На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 52

— Нет таких?

— Тут электрический утюг — вершина технологического гения, до электрочайников пока не доросли. Кипятильники, правда, делают, но обычно такие, что включил — и пробки перегорели.

— Странно, — засмеялся я. — Дежурка есть, а электрочайника нет. Так не бывает, они отдельно не существуют. Должен быть такой широкий, из нержавейки, с черной эбонитовой ручкой. А вокруг него дежурка. Или караулка.

— Садись, философ, винтовку можешь туда поставить. — Она указала на металлический шкаф.

Скинув карабин с плеча, я шагнул к шкафу, открыл дверцы. Ага, а это вообще оружейная пирамида, и вполне культурная, хоть и самодельная. И внутри аж пять ППШ. Сверху на полочке снаряженные рожки над каждым, снизу еще ящики, не знаю, что там. Были и пустые ячейки, одна из которых приняла моего «американца».

— А вы здесь все автоматы держите?

— Ну да, а что? — ответила она, разжигая керосинку. — Здесь же круглосуточно люди, место надежное. Охрану нанимать не стали — прикинули, что дороговато, и вот сами по очереди, раз в десять дней получается. Мы тут вообще все сами делали и делаем, только ворота на металлургическом заказывали.

— Разрешишь автомат посмотреть?

— Мой — второй справа.

— Ага.

Взявшись за дырчатый кожух ствола, вытащил «машинку» из стойки, осмотрел, покрутил, подергал затвор, потом переломил на шарнире, заглянув в ствольную коробку. Нет, это именно ППШ, однозначно, у нас такие в школе на НВП были кроме «калашей». Мы их по программе не изучали, но наш военрук по фамилии Ежов выделял интересующихся и оставлял после уроков, вроде как на кружок. Там мы и СКС разбирать-собирать учились, и РПД, ну и ППШ. Поэтому и конструкцию до сих пор до винтика помню: у нас ведь даже соревнования были на скорость сборки-разборки.

Я быстро раскидал его на части, покрутил характерный затвор ступенечкой, заглянул в ствольную коробку. Да, все то же самое, выступ отражателя, дыра под шептало, крылышки обоймы, которая со спусковой коробкою стыкуется. Изменения минимальны и, в общем, на мой не слишком просвещенный взгляд, разумны. Оружие стало довольно легким, ствол чуть удлинился, и даже, кажется, баланс улучшился. Плечевой упор разве что похуже деревянного приклада, но некритично.

Собрал все обратно, приложился пару раз, примкнул-отомкнул магазин. Да, удобно, и это деревянное цевье с настоящей «штурмовой» рукояткой тоже удобное. Вообще, и вправду такой был бы куда лучше карабина для лазанья по подвалам, там все бои на расстоянии вытянутой руки пока получались.

— Увлекся? — спросила Настя с иронией.

— Проверяю, в каком состоянии содержишь, — усмехнулся я, устанавливая оружие в пирамиду.

— Нашелся проверяющий, — хмыкнула она. — Садись чай пить. С пряниками, кстати, Серега-механик сегодня целый кулек привез, а я и забыла сказать.

Толстая струя кипятка ударила на дно большой кружки, где темнело озерцо душистой заварки, затем Настя пододвинула мне большую сахарницу:

— Надо?

— Не, я без сахара люблю, — отказался я.

— Ну ты скажи, может, и вправду… душа в душу, — засмеялась она. — Я тоже, фигуру блюду.

— А тебе надо? — усомнился я.

С фигурой там все было замечательно — непохоже, что растолстеет от пары ложек сахара.

— Понятия не имею и проверять не хочу, — решительно заявила она, но при этом схватила пряник из бумажного кулька.

Я решил не отставать и тоже потянулся к кульку. Пряники и вправду оказались хорошими — мягкими, с толстой глазурью, прямо как из детства. Их мать любила покупать, а сам я потом уже как-то пренебрегал. А тут вот вспомнилось, даже как будто домашним теплом повеяло.

— Как тебе? — спросила Настя, демонстрируя обкусанный.

— Вкусно. Тут пекут?

— Не-а, в Сальцеве, здесь только торгуют. Там какая-то решительная тетка пряничное производство придумала.

— А чего, — пожал я плечами, — нормально. Черствеют долго, хранить легко, с доставкой проблем никаких.

— И в магазине расхватывают — они недавно появились, — добавила Настя. — Дети любят.

— Детей здесь мало, как мне кажется. Правильно кажется?

— Очень мало, — кивнула она грустно. — Они ведь не растут.

— Не понял? — чуть не выронил я кружку.

— Как мы не стареем — так дети не растут… — Она посмотрела на меня с удивлением. — Будешь с грудничком на руках лет десять сидеть. Потом он еще век будет до половой зрелости расти. Некоторые не поняли — теперь не знают, что делать. А некоторые же просто детьми провалились: у взрослых на такое монополии нет. Мы здесь как вампиры, блин, в этом самом… «Интервью с вампиром» смотрел?

— У вас тоже был?

— Был, там еще этот, Джейк Бэрроу снимался.

— Это кто?

— У нас самая звезда, актер американский, сектант.

— Том Круз?

— Не знаю такого, — покачала она головой. — Но там эпизод был с девочкой, которая так и осталась маленькой. Старой стала, злой и мудрой — и все равно маленькой. Прикинь, как тут быть ребенком? Ты уже академиком будешь, а тебе все: «Мальчик, уступи тете место».

— М-да… — протянул я, прикинув. — Не… не надо, ужас какой. И половой вопрос опять же… это сколько лет ждать?

— Похоже, что здесь один к десяти. Шестнадцать лет? Ну считай сам.

— Блин, как минимум сорок лет подросткового онанизма, — прикинул я и заключил: — Оторвется.

Она захохотала.

— Может, и наоборот, до стальной крепости накачается, — потом прервала смех, сказала: — А теперь подумай, какой это ужас для нормальной женщины, что ей здесь даже детей нельзя. Как здесь жить, а?

Она заметно погрустнела и задумалась.

Ничего этой ночью между нами не случилось. И не должно было. Несмотря на мои возражения, Настя уложила меня спать на топчан, сказав: «Тебе завтра ехать, и ты после смены, выспись нормально!» — а проснулся я уже по будильнику.

— Ты куда? — возмутилась она. — Темно же!

— Тут всего улицу пройти, и вооружен хорошо, — уверенно заявил я. — Да все нормально будет — забыла, где я работаю?

— С ума сошел? Ой, блин, да ты там без году неделя, тоже мне ветеран нашелся! Звони в общагу, пусть Федору передадут, чтобы за тобой на аэродром заехал. Здесь это нормально, в порядке вещей — и разбудят, и передадут.

— И то! — словно на стенку наткнулся я.

Действительно, Федька еще с вечера воду не сливал, и машину прямо во двор загнать собирался, договорился с вахтой. Ему только нырь в кабину — и никаких проблем.

Настя взялась за телефон, покрутила диск, затем сказала:

— Девушка, Засулич, четырнадцать, дайте, пожалуйста, вахту. Спасибо.

И передала мне трубку.

Действительно оказалось все просто. К телефону дежурный подошел, я представился и в двух словах ситуацию объяснил: мол, застрял по темноте, надо, чтобы товарищ заехал. Там лишь имя и номер комнаты уточнили и спросили, во сколько надо сказать. Осталось спасибо сказать и трубку повесить. А я по темным аллеям собирался бежать, кретин.

Так у меня оставался еще час на отдых. Настя предложила мне еще поспать, но я отказался, уселся на скрипучий стул с чашкой чаю, а предложил подремать ей. На этот раз она легко согласилась и быстро прикемарила на топчане, положив под голову маленькую вышитую подушку-думочку и тихо посапывая во сне. Одна прядка русых волос упала ей на лицо, и мне казалось, что она Настю щекочет. Я тихо подошел и аккуратно убрал ее назад.

Федька подъехал через час с небольшим к самому шлагбауму, бибикнул. Я к тому времени даже свой «гаражный» комбинезон натянул — там все же с машинами возиться придется, изгваздаюсь. Перед тем как выходить, я на всякий случай осмотрел ангар и лишь потом разрешил Насте меня проводить. После того как она страстно поцеловала меня в свете фар, явно специально для Федьки, я тихо ей шепнул, дух переведя:

— Бегом в караулку, темно еще!

— Хорошо, — лишь кивнула она и похлопала по висящему автомату. — Я тоже барышня не кисейная, не беспокойся.

Калитка с грохотом закрылась за мной, а я вскарабкался в высокую кабину «опеля».