый всплеск ревности поразил Кэрли. Как позволила себе Виктория знать так много о жизни ее дочери, тогда как она, ее мать, почти не знает о жизни Андреа в последние годы?

— Я бы хотела, чтобы Андреа разрешила мне рассказать о своем состоянии Джеффри, — сказала она. — Он прекрасно к ней относится и, думаю, не оставит ее одну в трудное время.

Взглянув на Викторию, Кэрли поняла, что ее идея не так уж и хороша.

— Уверена, что Армстронги будут довольны, если Андреа ничего не скажет Джеффри о своей болезни. Они сейчас очень беспокоятся за его учебу.

Кэрли не поняла хода мыслей Виктории. Она решила переменить тему разговора.

Она поглядела в окно, стараясь определить, долго ли еще ехать до города.

— Я хотела бы сперва остановиться у вашего дома, чтобы встретиться с дочкой, а уже потом ехать на квартиру.

— Конечно, — ответила Виктория, вежливо улыбнувшись.

— Андреа говорила мне, что вы сейчас работаете над специальным проектом в связи с приближением двухсотлетия смерти Моцарта, — сказала Кэрли, по-прежнему стараясь перевести разговор в безопасное русло.

Виктории стоило огромных усилий пуститься в разговор на эту тему, который и занял у них всю оставшуюся дорогу.

Кэрли затаила дыхание и тихо двигалась по комнате к постели Андреа, частично из боязни разбудить ее, а больше из-за шока от увиденного. Девочка выглядела очень хрупкой и совсем бледной. Как всего за несколько дней могли произойти такие перемены? Или она была слепа, когда была здесь совсем недавно, и видела лишь то, что хотела увидеть? Глядя на нее сейчас, невероятно было даже предположить, что ее болезненный вид результат беременности.

Андреа пошевелилась и открыла глаза.

— Мама?

Кэрли подошла к кровати и встала на колени, не решившись сесть рядом с Андреа, боясь причинить ей неудобство.

— Я вылетела на следующий же день после звонка Дэвида.

Андреа нахмурилась.

— Я говорила ему, чтобы ты не приезжала, так как Шон и Эрик остались одни.

— Твои братья в состоянии позаботиться о себе сами, от этого они только повзрослеют. В конце концов, они уже не маленькие.

Кэрли убрала волосы со лба дочери.

— Во сколько тебя завтра отвезут в больницу?

Андреа перевернулась на спину и устремила взгляд в потолок.

— Я не поеду.

— Но Виктория сказала...

— Меня не волнует, что она сказала. Я туда не поеду и все.

— Почему ты так упрямишься?

— Потому что знаю, как они лечат. Я знаю, что они со мной сделают.

Кэрли вздрогнула.

— Хорошо, но я не знаю и хотела бы все поскорее услышать от тебя, — сказала Кэрли, поправляя одеяло.

— У нас в классе была девочка, у которой в прошлом году обнаружили рак. После операции она прошла очень сложный курс химиотерапии. Потом она так разболелась, что бросила школу.

Андреа повернула голову и пронзила мать умоляющим взглядом.

— До окончания учебы осталось несколько недель, мама, я не хочу, чтобы со мной случилось то же самое.

— Думаю, в госпитале можно элементарно продолжить обучение, a я тебе помогу и Дэвид тоже.

Кэрли сопроводила сказанное одобрительной, как казалось ей, улыбкой.

— Обещаю тебе, что так или иначе, ты будешь учиться в Оксфорде.

— У меня нет шансов. Осталась лишь пара недель.

— Любимая, за пару недель можно сделать...

Кэрли остановилась, увидев улыбку Андреа.

— Что случилось?

— Ты всегда произносишь «любимый» или «любимая», когда хочешь повлиять на кого-то из нас.

— Неужели я так прозрачна?

— Иногда. Шон говорил, что ты его назвала «любимым» двадцать раз, пока он был болен.

Кэрли улыбнулась.

— Хорошо. Долой слово «любимая». А как насчет «малышки» вместо него? Или еще лучше «сладкая моя»?

Андреа громко рассмеялась.

— Почему бы не заменить на что-нибудь более нежное, к примеру — ягненочек?