На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 72

— Ладно, будем посмотреть, — сказал я.

Припустивший опять мерзкий моросящий дождь стучал по натянутому тенту и брызгал на лобовое стекло, но в кабину капли почти не залетали. Город настолько пропитался водой, что грязная мостовая превратилась почти в сплошную лужу, из-под колес летели настоящие фонтаны мутной жижи. Люди, спешившие куда-то по тротуарам, или чесали прямо по лужам, наплевав на все, или еще старались выбирать место, куда можно поставить ногу без особого ущерба.

Промелькнула вся Советская, помахал нам рукой Паша, стоящий прямо на крыльце Горсвета, куда он пришел на свое внеочередное дежурство, а мы помахали ему в ответ, затем показались тяжелые ворота КПП. Уже знакомый и привычный путь из города.

Записали и пропустили даже без всякого досмотра. Помойка полосы отчуждения, затем тонущая в грязи безлюдная окраина, нагоняющая тоску, которую хотелось проскочить как можно быстрее. Я поэтому и газу прибавил, разогнав «тазик», затарахтевший мотором на все окрестности. Мы обогнали даже колонну из трех «ЗИСов», в кузовах которых были составлены штабелями ящики непонятно с чем, а впереди катил кургузый «АР-43» с пулеметом на вертлюге. В вездеходе сидело четверо, судя по одежде — разведбатовцы на халтуре, подрядившиеся поохранять колонну.

Мы легко обогнали неторопливый обоз и вырвались вперед, вскоре потеряв его из виду. На развилке дорог Федька напомнил:

— Нам налево.

Это и так было понятно — дорога, ведущая налево, была накатана автомобильными колесами, и направо, та самая, по которой мы ездили в Порфирьевск, никак часто используемой не выглядела — так, пара машин проехала за последнее время, не больше.

Километров через пять я увидел остовы двух сгоревших грузовиков, столкнутые с дороги в кювет. От кузовов остались лишь металлические каркасы, а вот металл кабин был явно изрешечен пулями, причем сыпавшимися чрезвычайно густо.

— Видал? — спросил Федька. — Это местный дорожный разбой вместе с бандитизмом и всяким беспределом. Тут такое случается время от времени.

— Я слышал, что разведбат дорогу патрулирует и сальцевские?

— Патрулируют, но на каждые сто шагов по человеку не поставишь, верно? А подходов к дороге много — со всех сторон, все не перекроешь.

Сам Федька при этом перехватил ППШ поудобней и по сторонам оглядывался внимательно. Настроение передалось и мне: я тоже насторожился, и дальше ехали молча. Пару раз даже останавливались, вглядываясь в подозрительные заросли у дороги, но ничего не случилось — никто на нас не нападал.

Сорок километров, разделявшие нас с городом-антагонистом, проехали меньше чем за час, даже дорога надоесть не успела. Разве что дождь немного стих, превратившись в нечто вроде висящей в воздухе мелкой-мелкой измороси, противной и зябкой.

КПП был похож на свой углегорский аналог как две капли воды, и там у нас отобрали карабин и автомат, выдав взамен металлические номерки и оставив при нас пистолеты. Вояки, проверявшие нас и досматривавшие машину, тоже носили военную форму с местных складов, а вот за воротами контрольно-пропускного пункта уже начинались сплошные различия.

Окраин у Сальцева не было, этот городишко совсем не был похож на Углегорск. Хоть раньше здесь располагались, да и сейчас никуда не делись, главный областной речной порт и при нем узловая железнодорожная станция, сам город был совсем небольшим, размером с крупное село, наверное. Преимущественно малоэтажный и деревянный, он не оставил за периметром никаких заброшенных окраин, а скорее был вынужден разрастаться сам, приближаясь к проволочному ограждению изнутри.

Немало было домов новых, сложенных из свежего бревна. Иные выглядели обычно, иные же строились настоящими подворьями, окружаясь мощными заборами с проволокой поверху. На улицах же даже остатков асфальта не было, разве что было заметно, что во многих местах подсыпали песка и гравия, чтобы проходящие и проезжавшие не тонули в грязи.

— Тут жилая часть, затем — центр, базар и что-то вроде промзоны возле порта, — взялся описывать местную географию Федька. — Если вон туда поехать, по Центральной, то попадешь на карьер. Там стекольный и силикатный.

— А местный Беверли-Хиллз где? — спросил я, вспомнив рассказ Федьки о местных особняках.

— Тоже по Центральной, но направо, во-он туда, прямо на берегу стоят, — показал он рукой. — Огорожено, охрана — в общем, самое оно. И не скрываются, в отличие от углегорского начальства, от глаз обывателя. А то наше прямо пролетарии из пролетариев, а живут по-царски, если уж в сравнении говорить.

— Откуда знаешь?

— Да все знают по ходу, — махнул он рукой. — Знакомый один на ремонте там работал, рассказывал. Там даже мебель старую пользовать западло — все под заказ сделано.

— Ну так чего же ты хочешь, чтобы начальство себя обижало?

— Не, эти не обидят, — засмеялся он. — Просто они стесняются этого как бы, к умеренности же всех призывают. А сальцевские не стесняются — все напоказ.

Центральную улицу Сальцева тоже никто никогда не мостил, но содержали ее в относительном порядке. Лужи все больше мелкие, гравием подсыпанные, и вдоль заборов можно пройти вполне нормально, не по колено в грязи. Появились и первые кирпичные дома, привычно покрытые крашенной в желтоватый цвет штукатуркой.

— Тут власть местная квартирует, — показал Федька на здание с колоннами, здорово смахивающее на сельский Дом культуры. — Но только бюрократы, всякие вояки и фонарщики ближе в промзоне сидят, складской двор целиком заняли. Фонарщиков тут мало, окраин нет, которые прочесывать треба, а с городской территорией там две-три бригады справляются — лафа, в общем.

— А че тут за бюрократы? — зацепился я за слово.

— Тут Правление вроде как власть, типа самые авторитетные граждане заседают плюс столько же выборных из низов, но это уже так, кивалы обычные.

— А главный есть?

— А как же, обязательно есть, председатель. Раньше Пятаков сидел года четыре бессменно, но его кто-то привалил, а теперь Бородулина избрали, хозяина кирпичного завода.

— А с криминалом здесь как?

— Какой тут криминал, когда он самый власть и есть? — засмеялся Федька. — Не были бы властью, хрен бы знает что творили, тот же Слепнев, начальник местной СБ еще тот персонаж. Но поскольку теперь неучтенный криминал им только помеха, то его нет.

— А учтенный?

— А что тебе с учтенного? — удивился вопросу Федька. — Тебя оно точно никак не коснется. Он же под учетом, то есть по делу нужен.

— Тоже верно, — согласился я.

Система понятная, вроде как самые мафиозные районы в Америке были по уличной преступности самыми тихими — не любили местные боссы лишнего шума. Ну и здесь такой же механизм работает.

— Вон там направо, — показал Федька на поворот, у которого висел указатель «Рынок».

— Ага, понял, — сказал я, заворачивая «тазик» куда сказано.

На улице здесь всяких машин хватало — и грузовых, и легковых, но моя амфибия и здесь внимание привлекала. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Разок попалась навстречу амфибия американская, «Форд Джи-Пи», но по сравнению с «тазиком» выглядела она неуклюже, как самая обычная лодка, почему-то поставленная на колеса. А то и просто саперный понтон.

Много было «кюбелей» и много всяких немецких легковушек, все больше в армейском исполнении. Особенно впечатлил генеральский полноприводный «хорьх», выкатившийся на дорогу перед нами и солидно рассекавший лужи. Мне вспомнилось, что начало процветанию Сальцева положил большой трофейный склад, оказавшийся как раз в местном речном порту. Оттуда и дровишки, наверное. Углегорск все же больше на советской технике и ленд-лизе, трофейной немного. Это же было заметно и по оружию. Что солдаты на КПП были вооружены черными МР-40 с прямыми длинными магазинами, что охрана возле «дома с колоннами», стоявшая с похожими на «калаши» автоматами Stg-43, которые в моей действительности были Stg-44. Вроде и случайность, а словно подчеркнула различия между двумя городами.

Базар здесь был действительно большой, это было видно сразу, еще на подъезде. Стоянка, забитая грузовиками и прицепами, длинные крытые торговые ряды, отремонтированные и местами достроенные, ряд магазинчиков, кафешки, трактиры — в общем, жизнь тут кипела.