Черная стрела - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 6

нашего несчастного болтуна-священника в том, что он убил его.

– Сэр Оливер это отрицает, – ответил Дик.

– Отрицает? – воскликнул рыцарь резко. – А ты не слушай его. У него язык без костей,

болтает, словно сорока. Я когда-нибудь в свободную минутку все сам тебе расскажу, Дик. В

убийстве твоего отца подозревали некоего Дэкуорта; но время было смутное, и добиться

правосудия нам не удалось.

– Отца убили в замке Мот? – спросил Дик, и сердце его забилось.

– Между замком Мот и Холивудом, – ответил сэр Дэниэл совершенно спокойно, но

исподтишка мрачно и подозрительно глянул Дику в лицо. – Ну, ешь поскорее, – прибавил

рыцарь, – ты повезешь в Тэнстолл письмо от меня.

Дик опечалился.

– Прошу вас, сэр Дэниэл, – воскликнул он, – пошлите кого-нибудь из крестьян!

Позвольте мне принять участие в битве. Я буду храбро сражаться!

– Не сомневаюсь, – ответил сэр Дэниэл и сел писать письмо. – Но нас, Дик, вовсе не

ждут воинские почести. Я буду сидеть тут, в Кэттли, до тех пор, пока не станет ясно, кто

победит в этой войне, и тогда присоединюсь к победителю. Не говори, что это трусость,

Дик, – это мудрость! Наше несчастное государство измучено бунтами, король то на троне, то

в тюрьме, и никто не может знать, что будет завтра. Пустомели и Ветрогоны сражаются на

одной стороне или на другой, а лорд Здравый Смысл сидит и ждет.

С этими словами сэр Дэниэл повернулся к Дику спиной и, усевшись за другим концом

стола, принялся писать письмо. История с черной стрелой очень встревожила его.

Тем временем молодой Шелтон усердно ел. Вдруг кто-то тронул его за руку и над ухом

раздался шепот.

– Не подавайте виду, что вы слышите, умоляю вас! – шептал чей-то голос. – Окажите

мне услугу: объясните, какой дорогой можно быстрее добраться до Холивуда. Умоляю вас,

добрый мальчик, помогите несчастному, попавшему в беду, укажите мне путь к спасению!

– Идите мимо ветряной мельницы, – ответил Дик шепотом. – Тропинка доведет вас до

переправы через Тилл. Там вам расскажут, как идти дальше.

Он даже головы не повернул и снова принялся за еду. Но уголком глаз он заметил, как

тот мальчик, которого называли «мастер Джон», осторожно выскользнул из комнаты.

«Он ничуть не старше меня, – подумал Дик. – И он осмелился назвать меня добрым

мальчиком! Да если бы я знал, что со мной так разговаривает мальчишка, я бы скорее

повесил его, чем указал ему дорогу!»

Полчаса спустя сэр Дэниэл вручил Дику письмо и приказал ему мчаться в замок Мот. А

через полчаса после того, как Дик уехал, в комнату влетел запыхавшийся гонец милорда

Райзингэма.

– Сэр Дэниэл, – сказал гонец, – вы теряете прекрасный случай заслужить славу! Утром

на рассвете началась битва. Мы разбили их передовые части и рассеяли правое крыло.

Предстоит последнее сражение. У вас свежие силы, и вы можете опрокинуть неприятеля в

реку. Что вы скажете, сэр рыцарь? Неужели вы явитесь последним? Это обесславит вас!

– Я только что собирался выступить! – вскричал рыцарь. – Сэлдэн, труби поход!.. Сэр,

я следую за вами. Большая часть моего отряда пришла сюда всего два часа назад, сэр. Что

тут будешь делать? Если коня слишком пришпоривать, он сдохнет... Живо, ребята!

В утреннем воздухе весело запела труба; воины сэра Дэниэла сбегались со всех сторон

на главную улицу и строились перед харчевней. Они спали с оружием в руках, не

расседлывая лошадей, и через десять минут сто копьеносцев и лучников, чисто одетых и

хорошо дисциплинированных, стояли в рядах, готовые двинуться в бой. Почти все были

одеты в цвета сэра Дэниэла – темно-красный с синим, – и это придавало им нарядный вид.

Те, которые были лучше вооружены, построились впереди, а сзади всех, в конце колонны,

расположилось жалкое подкрепление, явившееся накануне вечером. Сэр Дэниэл с гордостью

оглядел свой отряд.

– С такими молодцами не пропадешь! – сказал он.

– Вы правы: отличные воины! – ответил гонец. – Глядя на них, я еще больше грущу,

что вы не выступили раньше.

– На пиру все лучшее подают вначале, а на поле брани – в конце, сэр, – сказал рыцарь и

вскочил в седло. – Эй! – заорал он. – Джон! Джоанна! Клянусь святым распятием, где она?

Хозяин, где девчонка?

– Девчонка, сэр Дэниэл? – спросил кабатчик. – Я не видел никакой девчонки, сэр.

– Ну, мальчишка, дурак! – крикнул рыцарь. – Неужели ты не разглядел, что это девка?

На ней темно-красный плащ. Она нарушила пост, выпив воды, – помнишь, негодяй? Где же

она?

– Да спасут нас святые! Вы называли ее мастер Джон, – сказал хозяин. – А я-то не

догадался... Он уехал. Я видел его... ее... я видел ее в конюшне час назад. Она седлала серую

лошадь.

– Клянусь распятием, – вскричал сэр Дэниэл, – девка принесла бы мне пятьсот фунтов,

если не больше!

– Сэр рыцарь, – с горечью сказал гонец, – пока вы здесь шумите о пятистах фунтах,

решается вопрос, кто будет владеть английским королевством.

– Хорошо сказано, – ответил сэр Дэниэл. – Сэлдэн, возьми с собой шестерых

арбалетчиков. Выследи ее и поймай. Мне нет дела до того, сколько она стоит, но я хочу,

чтобы к моему возвращению она находилась в замке Мот. Ты отвечаешь мне за это

головой!.. А теперь в путь!

Войска поскакали рысью, а Сэлдэн с шестью воинами остался на улице в Кэттли,

окруженный глазеющими крестьянами.

Глава II

На болоте

Был месяц май, шесть часов утра, когда Дик, возвращаясь домой, подъехал к болоту.

Сияло голубое небо; веселый ветер дул шумно и ровно; крылья ветряной мельницы быстро

кружились; ивы, растущие на болоте, колыхались под ветром и внезапно светлели, словно

пшеница. Дик всю ночь провел в седле, но сердце у него было здоровое, тело крепкое, и он

весело продолжал свой путь.

Тропинка мало-помалу спускалась все ниже, все ближе к топям, и наконец он потерял

из виду все дорожные приметы, кроме ветряной мельницы, стоявшей на холме возле Кэттли,

далеко позади, и вершин Тэнстоллского леса, торчавших далеко впереди. Кругом тянулись

обширные заросли колышущихся ив и камышей; лужи пенились под ветром; предательские

трясины, зеленые, как изумруд, поджидали и заманивали неосторожного путника. Тропа шла

напрямик через топь; это была очень древняя тропа, ее проложили еще римские солдаты; с

тех пор прошли века, и во многих местах ее залили стоячие воды болота.

Отъехав на милю от Кэттли, Дик приблизился как раз к такому месту; тропа здесь

заросла ивой и камышом, и это хоть кого могло сбить с толку. Да и трясина была здесь шире,

чем всюду; человек, не знакомый с этим местом, легко мог попасть в беду. И Дик со страхом

вспомнил о мальчике, которому он так неясно объяснил дорогу. За себя он не беспокоился;

взглянув назад, туда, где вертящиеся крылья ветряной мельницы отчетливо чернели на

голубом небе, и вперед, на высокую верхушку Тэнстоллского леса, он уверенно поехал

напрямик, хотя конь его погрузился в воду по колена.

Уже половина трясины была позади и впереди он уже видел сухую тропинку, бегущую

вверх, когда вдруг справа от себя услышал плеск воды и заметил провалившуюся по брюхо

серую лошадь, которая отчаянно билась. Внезапно, словно почуяв приближение помощи, она

громко заржала. Ее налившийся кровью глаз был полон безумного страха; она барахталась в

трясине, и тучи насекомых кружились над нею.

«Неужели несчастный мальчишка погиб? – подумал Дик. – Это его лошадь. Славная

серая лошадь! Как печально ты смотришь на меня, милая! Я сделаю для тебя все, что

возможно. Я не оставлю тебя медленно тонуть вершок за вершком!»

Он натянул арбалет и всадил в голову лошади стрелу.

Совершив это полное сурового милосердия дело, Дик, опечаленный, двинулся дальше.