Черная стрела - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 36

– Скотина! – прошипел он. – Скотина, а не человек! Дурак хуже изменника! Твое

пьянство погубит нас!

Но Лоулесс только смеялся и, пошатываясь, старался похлопать молодого Шелтона по

спине.

И вдруг тонкий слух Дика уловил быстрое шуршанье в коврах. Он бросился на звук.

Через мгновение один из ковров был сорван со стены, и в складках барахтались Дик и

шпион. Они катались, путались в ковре, хватая друг друга за горло, безмолвные в своей

смертельной ярости. Но Дик был гораздо сильнее, и скоро шпион уже лежал, придавленный

его коленом. Взмахнув длинным кинжалом, Дик убил его.

Глава III

Мертвый шпион

Лоулесс беспомощно следил за этой яростной короткой схваткой. Даже когда все было

кончено и Дик, поднявшись на ноги, с напряженным вниманием прислушивался к

отдаленному шуму в нижнем этаже дома, старый бродяга все еще качался на ногах, словно

куст под ветром, и тупо смотрел в лицо мертвого шпиона.

– Хорошо, что нас никто не слышал, – сказал наконец Дик. – Хвала святым. Но что я

теперь буду делать с этим несчастным шпионом? Хотя бы кисть мою вытащу из его сумки.

С этими словами Дик открыл сумку; он нашел в ней несколько монет, кисть от своего

пояса, а также письмо, адресованное лорду Уэнслидэлу и запечатанное печатью лорда

Шорби. Это имя напомнило Дику о многом; он сейчас же сломал сургуч и прочел письмо.

Оно было коротко но, к радости Дика, неопровержимо доказывало, что лорд Шорби

изменнически переписывался с Йоркским домом.

Молодой человек всегда носил при себе рог с чернилами и прочие письменные

принадлежности; опустившись на колено рядом с телом мертвого шпиона, он написал на

клочке бумаги следующие слова:

«Милорд Шорби, знаете ли вы, написавший письмо, почему умер ваш

человек? Позвольте дать вам совет: не женитесь.

Джон Мщу-за-всех».

Он положил эту бумажку на грудь мертвеца. И Лоулесс, следивший за Диком уже с

некоторыми проблесками сознания, внезапно вытащил из-под своей рясы черную стрелу и

приколол ею бумагу к груди мертвеца. Увидев такое неуважение к мертвецу, молодой

Шелтон испуганно вскрикнул; но старый бродяга только засмеялся.

– Я желаю поддержать честь своего ордена, – сказал он икая. – Моим веселым

приятелям это будет лестно...

Закрыв глаза и открыв рот наподобие регента церковного хора, он загремел страшным

голосом:

Вижу, в пиво ты влюблен...

– Молчи, болван! – крикнул Дик и с силой пихнул его к стене. – В тебе вина больше,

чем разума, но постарайся понять меня! Именем Девы Марии заклинаю тебя, убирайся из

этого дома! Если ты здесь останешься, ты доведешь до виселицы и себя и меня! Держись же

на ногах! Поворачивайся, а не то, клянусь небом, я могу позабыть, что я и твой начальник и

твой должник! Ступай!

Разум стал понемногу возвращаться к мнимому монаху, и, видя сверкающие глаза

Дика, он начал мало-помалу понимать его.

– Клянусь небом, – вскричал Лоулесс, – если я не нужен, я могу уйти!

Шатаясь, он повернулся, прошел коридор и стал спускаться по лестнице, спотыкаясь и

натыкаясь на стены.

Едва он скрылся из виду, Дик вернулся в свое убежище, твердо решив посмотреть, что

будет дальше. Разум советовал ему уйти, но любовь и любопытство пересилили.

Медленно тянулось время для молодого человека, спрятанного за коврами. Огонь в

камине потухал, лампа горела слабо и коптила. А между тем никто из обитателей верхнего

этажа не возвращался. Только снизу, издалека, долетал слабый шум голосов, там ужинали. А

за пеленой падающего снега лежал безмолвный город Шорби.

Но вот наконец на лестнице раздались голоса, загремели шаги. Гости сэра Дэниэла

поднялись на площадку, двинулись по коридору, увидели сорванный со стены ковер и труп

шпиона.

Одни бросились вперед, другие назад, и все громко закричали.

На их крики со всех сторон сбежались гости, воины, дамы, слуги – словом, все

обитатели большого дома; и крики становились все громче. Затем толпа расступилась, и к

мертвецу подошел сэр Дэниэл в сопровождении завтрашнего жениха, лорда Шорби.

– Милорд, – сказал сэр Дэниэл, – не говорил ли я вам об этой подлой «Черной стреле»?

Вот вам черная стрела. Возьмите ее – пусть она вам докажет правдивость моих слов!

Клянусь распятием, кум, она воткнута в грудь одного из ваших людей, если только этот

человек не украл ваши цвета!

– Это был мой человек, – ответил лорд Шорби и попятился. – Хотел бы я иметь

побольше таких людей! Он был проворен, как гончая, и скрытен, как крот.

– Правда, кум? – насмешливо спросил сэр Дэниэл. – А что он вынюхивал в моем

бедном жилище? Ну, больше уже ему не придется нюхать.

– С вашего позволения, сэр Дэниэл, – сказал один из слуг, – к его груди приколота

бумага, на которой что-то написано.

– Дайте мне бумагу и стрелу, – сказал рыцарь. Взяв стрелу в руки, он угрюмо и

задумчиво рассматривал ее.

– Да, – сказал он, обращаясь к лорду Шорби, – вот ненависть, которая преследует меня

по пятам. Эта черная палочка или другая, похожая на нее, когда-нибудь прикончит меня.

Позвольте неученому рыцарю предостеречь вас, кум: если эти псы начнут вас

преследовать, – бегите! Они прилипчивы, как заразная болезнь! Но давайте посмотрим, что

они написали... Да, то самое, что я и думал, милорд. Вы отмечены, словно старый дуб

лесничим; завтра или послезавтра на вас обрушится топор. А что вы написали в письме?

Лорд Шорби снял бумагу со стрелы, прочел ее и скомкал; подавив отвращение, он

опустился на колени перед убитым и стал поспешно рыться в его сумке.

Потом поднялся с расстроенным лицом.

– Кум, – сказал он, – у меня действительно пропало очень важное письмо. Если бы я

мог схватить того негодяя, который похитил это письмо, он немедленно украсил бы

виселицу! Но прежде всего нужно загородить все выходы из дома. Клянусь святым

Георгием, с меня хватит бед!

Вокруг дома и сада расставили часовых; на каждой площадке лестницы стоял часовой;

целый отряд воинов дежурил у главного входа; другой отряд сидел вокруг костра в сарае.

Воины лорда Шорби присоединились к воинам сэра Дэниэла. Людей и оружия было вполне

достаточно и для защиты дома, и для того, чтобы поймать укрывшегося врага, если он еще

здесь. А труп шпиона пронесли под падающим снегом через сад и положили в монастырской

церкви.

И только тогда, когда все смолкло, обе девушки вытащили Ричарда Шелтона из его

тайника и рассказали ему обо всем случившемся. Со своей стороны, он рассказал им о том,

как шпион прокрался в комнату, как нашел кисть от его пояса и как шпион был убит.

Джоанна в изнеможении прислонилась к завешанной коврами стене.

– Пользы это нам не принесет, – сказала она. – Завтра утром меня обвенчают!

– Что? – вскричала ее подруга. – Ведь здесь наш паладин, который разгоняет львов, как

мышей! У тебя, видно, мало веры в него!.. Ну, укротитель львов, утешьте нас. Дайте нам

услышать отважный совет.

Дик смутился, когда ему дерзко кинули в лицо собственные хвастливые слова; он

покраснел, но все же заговорил.

– Мы в трудном положении, – сказал он. – Однако если бы мне удалось выбраться из

этого дома хотя бы на полчаса, все было бы отлично. Венчанье было бы предотвращено...

– А львы, – передразнила девушка, – разогнаны.

– Я сейчас не хвастаюсь и не шучу, – сказал Дик. – Я прошу помощи и совета. Если я

не пройду мимо часовых и не выйду из этого дома, мне ничего не удастся сделать. Прошу

вас, поймите меня правильно!

– Отчего ты говорила, что он неотесан, Джоанна? – спросила девушка. – Язык у него

хорошо подвешен. Когда нужно, его речь находчива; когда нужно – нежна; когда нужно –